Мой (СИ) - Пырченкова Анастасия

— Я понимаю, что если стану запрещать что-то, выйдет обратный эффект, но и вы поймите, Артём, ситуация не из тех, на которые хотелось бы закрыть глаза и забыть. И не потому, что в ней участвует моя дочь, а потому что в ней участвуете вы. Если верить вашим словам, то вы её любите. И я в это даже верю. Но только я не верю в любовь Галины. Поймите меня правильно, я не говорю, что моя дочь не любит или, упаси боже, не умеет любить, но вспомните себя в шестнадцать лет. Сколько продлятся её чувства? Как скоро она встретит ровесника и поймёт, что с ним у неё больше общего, чем со взрослым мужчиной? Я также понимаю, что у неё играют гормоны и ей хочется познать неизведанное, а тут такой шикарный кандидат. И…

— Я с ней не спал, — перебил я женщину. — Да, были поцелуи, не отрицаю, но границ я не переходил.

Инесса Николаевна прикрыла глаза и вяло улыбнулась, а после подошла к столу, на котором стоял кувшин и стакан с водой, пригубив из последнего. Да там же и уселась на стул.

— Я рада это слышать, — сказала она через некоторое время, полное напряжённого молчания. — И благодарна вам. И… это из-за вас мою Галю так одолевали противоречия?

— Да. Я долгое время старался выдерживать дистанцию. Ей это не нравилось.

— И вновь я вам благодарна, — вяло улыбнулась она. — Но вы должны быть готовым к тому, что рано или поздно это всё закончится. Не то, чтобы я не верю в любовь своей дочери, как и говорила ранее. Верю. Но надолго ли это? Я столько видела за время работы в школе. И мне хочется верить, что у моей дочери это один раз и на всю жизнь. Но статистика чаще всего доказывает обратное. Только единицы выдерживают отношения со школьной скамьи и до старости. Наверное, я кажусь вам излишне прагматичной и чёрствой, может, даже хуже…

— Нет, — перебил я её. — Вы всё верно говорите. Именно поэтому ещё я не спешу переводить наши с ней отношения на иную ступень. До конца школы и её совершеннолетия ещё два года, и я не против подождать до этого момента. За это время многое может измениться, как и её мировоззрение. Она уже сможет более осознанно решить, чего она ждёт от жизни, от наших отношений, нужен ли я ей вообще. Я прекрасно понимаю, что здесь и сейчас у меня просто нет конкурентов, чтобы Лина могла правильно расценить свои чувства и желания и не возводить их в абсолют. Но кто знает, что будет потом. В любом случае, отказываться я от неё не намерен, кто бы что ни говорил. А дальше… как бог на душу положит.

Инесса снова замолчала. Надолго. Я же терпеливо дожидался, что она скажет.

— Не скажу, что мне это нравится, — тяжко вздохнула та немного погодя. — Но запрет всё равно ничего не даст. Она просто будет сбегать к вам. Да и ссориться с дочерью мне бы не хотелось. Тем более, сейчас, — положила ладонь на свой живот. — Я не буду препятствовать вашим отношениям, Артём. Но… единственная просьба. Уж дождитесь, будьте добры, совершеннолетия Галины, как и сказали, прежде чем тащить её в свою постель для ваших утех. Я понимаю, что взрослому мужчине нужен секс, но не с моей дочерью. Не сейчас, — поднялась с места и направилась на выход из класса. — Узнаю, что вы нарушили эту часть нашего… Назовём это устным соглашением. Без зазрения совести сдам вас полиции за растление несовершеннолетней. И будьте уверены, возраст согласия вас не спасёт.

Хлопнула дверь, а я… рассмеялся. М-да… Боевая женщина. Железная леди. Я бы так не смог.

Посидев ещё так немного, вернулся к столу, на котором оставил телефон и позвонил Ксеньке, сообщить радостную, мать её, новость. Если честно, я бы ей таковой не назвал. Уж слишком за живое задел наш с Инессой разговор. Всё те опасения, о которых в последние дни я практически позабыл, просто наслаждаясь присутствием в своей жизни медовой девочки. А ещё вспомнилось то, что так отчаянно старался и не мог забыть. То, чего по-настоящему боялся. Что оно повториться. И уход Галины от меня — ничто по сравнению с этим. Но о том лучше вообще не думать. От греха подальше. Тем более, добро родителей девушки я, вроде как, получил. Отца Инесса сама убедит, без меня. Так что минус одна проблема. Теперь главное не попасться в прицелы чьих-либо фотокамер или просто на глаза кому-нибудь в самый неподходящий момент. А для этого надо бы прекратить наши школьные "посиделки" с Линой. Осталось это донести до самой девчонки. И вот это будет посложнее, чем договориться с её родителями.

ГЛАВА 16

Не знаю, что за разговор у Артёма с мамой случился (мне так и не рассказали, сколько я не выспрашивала), но встречаться нам позволили. Более того, мне иногда разрешали ночевать у него. Правда, мама выставила своё условие: я должна была учиться как и прежде. Если скачусь хоть по одному предмету, то буду сидеть дома до окончания школы и видеться с Акимовым только на уроках физкультуры. И я старалась. Просто зная маму, так и поступит же. Впрочем, это была не единственная причина моего хорошего поведения и отличных отметок.

Беременность мамы протекала довольно сложно, а потому она часто лежала на сохранении. А ещё… у нас случилось ещё одно пополнение в семье! Паук Федя! Не знаю, как Артёму пришло в голову подарить моей безумной беременной родительнице тарантула на день рождения, но именинница осталась в восторге от такого презента. Я же наоборот едва ли истерику не закатила при виде членистоногого, только чтобы его убрали туда, где бы я его не могла видеть. Теперь он жил в родительской спальне. И теперь там убирался папа, так как я отказывалась даже входить в комнату с этим созданием. Не сказать, что папа обрадовался такой рокировке, но изменить ничего не мог. Хотя ему тоже не нравилось новое соседство. Но ради того, чтобы его жена была счастлива и не на такое пойдёт. В общем, у меня семейка психов, вот да!

Но и это не самое страшное. Оказалось, что я жутко ревнивая. И сама от себя не ожидала. Но стоило увидеть рядом с Артёмом девушку, у меня словно переключатель срабатывал. От милой и хорошей девочки не оставалось и следа. На её место приходила истинная фурия. И истеричка. И как бы я ни старалась себя сдерживать, всё благоразумие испарялось в считанные минуты только от одной потенциальной угрозы потерять Акимова. Началось всё с Нового года, когда родители решили отдохнуть недельку в Сочи, а Артём понятное дело остался в городе. А в тридцать первого декабря я узнала, что он со своими подружками уехал на турбазу. У меня перед глазами так и встал кадр, где он с другой… другими…

После этого папа не взлюбил Артёма ещё больше. А меня пообещал оставить жить в Сочи до окончания школы. Благо, мама встала на мою сторону, избавив от страданий. Правда, нотациями всё равно наградила. А я что? Не дура же. Артём и так уже долго воздерживается. А там по-любому будут пить. И девушки тоже… будут…

— Если ты продолжишь так себя вести, то мужик от тебя очень скоро просто сбежит, — как-то отчитала меня мама.

Это отрезвило. Нет, меньше ревновать я не стала, но старалась контролировать в такие моменты свои эмоции.

Это отрезвило. Нет, меньше ревновать я не стала, но постаралась сдерживать свои эмоции.

Так прошёл год…

Я закончила музыкальную школу, десятый класс и перешла в одиннадцатый. У меня появился младший братик, которого назвали Антошкой. Честно говоря, мой скепсис по поводу его рождения длился всю беременность. До того самого момента, пока не увидела его вживую. Стоило только взглянуть в его голубые глазки и сердце, как говорят, дрогнуло. Просто невозможно не влюбиться в этого кроху. Вот и я не смогла. Правда, через неделю после выписки я уже не была так в этом уверена. Ибо братец мой считал, что сон для слабаков. Днём он отсыпался, а ночью с ним надо было постоянно сидеть. Дошло до того, что я едва ли не переехала к Артёму, потому что было просто невозможно совмещать учёбу и бессонницу. Причём, родителям я так и сказала:

— Пока не приучите его спать по ночам, меня домой не ждите!

Собрала вещи и ушла.

Акимов на мой демарш только посмеивался и угрожал будущим материнством. Нет, я понимала, что он всего лишь шутит, но закономерно начала накручивать себя, представляя себя в роли родительницы. И это, скажу я вам, жуткая штука. В общем, я даже порадовалась, что мы с ним ещё не перешли черту. В восемнадцать, кстати, тоже теперь не факт, что перейдём. Ну, его… приколиста такого! Но если совсем серьёзно, то я считала дни до своего совершеннолетия. Не то, чтобы мы вели себя примерно, и Артём стойко переносил воздержание. И я даже не знала, кого из нас пожалеть больше. Мне с каждым разом становилось мало обычных ласк, а мужчине всё труднее сдерживаться. Шутка ли с двадцати пяти лет до двадцати семи ходить монахом. Даже я в свои семнадцать понимала прекрасно, что взрослому человеку гораздо хуже, чем мне неопытной девчонке.