Другой Париж: изнанка города - Наталья Лайдинен

– Где ты?

– Это не важно. Привези мне компьютер, одежду и ключи от отеля на Северный вокзал, оставь в камере хранения. Перезвоню еще раз с вокзала и узнаю код.

– Как скажешь, но, может быть, будет лучше, если мы встретимся в отеле?

– Нет.

– Ты не боишься? Северный вокзал? Северные кварталы Парижа… там же полно черных!

– Алена, я три месяца прожил на улице. И ни-че-го не боюсь! Мне будет нужно еще несколько дней, чтобы написать материал. Не тревожьте меня, пожалуйста. Потом сам выйду на связь. Пока.

Я повесил трубку и двинулся в сторону метро. Отчаянно хотелось курить. По пути купил пачку сигарет. Навалилось очень странное и неожиданное чувство, как будто я делал что-то не так. Хотя, в соответствии с условиями контракта, я как раз укладывался в срок сдачи материала, даже с некоторым запасом времени. Сюжет почти созрел у меня в голове, осталось только переложить его в память компьютера. Что же так мучило и терзало?

Примерно через час я добрался до Северного вокзала. Тоже весьма неоднозначное местечко. Сюда приходят многие европейские поезда, а также «Евростар» из Великобритании, поэтому под колоннадами и сводчатыми потолками всегда полно самого разного народа. Толчея начинается уже перед зданием вокзала, когда со всех сторон подходят сумрачные арабы и афри канцы, суетливые индусы в чалмах, предлагая недорого донести ваш багаж, даже если его нет. Отделаться от них непросто.

Именно здесь происходили массовые молодежные беспорядки, когда в ходе проверки проездных документов полиция применила силу, и погиб оказавший сопротивление представителям властей безбилетный алжирец. С тех пор, видимо, полиции тут прибавилось.

Вновь связавшись с агентством, забрал из камеры хранения сумку с вещами. Переоделся в туалете, с удовлетворением отправив в мусорную корзину заношенную одежду. Причесался, умылся. Включил мобильник. Как в фантастических фильмах, я совершал телепортацию в прежнюю жизнь. Но впервые это происходило так болезненно.

Зеркало признало, что наконец я стал похож на нормального человека! Поспешил в сторону отеля, чтобы скорее начать писать материал. Начал мечтать о чашечке кофе и круассане с джемом, чтобы выбить из головы неприятные, зудящие мысли. А может, правда, существует цыганский гипноз и эта черноглазая бестия просто приворожила меня? Бред!

Я добрался до отеля, первым делом влез под контрастный душ, поскреб тело губкой с мылом. Боже, какое блаженство! Десять минут до красноты растирался махровым полотенцем. Сбрил бороду. Теперь только отросшие и слегка завившиеся на концах волосы напоминали о другом человеке, которым я был еще сегодня утром.

Заказав рум-сервис, с наслаждением набросился на зав трак. Апельсиновый сок, яйца всмятку, свежие булочки, целый кофейник ароматного кофе! Я завалился впервые за много дней на нормальную постель и даже, кажется, задремал ненадолго.

Нет, спать нельзя! Надо работать, пока впечатления отчетливы и свежи. День-два – и они начнут отходить, затуманиваться. Я подсоединил к сети и включил лэптоп. Рабочее место в порядке. Можно начинать писать! По московской привычке выключил телефоны и быстро застучал по клавишам, день за днем, эпизод за эпизодом извлекая из памяти события последних недель. На экране замелькали судьбы встреченных мной на парижских улицах людей. Красной нитью через все повествование сверкал Мориа… Неизвестно, кто он. Но его клошарская судьба завораживала, притягивала. Возможно, старик – кто-то из тех, кого мы с вами хорошо знаем… Возможно, как говорила Моника, он в прошлом известный политик или даже… Я предоставил читателю додумать это за меня то, что сам точно не ведал.

Работая, прерывался только на короткие перекуры и на чашку горячего свежего кофе. Несколько раз заказывал в номер еду. Так пролетели двое или трое суток. Когда я пишу, то не помню времени.

Наконец я отвалился от лэптопа с пониманием того, что работа сделана. И сделана, думаю, неплохо.

Потом несколько часов крепкого сна и звонок Алене:

– На какой адрес переслать материал?

– На этот… – Она продиктовала. – Когда ты хочешь уехать?

– Как можно скорее.

– Мы посмотрим твой текст. Я забронирую билеты и перешлю в отель. Вместе с гонораром. Надо будет подписать некоторые бумаги.

– Нет проблем.

Вскорости материал «прилетел» в агентство. Я получил гонорар и обратные билеты. До самолета оставались ровно сутки. Непонятно почему, меня било странное беспокойство. Удовлетворения от проделанной работы у меня не было. Я с тоской смотрел на свой походный рюкзак, который был готов вернуться в Москву. Все, мои дела тут почти закончены, но… Чувство недосказанности, недоделанности чего-то важного не давало мне покоя.

Я включил телефоны. Потом заказал в номер дорогой конь як – размеры гонорара вполне позволяли пожить красиво. Перед глазами бежала стрелка наручных часов.

Через мгновение я сорвался с места, плюнул на все, положил в сумку деньги, телефон и документы и зачем-то решил поехать еще раз поговорить с Моникой.

Дорожку к убежищу клошара отыскал не сразу – слишком хорошо она была скрыта от посторонних глаз.

– Это я, Тимош! – завопил я издали, чтобы старик не волновался.

Ответа не было. Даже Улисс почему-то не залаял. Раздвинув кусты и стараясь не шуметь, осторожно прошел по зарослям в сторону шалаша. Там никого не было. Я огляделся. Место, где старик запаливал свой костерок, аккуратно присыпано. Шалаш заперт на деревянную задвижку. Внутри никого!

Что-то неприятно засосало под ложечкой. Все было на своих местах, из всей нехитрой утвари исчез один спальный мешок. Даже медвежья шкура по-прежнему лежала в шалаше.

С выраженным беспокойством я прошелся вокруг. Никаких следов старика. Я решительно направился в сторону стоянки табора, намереваясь серьезно поговорить с Моникой. Поляна, где остановился табор, пустовала. Повсюду валялись драные полиэтиленовые пакеты, куски цветной материи и всяческий мусор. Неподалеку бродили двое полицейских, которые, приметив меня, тут же решительно направились в мою сторону.

– Вы знаете, тут еще несколько дней назад останавливался цыганский табор… – с дрожью в голосе произнес я.

– Да, были тут такие. Вчера вечером мы их дальше отправили. Нечего в районе криминогенную обстановку обострять и грязь разводить, – последовал ответ.

– Они что, совсем уехали? – стараясь казаться безразличным, спросил я.

– Да. Собственно, а тебе-то что? Может, было какое-то преступление или противоправное действие против тебя? Цыганки кошелек украли?

– Нет, нет… – замахал руками я. – А вы не знаете, тут побли зости жил старик с собакой… Клошар старый! Куда делся он?

– Понятия не имею, – развел руками полицейский. – Тут столько клошаров, разве уследишь за всеми?

– Спасибо.

– Тебе нужна помощь?

– Нет, благодарю, все в порядке.

– Ходит тут… непонятно кто… Тоже мне мешок со странностями! – перекинулись между собой полицейские.

В полной прострации побрел по дорожке между деревьями, не зная, что делать дальше. Я ожидал чего угодно, только не того, что все закончится так быстро и непоправимо. Такое ощущение, что у меня внезапно наступила потеря ориентации в пространстве, мне перекрыли кислород, лишили осмысленности мои движения. Я прошел кругом по Венсенскому лесу в сторону дворца, потом вернулся назад, в пристанище клошара. Отпер дверь в шалаш, посидел на теплой шкуре, глядя, как сгущаются сумерки. В импровизированном сарае нашел свечи и несколько бутылок вина. Закурил.

В этот момент в кармане куртки раздался телефонный звонок. Я вздрогнул всем телом: как-то за последнее время отвык от мобильников. В трубке звучал взволнованный голос Алены:

– Тимофей! Где ты? В отель к тебе дозвониться не можем.

– Я на улицах Парижа.

– С тобой хотел поговорить Андре, мой шеф. Мы прочитали материал. Это просто фантастика…

– Тимофей! – раздался в трубке энергичный мужской голос. – Поздравляю! Наши коллеги не ошиблись, когда рекомендовали именно вас. Вы сделали классную работу. Особенно в той части, которая касается клошаров и кризиса эпохи постмодернизма, перспектив возможного бунта низов и интеллигенции, нового эскейпа. Замечательно описаны человеческие судьбы! Вы попали в самую точку интересов самых разных целевых групп! Это будет «бомба»! Она в ближайшие же дни разойдется по всем ведущим мировым информагентствам.

– Неужели? – равнодушно спросил я. – Всего-то описал, что видел. Настоящая жизнь…

– Надеюсь на продолжение контракта, есть много разных задумок, портфель «ударных» тем, интересных международной аудитории. Вы сейчас летите в Москву, отдохните немного. Хотя, скорее всего, у вас будет много интервью, выступлений на телевидении и радио. Наши российские коллеги уже сообщили об этом. Да и иностранные к вам определенно проявят интерес – тема-то горячая! А через недельку-две мы с вами снова свяжемся. Как с восходящей звездой международной журналистики!