Дикарь (СИ) - Жигалов Александр

Джер затряс головой.

— Но, полагаю, в настоящее время он надеется решить все более простым способом.

— Мы должны попасть домой!

— Господин?

— Ты… ты так спокойно обо всем рассуждаешь! Будто мы не люди! Я, он… отец! Он ведь убьет отца, верно?

— Не сразу, полагаю. Все же его происхождение… вызывает вопросы.

— Но убьет!

— Если мой брат будет столь неосторожен, чтобы объявить его наследником.

— Вот! Мы должны успеть! Понимаешь? — Джер повернулся к Михе и за руку дернул. — Должны добраться до дома раньше, чем это случится! А там…

Там мальчишку будут ждать.

Миха бы точно ждал. На всякий случай.

— Сколько твоему брату?

— Восемнадцать, — Джер скривился. — Его мать была из тех девок, которыми в походе пользуются.

— Юная Эльса всегда любила вашего отца. И ради этой любви отказалась от семьи, дома и доброго имени. Она остригла косы и записалась в отряд лучником. Правда вскрылась не сразу. Но когда вскрылась, то мой брат не мог не ответить любовью на любовь.

На щеках Джерра вспыхнули алые пятна.

— Но не женился, — уточнил Миха.

— Нет. У него был долг.

А у нее, надо полагать, не было приданого, что несколько осложняло исполнение долга.

— Однако он сдержал слово. И когда старшая жена родила ребенка, ввел в дом и Эльсу. Младшей, но законной супругой.

Наверное, этот барон был порядочным мужиком.

Но дело не в нем.

Дело в том, что вряд ли мальчишка восемнадцати лет, пусть даже взрослый по местным меркам, сам рискнет ввязаться в такую игру. И ладно, разбойники. Их он найти мог. Чтоб нагадить меньшому братцу чего только не сыщешь. Но вот та парочка, особенно Лучник с его стрелами, магов убивающими, они — не детский уровень. Стало быть, есть кто-то, кому очень не нравится Джер, то ли сам по себе, то ли в качестве наследника.

И о чем это говорит?

Кроме того, что мальчишка губы кусает, того и гляди разревется от бессилия.

— Завтра, — вздохнув, сказал Миха. — Пойдем. Если дорогу знаешь.

Старик склонил голову.

Дорогу этот Сусанин точно знал, вопрос в том, куда она приведет?

Найти путь на женскую половину оказалось не так и сложно, как и остаться незамеченным. Легкий полог, и вот уже встреченный слуга кривится, отворачивается, сам не понимая, что же обеспокоило его в той далекой тени.

Да и была ли тень вовсе?

Дверь.

Стража, которую Винченцо просто-напросто усыпил.

Лестница. Комната.

Миара, которая сидела на краю роскошной постели, разглядывая людей, лежавших рядом. Облаченная в одну лишь белую рубаху, она казалась на удивление хрупкой, беззащитной.

— А я уже ждать устала, — пожаловалась она, вытянув ножку.

— Извини. Поили.

— Вином?

— И травами. До сих пор мутит. А вот зелье из наших, точно.

— Лабораторий?

— Из города, — Винченцо переступил через служанку, которая вытянулась перед порогом. Спит? Мертва? Так и не понять. — У тебя что?

— Ничего интересного, — она сморщила носик. — Обычная вытяжка из корня сон-травы.

Это не та ли, которая способна погрузить в безвозвратный сон? Всего пара капель и простенькое, детское даже заклятье.

— И вот еще, — Миара подняла жемчужный браслет в виде змеи. В глазах её поблескивали алые камешки. — Собирались на поводок посадить.

Она позволила змее упасть на раскрытую ладонь. И Винченцо зашипел, когда руку словно льдом сковало. Пальцы и те онемели.

— Что это за дрянь?

— Вот и мне интересно, — задумчиво произнесла Миара. — А главное, откуда она здесь взялась? Тем более с нашим-то клеймом.

Винченцо перехватил браслет за застежку, поднял, поднес к глазам. И вправду клеймо мастерских Ульграх стояло. От браслета же тянуло силой, но какой-то не такой, будто искореженной, свернутой в пружину.

— Спросим? — предложила Миара, спрыгивая на пол.

Она обошла одну лежащую женщину, наклонилась, всматриваясь в её лицо.

— Эта о чем-то волновалась, и совсем не обо мне, — сказала она, ткнув её пальцем в лоб. Задумалась ненадолго.

Хмыкнула.

— А ещё её травят. Интересно, она знает?

— Разбуди и спросим.

— Шуметь станет.

— Это исправимо, — Винченцо бросил браслет на столик, в раскрытую шкатулку, где виднелись еще какие-то побрякушки, но, судя по ощущениям, обыкновенные. — Полог поставлю.

Миара кивнула.

Она села на женщину, положив обе руки на её живот, и закрыла глаза.

Так и сидела несколько мгновений. А потом с размаха ударила по щеке.

— Ты не спишь, — сказала она жестко. — Я слышу.

— В-в-ведьма! — просипела женщина, пытаясь уползти, но Миара стукнула её по лбу.

— Лежи тихо, если не хочешь умереть. Скажи, сколько раз ты беременела?

— Что?!

Кажется, не такого ответа ожидали.

— Беременела. Сколько раз?

— Я?

— Не я же! Хорошо, может, они тут совсем дикие. Сколько раз сбивался твой лунный цикл? А вздумаешь орать, я остановлю твое сердце. Вот так.

По тому, как женщина дернулась, Винченцо понял, что ей наглядно продемонстрировали некоторые возможности целителей.

— Но ты ведь не будешь орать?

Женщина замотала головой.

— И бегать не станешь?

Она снова замотала, и уродливый рогатый чепец её съехал на бок. Из-под него выбились волосы, которые Миара тотчас дернула.

— Вот плакать тоже не надо. Не люблю. Так сколько?

— Д-двенадцать, — выдавила женщина. — М-могу я сесть?

— А? Да, конечно. Извини. Просто не люблю, когда меня опоить пытаются, — Миара слезла и осмотрелась. — А тапочки у вас тут имеются? Полы холодные.

— Д-да, госпожа, — женщина встала на карачки. — П-под кроватью. Если п-позвать п-прислугу…

— Не надо никого звать. Скажи, а ты к целителям обращалась?

— Д-да. К м-магу. Н-нашему. Он б-был тут один.

— И только к нему?

— Муж сказал, что боги не дали нам детей.

— Твой муж идиот, а магу, небось, неплохо заплатили, — Миара поднесла волосы к самому носу. — Ты только посмотри! На, Вин.

Винченцо спорить не стал. Волосы и вправду были рыхлые и хрупкие, что совершенно точно не нормально.

— Тебя травили. И травят. Довольно давно, — Миара вытащила меховые тапочки и надела на ноги. Огляделась, стащила с кровати меховое покрывало, в которое и закуталась. — Отсюда и твои выкидыши. Чудо, что ты вообще смогла хоть кого-то родить.

— Это… это она! — женщина побелела, как полотно, а потом на щеках её вспыхнули алые пятна. — Дрянь! Тварь…

Она поползла ко второй.

— Погоди, — Миара щелчком пальцев заставила замереть. — Не стоит так сразу убивать своих врагов.

Сказала она наставительно.

— Никогда не знаешь, что еще у них в голове. А поэтому ты мне расскажешь сейчас, что вы хотели сделать. А потом мы с тобой вместе подумаем, как нам быть. Хорошо?

— Хр… — женщина захрипела.

— Я сейчас верну тебе твое тело, а ты пообещаешь вести себя осмотрительней. Она мне нужна.

— Это… — женщина схватилась за горло. — Эльса… она придумала. Она меня всегда ненавидела. За то, что Вильгельм женился на мне.

— Но и на ней тоже?

— На мне первой. Она была с ним. Всегда. Я позволила оставить. Я… никогда не отличалась красотой. Я знала это. Но род богат. Многие просили моей руки. Я могла выбрать. Вильгельм показался порядочным.

Миара слушала внимательно.

— Он уважал меня. Не любил. Но уважал. Спрашивал совета. Помощи. Мужчины редко просят помощи, — она все-таки села, потянулась к рогатому чепцу, который и сняла.

Голова её сразу сделалась маленькой, уродливой. Её покрывали редкие короткие волосы, что пробивались сквозь золотую сетку.

— Бригитта, — сказала женщина. — Меня зовут Бригитта. Из рода… не важно уже. Я родила сына. Исполнила долг. И когда Вильгельм попросил разрешения привести эту дрянь в наш дом, я подумала, что почему бы и нет? Лучше уж она, чем кто-то из благороднорожденных. Я приняла её, как сестру.

— А она тебя отравила. Не переживай. С сестрами такое тоже случается.