Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Сударыня! Да, вы! Кошелек не вы уронили?

Женщина обернулась с недоумением в глазах, а я демонстративно нагнулся и поднял коричневый кошель.

— Ваш?

Ой, молодой человек! — она схватилась за сердце с таким видом, что мне стало страшно. Как бы сознание не потеряла. — Как же так?

— Я видел, что вы сунули его в сумку не глядя, и промахнулись, — импровизировал я. — Вам повезло, что я шел за вами. Знаете, сколько здесь ухарей? Подрезают на ходу и сумочки, и кошельки. Будьте внимательны!

Дамочка попробовала меня отблагодарить купюрой из кошелька, но я сделал оскорбленное лицо, и сказал, что помогал от всего сердца, а не корысти ради. Женщина умилилась, и мы расстались, довольные друг другом.

Отойдя на приличное расстояние, посмотрел, какую добычу взял. Сорок рублей, четырьмя червонцами. Неплохо, неплохо! Теперь валим отсюда, пока до тетки не дошло, что ее жестоко развели. Хотя, вряд ли спохватится. В кошельке лежит приличная сумма. Даже не заметит пропажи.

Вскоре меня просто ошарашило увиденное. Я, конечно, подозревал о возможностях сыскарей и розыскных контор, но в такой глуши листовка на информационном щите с моим лицом выглядела верхом оперативности! Да, меня разыскивали за кражу драгоценностей из княжеской усадьбы, а это вам, скажу, не хухры-мухры. За такие пассажи легкого наказания не будет. Как минимум, пять лет тюремного заключения.

Я торопливо покинул место скопления гуляющего народа и пока шел, опустив голову, лихорадочно обдумывал свои дальнейшие действия. Удивительно, как меня еще кассирша не опознала! А вдруг как раз наоборот? Взяла данные, позвонила в полицию или в городскую дружину, сдав меня с потрохами? Пока хожу по улицам, уже идут мероприятия по моей поимке. Приду завтра, а меня с улыбочкой и повяжут. Жарох, наверное, будет страшно ругаться. Достанется всем, даже своему ученику перепадет.

Короче говоря, вокруг меня смыкается кольцо. Но так даже интересно. Я перестал напрягаться. Будь, что будет. Через справочную выяснил, где можно снять квартиру на ночь. Взял несколько адресов. Нашел один доходный дом, стоявший неподалеку от пристани. Двухэтажный свежевыкрашенный особнячок, оштукатуренный и сверкающий чистыми окнами, скрывался в зарослях яблоневого сада. Через парадный вход я вошел в холл, зарегистрировался у администратора и получил ключ от своей однокомнатной квартирки на втором этаже. Но как следует обжиться в ней не удалось.

Вечером за мной пришли. Заливистая трель звонка прозвучала как приговор. Кто, как не стражи порядка, могли заявиться ко мне? Девушек легкого поведения я не заказывал (шучу!) и потому никого не ждал. Я спокойно открыл дверь и обнаружил на пороге двух дюжин дружинников в униформе с гербом в виде вставшего на дыбы медведя в ореоле кружащихся вокруг его головы звездочек. Интересно, к чьему роду относится такое изображение? Будь родители живы и посвяти моему воспитанию массу времени, я бы точно знал, в чьи владения залез. А так… Ломай голову, не ломай — сейчас это не поможет.

— Колояр Волоцкий? — уточнил один из ражих парней, у которого уши выглядели как у борца: смятые и поломанные.

— Ошибаетесь, судари, — я улыбнулся. — Артем Прохоров.

Внезапно, не сговариваясь, оба шагнули в прихожую, оттесняя меня вглубь комнаты. Дверь захлопнулась, а я оказался прижат к стене. Второй дружинник, имевший на верхней губе едва заметный шрам, вытащил из внутреннего кармана фотографию и посмотрел на нее. Потом перевел взгляд на меня.

— Дураков перед собой увидел? — прошипел он, уперев локоть под мой подбородок. — На фотке твоя рожа. Узнаешь, господин Волоцкий? Или будешь отрицать очевидное?

— Может, это мой двойник, — пожал я плечами. Стоять, прижатым к стене, было неприятно. Да и челюсть едва шевелилась. — Мало ли похожих людей на свете?

Локоть убрали. Дышать стало легче.

— Собирайся, ты задержан, — сказал парень со шрамом на губе.

— За что?

— Кража драгоценностей из дома князя Алтуфьева.

Блин, точно. Дошло до дурака! Герб медведя со звездочками на красно-зеленом фоне принадлежит тому самому князю, в чьем владении находится заповедник неподалеку от Керженцов.

— Вы ошибаетесь, я буду жаловаться, — торопливо говорю я, пока мои руки заламывают, чтобы нацепить браслеты. Драться с законниками не собираюсь, и устраивать бега по вечернему городу сейчас было бы сверх глупости. Говорю же, мне стало интересно. Кто инициировал розыск? Если это какая-то необычная вводная, следует узнать о ней как можно больше. А вдруг за оригинальное решение выхода из сложной ситуации накидывают экзаменационные баллы? Мне они не помешают.

— Руки, парень, и без шуток, — голос дружинника с поломанными ушами внезапно осекается.

А как еще они должны реагировать на блокираторы, расположившиеся на моих запястьях?

— Ну, ты наглый, барчук, — офигел его напарник. — Даже не скрываешь украденное. Видал, Калач, как молодые мажоры совсем совесть потеряли? — Живо снял!

— Не могу, — пожал я плечами. — Не в моих силах.

Внезапно кулак этого блюстителя порядка влетел в живот. Я хекнул и согнулся пополам. Мои руки заломили назад и заковали в браслеты, только другого назначения, прямо поверх «веригельн». Последовал тычок в шею. Меня завели в комнату и усадили на диван. Пока Калач за мной приглядывал, его напарник рыскал по углам, тщательно выискивая запрятанное добро. Не забыл заглянуть в рюкзак, похмыкал, извлекая из него вещи и еду с подворья Митрофана. Потом все закинул обратно, а рюкзак повесил на плечо. Кивнул Калачу.

— Пошел! И не вздумай дурачка валять! Дернешься на два шага в сторону — будем стрелять! — напарник вздернул меня на ноги и толкнул к выходу.

Испугали. Ничего вы не будете. Я выпрямился, восстанавливая дыхание, и пошел на выход. Попросил только, чтобы не потеряли мой рюкзак с вещами. В холле на меня с неприкрытой неприязнью смотрел администратор. Видать, сильно переживал, что вор и беглец решил снять квартиру именно в его доме.

— Это недоразумение, — предупредил я мужчину и вышел наружу, не видя, как у администратора по лицу проскочил нервный тик.

Возле крыльца стоял темно-зеленый егерский вариант полноприводной «Тайги» с зарешеченным окошком на задней дверце. Меня затолкали в узкую камеру, где я оказался один; закинув ноги на соседнюю лавочку, привалился к стене. Иногда стоит подстегнуть события, чтобы они выявили какие-нибудь непонятные доселе моменты. Хорошо, меня сейчас взяли. Что будет дальше? Передадут по телефону данные о кадете Волоцком в монастырь или произойдет нечто другое? Не хотелось бы вот так, на второй день «одиночного бега», позорно слиться.

Ехали мы недолго. Пару раз водитель излишне резко поворачивал автомобиль, и он опасно кренился, жалобно покрякивая всеми сочленениями. Не развалился бы на дороге. Остановились. Послышался стук дверей, голоса, смех. Дверцу открыли и приказали выходить.

— Калач, ты кого опять поймал? — весело спросил один из дружинников. — Все за премией гоняешься?

— Кого надо — того и поймал, — оскалился Калач — Надо лучше розыскные листы изучать и агентуру прикармливать. И будет тебе счастье.

Легонько подталкивая в спину, меня завели в помещение в виде узкого коридора, перекрытого турникетом. Сбоку от него расположился ярко освещенный стеклянный «аквариум», в котором сидели еще двое, со старшинскими нашивками на рукавах униформы.

— Куда определять? — громко спросил Калач.

— Неужто Волоцкого поймали? — в «аквариуме» оживление. — Веди его в четвертую. Обыск провели? Нашли украденное?

— Да нет у него ничего, — махнул рукой Калач и взял протянутый ему ключ. — Где-нибудь по дороге спрятал. Только браслеты какие-то странные на руках висят. Снять не получается. Ну, если хочет давать показания с поличным — его дело.

Прошли дальше по коридору. С двух сторон узкие металлические двери с «глазками», неряшливо написанные номера белой краской. Возле камеры с нарисованной цифрой 4 остановились, мой сопровождающий открыл створку и качнул головой, приглашая меня войти. Дверь со скрежетом захлопнулась. Я сел на топчан, застеленный грубым шерстяным одеялом. Недоумение от произошедшего перебивает все логические связи. Меня и в самом деле считают вором, или разыгрывают какой-то спектакль? Осталось восемь дней, за которые я должен добраться до финиша. Каждый час промедления на этом участке грозит провалом. Значит, нужно бежать. Но как?