Предел обороны - Игорь Огай

Объект, на который был направлен взгляд, начинал пульсировать. Похоже, нажимая кнопку, с ним можно было проделывать какие-то операции. Например, включать или исключать из контура… И еще полосы прокрутки пейзажа вверх-вниз, вправо-влево… И какие-то непонятные пока управляющие пиктограммы…

Н-да. Если это и была пресловутая индивидуальная настройка интерфейса на пользователя, то становилось понятным, почему без нее работать с прибором было невозможно.

— Должно было выглядеть иначе, — вяло произнесла Тамара. — Но так мне показалось нагляднее.

— Вполне наглядно. — Павел кивнул. — Спасибо тебе, поколение Интернета…

Он посмотрел на ящера, прикинул, где тот располагается на схеме, и тиснул кнопку. Все-таки у рептилии была мгновенная реакция — Чщахт лишь едва прикусил открытое горло гиперборея — своей следующей жертвы — и разжал челюсти, не доводя дело до конца.

Приподнялся на задних лапах, понимающе осмотрелся и, осторожно раздвинув атакующих руками, сделал несколько шагов вверх по лестнице.

— С-спас-сибо… — прошипел он, успокаивая разгоряченное схваткой дыхание. Его глаза с пульсирующими щелками зрачков смотрели на Тамару, а не на Павла, но тот все же ответил вместо нее.

— Уходи. Не то еще переваришь…

Он кивнул на брюхо ящера, в котором скрылись рука главного дознавателя вместе с камнем оси.

— Не бес-спокойс-ся… — Чщахт мотнул головой. — Уц-целеет…

— Да ради бога. — Павел попробовал стереть кровь с лица. Прямо рукавом — не до церемоний теперь уж… — Когда я получу награду?

— Как только поймеш-шь, ч-что хоч-чеш-шь…

— Нет, стой-ка… — Павел нахмурился, смутная догадка, что он снова чего-то недопонимает, кольнула в самое сердце. — Ты обещал!

— Не отказываюс-сь… Поймеш-шь — зови…

— Как? По телефону тебе звонить? Или новую побрякушку оставишь?

Ящер действительно достал из перевязи артефакт — хрусталик, наполненный магической чернотой. И вдруг расхохотался. Не знай Павел, как звучит язвительный смех ящера, он принял бы эти звуки за угрозу.

— Ч-человек… — Смарр покачал головой и уронил стекляшку себе под ноги. — Вс-сего лиш-шь ч-человек…

Артефакт вспыхнул мгновенным языком зеленого пламени, слизывая фигуру смарра из земной реальности. Тамара ойкнула, Павел инстинктивно закрылся локтем… А когда проморгался, никакого ящера на лестнице уже не было.

— Ничего не поняла, — грустно посетовала Тома. — Чем кончилось-то?

Павел пожал плечами.

— А с ними всегда так, — проворчал он. — Если проигрываешь, то непонятно что. А если выигрываешь… То иногда думаешь, не лучше ли было проиграть. Возьми-ка у Федора аптечку — на поясе должна быть где-то…

Он поднялся на ноги, огибая разряды и огненные шары, приблизился к рубящим пустое место гипербореям.

Главный дознаватель был здесь — не затоптали его только чудом. Участвовать в битве Градобор не мог — правая кисть и половина предплечья исчезли в желудке ящера.

Рваные мышцы и сухожилия, осколки кости… Павел передернул плечами. Нет, всякое, конечно, видал, но больно-то как должно быть…

Он аккуратно вытащил главного дознавателя из-под ног его собственных воинов, подтянул вверх по ступенькам. Принял из рук Тамары аптечку.

Жгут, анестезия… Антисептик? Не помешает — неизвестно, что жевал ящер на завтрак.

Безжалостно перетянув предплечье, Павел один за другим опустошил под кожу два тюбика шприцов. Потом атланты очистят рану, иссекут лишнее и даже, может быть, наростят протез. Если, конечно, Община заплатит за операцию.

Пока же главному дознавателю придется потерпеть.

Павел отошел на шаг и нажал кнопку.

Гиперборей дернулся и в судороге согнулся вокруг своей руки. Крик он сдерживал, но скрип стиснутых зубов был едва ли не красноречивее голоса.

— Сейчас пройдет, — подбодрил Павел скорее себя, чем Градобора. — Это быстрый препарат. Уже скоро…

Словно в ответ главный дознаватель распрямился на ступенях, перекатился на спину и туманным взором посмотрел на землян снизу вверх.

— Как ты… это сделал? — выговорил он, едва сдерживая частое хриплое дыхание.

— Не я, — ответил Павел, решив, что тот говорит о «паузе». — Она…

Гиперборей прищурился, разглядывая лицо Тамары. Не узнал и закрыл глаза, не сумев сдержать стона.

— Ящер? — выдавил он спустя несколько секунд.

— Мы отпустили его.

— Камень с ним?

— И не только камень. — Павел красноречиво посмотрел на изуродованную конечность гиперборея.

— Не ожидал от тебя… — выдохнул тот.

— Такой прыти? — подсказал землянин.

— Такого безрассудства… Чем он тебя взял? Впрочем — знаю. Сказкой о гибнущем разуме?..

— Д-да. — Смутные подозрения, возникшие еще после слов Чщахта, вдруг обрели новую силу. — Откуда?..

— Ты идиот, Головин. Летняя тьма, я тоже идиот — отпустил тебя в это дело вслепую! Забыв, что это так по-твоему — ринуться спасать взывающий о помощи мир!..

— Подожди-ка, ты бредишь? — Догадка была слишком желанной, чтобы Павел сумел удержать ее при себе.

— Если бы! Мы тоже купились когда-то — вся моя коллегия, лет двадцать назад… Уступили просьбе передать Смарри на растерзание одну из ветвей. И в результате… В результате… — Он шевельнул обрубком, как если бы махнул рукой, анестезия наконец-то начала действовать. — И все-таки я счел тебя достаточно разумным. Как можно было поверить, что судьба целой цивилизации может зависеть от одного камешка?

Павел сел. То, что минуту назад казалось логичным, из уст гиперборея прозвучало полным абсурдом.

— Он сказал, что это исток его мира…

— Двести миллионов лет, Павел! Двести миллионов! Кто сейчас может сказать, как зародился их мир? Вы сами-то и с двумя тысячами лет разобраться не можете!

— Но Ловец Веков…

— Всего лишь культовая реликвия одного из гнезд Смарри! Артефакт действительно силен и даже уникален. Может быть, когда-то от него и правда зависело существование их ветви, но теперь это давно уже не так.

— Тогда зачем он понадобился Чщахту? — Павлу показалось, что он нашел наконец разумное возражение, но гиперборей лишь отмахнулся от него.

— Не беспокойся — это мы скоро узнаем. Ящеры не из тех, кто бросает удачные интриги на середине. Им понадобился инструмент для прокола в Хаос… Или куда-то еще, где их магия бессильна. Планам помешали какие-то внутренние разборки, Ловец оказался разряжен раньше времени. Но благодаря тебе!.. — Градобор глубоко вздохнул и протянул Павлу уцелевшую руку. — Помоги-ка.

— Откуда ты все это знаешь? — подавленно выговорил тот, поднимая гиперборея на ноги.

— От верблюда! Неужели ты думаешь, что мы могли себе позволить оставить смарров без внимания после их ухода? Конечно, сведения отрывочны, иначе всего бы этого не было… Но все же мы не до конца слепы.

— З-зараза, — выдавил Павел. Подумал и добавил еще несколько слов. От души. Не стесняясь Тамары.

— Иногда я завидую вашему языку, — невесело усмехнулся Градобор. — На нем очень удобно объяснять свои эмоции окружающим. Ты можешь включить в контур «паузы» Уния и Брахмира? Надо что-то решать с этим… беспорядком.

— Да. Это я теперь могу.

— Ну хоть что-то полезное ты получил… Кстати, заряда хватит, чтобы все разгрести здесь?

Градобор постарался, чтобы этот вопрос прозвучал как можно более невинно. Однако его не мог не волновать вопрос, насколько мощный инструмент попал в руки Земного отдела.

Павел нахмурился, разглядывая голограмму индикатора, о заряде он как-то не подумал. Но вместо него неожиданно ответила Тамара:

— Что за заряд? Как он должен действовать?

Градобор покосился на нее без всякого доверия, но все же ответил:

— Каждая «пауза» имеет запас энергии, исчерпав который перестает работать.

— Извините. — Она вдруг смутилась. — Я не знала…

— Не знала что? — быстро насторожился главный дознаватель. В отличие от руки чутье на неприятности осталось при нем.

— Не знала про заряд… Я думала, эта штука должна работать всегда.

Градобор перевел тоскливый взгляд обратно на Павла.

— Поразительная способность извлекать пользу даже из самого громкого провала… Поздравляю, земляне. Ассамблея у ваших ног.

Часть третья

Пролог

За полгода до…

Hапрасно пришел сюда прадед в двадцать четвертом. Зря пришел. Сам сгинул ни за грош и семью на наказание обрек. Плохое место, дурная слава. Зачем было бросать свое кочевье где-то в Якутии, идти в Патомье за тридевять земель и рубить избу всего-то в половине дня пути от… от этого!

Иннокентий тяжело вздохнул, выплюнул травинку, что мусолил во рту, поддернул ремень прадедовской винтовки. И все-таки оглянулся. Сто раз уже видел, и каждый из них — как будто первый.