Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пьер был разумным выбором. Его уважали при бургундском дворе, и в то же время он был известным англофилом, сражавшимся вместе с Генрихом V при осаде Мелёна и последовательно поддерживавшим двуединую монархию. Его вторжение в Эно было негласно поддержано герцогом Бедфордом. Среди лейтенантов Пьера было несколько французских офицеров Бедфорда, в том числе Жан де Люксембург и Вилье де Л'Иль-Адам, которые вряд ли согласились бы служить без благословения регента. Есть некоторые свидетельства того, что Бедфорд даже согласился участвовать в оплате их военных расходов. Это был очень странный союз. Жан и Вилье оказались в одной компании со своими врагами, включая дофинистских капитанов, таких как Потон де Сентрай, которые выступали в качестве наемников[200].
В начале марта 1425 г. армия графа Сен-Поля вошла в Эно со стороны Нивеля и осадила обнесенный стеной город Брен-ле-Конт, главную крепость на восточной границе. Герцог Глостер разместил в городе гарнизон из 200 человек. Но оборонительные сооружения были старыми и плохо отремонтированными. Первые же артиллерийские залпы обрушили несколько башен и проделали в стенах несколько брешей. Хамфри, находившийся в 20-и милях от Монса, 5 марта двинулся к Брену с основной частью своей армии, в сопровождении грозной Жаклин. Под Бреном он показал себя не с лучшей стороны. Армия Сен-Поля была больше его собственной, но большую часть ее составляли недисциплинированные пехотинцы, набранные из городов Брабанта, в то время как войска Глостера состояли в основном из опытных солдат. Однако Хамфри не предпринял ни одной попытки атаковать противника. Осаждающие предприняли ряд штурмов городских стен с помощью лестниц, а английская армия стояла на небольшом расстоянии, ничего не предпринимая.
Английский гарнизон Брена окончательно потерял надежду и 11 марта согласился сдать и город, и замок в обмен на сохранение жизни и личного имущества. Горожане, доблестно сражавшиеся рядом с англичанами, были брошены на произвол судьбы. Чтобы избежать разграбления, они предложили крупную денежную репарацию, но тщетно. Капитаны графа де Сен-Поль взяли деньги, но не смогли сдержать своих людей. Войска устроили погром на улицах, перебили большую часть жителей и оставили после себя груду обугленных развалин. Видные сторонники герцога Глостера, были схвачены и казнены. Судьба английского гарнизона была не намного лучше. Многих из них линчевали, когда они выходили из крепости, несмотря на условия капитуляции.
После падения Брена ситуация зашла в тупик. Хамфри отступил в город Суаньи, расположенный на дороге к Монсу. Оттуда он послал своих герольдов графу де Сен-Поль с вызовом на бой. В течение четырех дней две армии противостояли друг другу, выстроившись в боевой порядок между Суаньи и Бреном. Пока каждая из сторон ждала, что предпримет другая, погода испортилась. Обильный снегопад снизил боевой дух обеих сторон. Пехота Сен-Поля решила, что с нее хватит, и взбунтовалась, покинув поле боя вопреки приказам своих капитанов. Без них Сен-Поль решил, что у него недостаточно сил для противостояния англичанам и в середине марта он вместе с остатками своих людей отступил в Брюссель[201].
Герцог Глостер остался во владении графством, но его авантюра бесславно закончилась фарсом в течение нескольких дней. С начала года он вел ожесточенную публичную переписку с Филиппом Добрым. Хамфри не согласился с манифестом Филиппа, в котором тот обвинял его в пролитии христианской крови, отвергнув предложение о третейском суде. Хамфри был уязвлен этим обвинением и обвинил Филиппа в выдумывании фактов. В любом случае, добавил он, весь этот конфликт был частным делом Жаклин и Иоанна Брабантского, и Филиппа он не касался. И действительно, учитывая его близкие родственные отношения с Жаклин и приверженность договору в Труа, если Филипп и должен был вмешаться в конфликт на чьей-либо стороне, то это должна была быть сторона Жаклин. Герцог Бургундский ответил из Брюгге 13 марта вызовом на поединок. Глостер, 26 марта из Суаньи, принял вызов Филиппа. Было решено, что поединок состоится в присутствии герцога Бедфорда в День Святого Георгия, 23 апреля 1425 года. То, что Филипп решился на такой отчаянный шаг, говорит о том, что он был взбешен поведением герцога Глостера. Его советники были в панике. Они убеждали Филиппа отложить поединок в надежде, что будет найдено другое решение. Но Филипп и слышать об этом не хотел. Он был серьезно настроен на единоборство с Хамфри и сразу же отправился в свой загородный дом в Эдене (Артуа), чтобы хорошенько подготовиться. Он созвал дворян, чтобы они сопровождали его в качестве пышной свиты и потратил около 14.000 ливров на вышитые плащи, попоны с гербами, знамена, вымпелы и роскошные шатры[202].
Относился ли Глостер к предстоящему поединку столь же серьезно — вопрос сложный. В последних числах марта он внезапно покинул Эно и со всей своей армией отправился обратно в Кале, оставив Жаклин в одиночестве. Хамфри объяснил это тем, что едет домой, чтобы приобрести подходящее оружие и подготовиться к поединку. Он заявил, что скорого вернется с другой армией. На самом деле, вероятно, он не мог больше содержать уже имеющуюся армию. Дезертирство сильно подкосило ее силы. Через шесть месяцев после того, как солдаты собрались на побережье Кента, срок действия их контрактов, вероятно, уже истекал. Хамфри тяготили и более личные обстоятельства. У него было плохое здоровье и он уже устал от своей властной супруги. В поход он взял с собой одну из ее фрейлин, Элеонору Кобэм, которая впоследствии стала его женой, а возможно, уже была его любовницей. 12 апреля, всего за одиннадцать дней до даты, когда он должен был встретиться с герцогом Бургундским в поединке, Хамфри отплыл в Англию. Там его встретили весьма холодно. Он доложил королевскому Совету о своей переписке с Филиппом Добрым и заявил, что теперь его главная цель — не дать герцогу Брабантскому узурпировать наследство своей жены. Для этого, по его словам, ему срочно нужны деньги и люди. От имени Совета ему ответил его враг Генри Бофорт, недавно ставший канцлером Англии. Судя по дошедшим на континент сообщениям, он был краток и бескомпромиссен. По словам Бофорта, вторжение Глостера в Эно и его бурная перепалка с самым могущественным принцем Франции заслуживают всяческого порицания. Все это грозило разрушить союз Англии с герцогом Бургундским и свести на нет английские завоевания во Франции и у Совета нет ни денег, ни людей, чтобы поддержать еще одно подобное предприятие[203].
В Париже герцог Бедфорд принял все меры для предотвращения поединка. Как главный судья на суде чести, он должен был решить вопрос без кровопролития, если это было возможно. Посоветовавшись с епископами, дворянами и докторами гражданского
