Балтийские комбинаторы - Константин Николаевич Буланов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О, да! Это был давно продуманный тонкий и хитрый шаг со стороны российского императора, которого не устраивал, ни действующий прогерманский царь Болгарии, ни нынешний профранцузский король Сербии, иногда, когда это было выгодно, притворявшийся пророссийским. И, что еще больше импонировало самому Николаю II, именно эта часть куда более грандиозного плана являлась его личной креативой. Тому же гостю из будущего ничего подобное не могло прийти даже в голову, ибо он, обладая практически сакральными для хроноаборигенов знаниями, не имел никакого понятия о пертрубациях в аристократических домах Европы, и что вообще могло их вызвать. Для этого требовалось самому принадлежать к верхушке высшего сословия, дабы понимать все тонкие моменты взаимодействия. Потому-то США до сих пор и находились на вторых ролях в мире, что ее властные круги, не смотря на всю техническую и финансовую мощь их промышленности и частных банков, не имели даже тени шанса влиться в самый закрытый клуб мира. Клуб королей и императоров!
Думая об этом, глава дома Романовых даже ловил себя на мысли, что Первая Мировая Война будет развязана даже не столько за передел мирового финансового рынка, где ныне вовсю властвовали французские банкиры, сколько в целях уничтожения того самого закрытого клуба. Ведь, если ты не можешь пробраться на самую верхнюю ступень власти, а очень хочется, снеси ее, эту самую ступень, и построй новую для себя любимого. Что может быть проще! Именно так, насколько он понимал, в истории человечества известной барону Иванову поступили США, шаг за шагом избавляясь от мешающих им персон. Ведь кто фактически перестал иметь какой-либо политический вес во всем мире по итогам двух грандиозных войн в Европе? Конечно же, сильнейшие аристократические дома! Россия, Германия, Австро-Венгрия, Италия, Турция, Болгария, пока еще не существующая Югославия, фактически лишились своих правящих домов, пусть даже представители последних не все почили в бозе. И этот процесс «подтачивания высшей ступени» был уже запущен. Вон, не прошло и пяти лет как остатки королевской Кобург-Брагансской династии оказались изгнаны из Португалии, новое правительство которой провозгласило у себя начало республиканского строя правления. Да и Россию постоянно пробовали на зуб. Становиться же следующей жертвой сам Николай Александрович уж точно не желал. Потому и начал действовать на опережение, потому и бил в ответ, где только это было возможно.
Чего только стоила вышедшая в середине 1913 года статья господина Витте, в коей тот развернуто отвечал на вопрос своего монарха о легитимности создания ФРС США в том виде, в котором ее пытались пропихнуть частные американские банкиры, используя свои связи в демократической партии. Вой тогда поднялся до небес! А как могло быть иначе, если итогом рассуждений Сергея Юльевича стало заключение о необходимости мгновенного исключения бумажного доллара США из числа официальных государственных мировых валют, в случае успешного проведения этой грандиознейшей финансовой авантюры нью-йоркскими банкирами и европейскими Ротшильдами. Монеты же при этом могли продолжать котироваться, но лишь по чистому весу в них благородных металлов.
По словам министра финансов Российской империи, крупнейшего и одного из богатейших государств мира, без жесткого, исключительно государственного, контроля за «печатным станком», не могло идти и речи о государственных же обязательствах США перед держателями долларовых банкнот. Более того, сами банкноты становились бы собственностью картеля частных банков, у которых за душой могло иметься ровным счетом ничего, кроме долгов. Естественно, последнее мгновенно приводило бы к серьезнейшему финансовому кризису, как в самих США, так и в странах, торгующих с ними за доллары. С учетом же годового дохода федерального бюджета США за 1913-й год в 725 миллионов долларов, что составляло менее 1 миллиарда золотых рублей и более чем втрое уступало бюджетным поступлениям в казну России, было непонятно, как «заокеанские друзья» собирались выползать из очередного подступающего финансового кризиса. А тот уже буквально стучался в двери Белого дома! Обрушение цен на пшеницу в результате второго подряд богатого на урожай года, а также ощущаемое всеми затоваривание внутреннего рынка продукцией промышленных предприятий, обязывали американское правительство найти возможность вытолкнуть все это излишнее добро за границу страны. Естественно, за денежку! Причем не малую! Однако же война в Европе все еще не началась, затраты на строительство новых линкоров, как и на затянувшуюся филиппинскую военную компанию, снижаться не желали, а реальная инфляция тем временем даже за неполный год составила уже 15 % и, судя по всему, не собиралась останавливать свой рост. И тут такой облом! Надежда на возможность безболезненного для экономики накручивания ничем не обеспеченной денежной массы, причем двукратной — за счет эмиссии, как государственных облигаций, так и «долларов частных банков» для последующего выкупа ФРС тех самых облигаций, провалилась. Ведь, помимо Санкт-Петербурга, свое неодобрение подобной американской выдумке вскоре выразили в Париже, а после, оказавшись под давлением французов, и в Лондоне. Да чего было далеко ходить! По самим США тогда прошла волна негодования тех, кто понимал все тонкости финансовой стороны данного вопроса. Люди задавались одним простым вопросом — «Для чего государству печатать облигации и продавать их за напечатанные неизвестно кем бумажки с портретами покойных президентов, если можно сразу напечатать доллары?».
Такова была сладкая месть Николая II всем тем банкирам, кто спонсировал Японию, в то время, когда та находилась в состоянии войны с Россией. Ведь следующий, 1915-ый, год обещал стать для США и, соответственно, доллара, а также владельцев этих самых долларов, еще более тяжким испытанием. Главное было удержать Европу от скатывания в войну раньше времени. Для того он и разыгрывал определенные партии уже не первый год. И «сербская» партия была тому ярким доказательством.
Еще в 1911 году, когда к нему обратились с просьбой выдать разрешение на бракосочетание единственной дочери сербского короля с князем имперской крови, Иоанном Константиновичем Романовым, он ответил отказом, пообещав «царственному брату» Петру I лично подыскать сербской принцессе более выгодную партию. И вот сейчас момент настал. Николай II на правах крестного отца предложил великому князю Борису, наследнику болгарского престола и, что немаловажно — православному, найти свое семейное счастье в браке способном посодействовать объединению
