Серебряная пуля - Гарри Стейн

— Мы сделали! Лекарство действует!

— Что?

— Мы добились своего, Эми. Соединение Q существует!

Она остановилась и повернулась к Логану. Услышанное поразило ее как нечто невероятное. Было совершенно ясно — ничего хорошего она не слышала об этом лекарстве. Только плохое.

— Правда? Действительно правда? После всего того, что у вас было с этим лекарством?

Логан пожал плечами и улыбнулся.

— Ну, пока, кажется, все хорошо. Конечно, еще рано…

— Одевайся, — велел Рестон. — Мы идем отмечать это дело. И как следует! — Он повернулся к Логану. — Ты пойдешь с нами, Дэн?

Тот улыбнулся.

— Нет, спасибо. Я буду как пятое колесо в телеге. И потом мне надо еще кое-куда зайти.

Рестон протянул ему руку.

— Слушай, старик, я хочу тебя поблагодарить. Я думаю, тяжелые времена, которые мы пережили, стоили того? Правда?

— Ну что ж, каждый внес свою долю.

— Правильно. — Рестон засмеялся. — И не забудь про это.

На следующее утро Логан и обрадовался, и удивился: Сеф Шейн еще не знал о новости.

— Ну, — начал Логан, улыбаясь, — похоже, я первый. Я должен сказать вам кое-что важное, чего вы не знаете.

— И что это может быть такое? Только не рассказывай, что вы нашли еще одно средство травить пациентов.

Теперь Логан смотрел на снимки Марджори Роум как на талисман. Эффект, который они производили, был просто магическим.

— Вот, взгляните, — сказал он и через стол подал ему снимок.

Шейн посмотрел, но его лицо оставалось разочаровывающе нейтральным.

— Это вторая пациентка с креатинином? — спросил он наконец.

Логан кивнул.

— В общем-то да. Когда она вчера приехала на очередное обследование, именно это меня и беспокоило.

— И какой у нее сейчас уровень креатинина? Или, увлеченные триумфом, вы вообще забыли проверить?

— 1,9. Не блестяще, но пока можно оставлять на курсе.

— Хорошо. — Шейн задумчиво помолчал. — Это потрясающее достижение, Логан. Ты и сам знаешь.

— Да, сэр.

Что все-таки происходит? Почему Шейн такой мрачный?

— Меня заботит, — продолжал Шейн, точно прочитав его мысли, — как бы это вас не слишком увлекло. Мы еще не знаем, сумеем ли закрепить результат. Не так ли?

— Да.

— И мы еще не приблизились к решению проблемы токсичности.

— Да.

— Но я хочу сказать, что даже один ответ — уже хорошо. Но никакой гарантии успеха всего курса.

— Конечно, нет. Я понимаю.

Что-то происходит. Неужели Шейн недоволен?

Вдруг Шейн улыбнулся и развел руками.

— Поздравляю, Логан. Сказать по правде, я уже начинал опасаться, что ты меня подведешь.

Логан рассмеялся.

— Да, я так и подумал. Никогда не подведу. Не будет такого.

— Это убьет сволочь Стиллмана. Сразит наповал. — Шейн прямо-таки раскудахтался. — Ты подумал о том, как запустить такую новость?

Логан пожал плечами.

— Да нет, мне и в голову не приходило.

— Ну ладно, хорошо. Оставь это мне. — Он потер руки. — Запустим как слух. Ну, знаешь, вроде того, что получены какие-то результаты по соединению Q. Что-то в этом роде. Потом, дня через два-три, пускай просочатся какие-то крохи. Пусть все пострадают, помучаются.

— Может, все-таки немного подождать? Повнимательнее понаблюдать за миссис Роум? И посмотрим, как другие пациенты?

Шейн серьезно кивнул. Он был похож на кота, сожравшего целое гнездо канареек.

— Знаешь, я уверен, что ты увидишь результаты и у других теток.

— Правда? — Логан подскочил. — Почему?

— Ты ведь в последнее время не заходил к своим крольчатам? Слишком был занят, изображая большого человека в амбулаторной клинике.

— К кроликам? Да, со вчерашнего утра, после того как дал им вторую дозу.

— А лучше бы зайти. А?

Через некоторое время Шейн уже вел Логана вниз по лестнице к лифтам.

Едва переступив порог вивария, Логан заметил перемены. По крайней мере, половина животных выглядела здоровее, мех не такой свалявшийся, как в прошлый раз. Зверьки чувствовали себя увереннее и энергичнее. Но, только подойдя к клеткам, он увидел, как значительны перемены. Почти на всех животных опухоли заметно уменьшились.

— Бог мой! — воскликнул Логан. — Посмотрите-ка на них!

— Да, у них такой вид, что почти можно есть.

— Так быстро! Всего через четыре дня…

Шейн кивнул.

— Хочешь знать, что я думаю? Я думаю, что ваши с подружкой игры вокруг этой молекулы привели к чему-то весьма интересному: вы не изменили сути действия соединения Q, но существенно усилили его эффективность.

— Иными словами…

— У меня предчувствие, что вы добьетесь большего от соединения Q.

— Почему? Откуда такая уверенность?

— Эта штуковина, которую вы создали, как вы ее называете?

— Соединение Q-лайт.

— Ну и умная же ты шельма, а Логан? — Шейн улыбнулся. — Видимо, этот ваш новый состав усваивается организмом не так быстро, как соединение Q, но это означает, что и действует он дольше.

— То есть мы можем ожидать еще большей эффективности?

Шейн взглянул на него с привычным пренебрежением.

— Откуда мне знать, черт возьми? Мы имеем дело с людьми, а не с грызунами. — Он помолчал. — Но бьюсь об заклад: то, что вы получили, это не предел.

Логан долго смотрел на кроликов.

— Этого уже достаточно, — вымолвил он наконец.

Прошло чуть больше недели, и появился еще один результат. На этот раз его обнаружил Рестон. Вернувшись в группу и желая наверстать упущенное, он старался сам осмотреть каждого пациента, приходившего на регулярные обследования, надеясь приобщиться к успеху.

По иронии судьбы, именно Ханна Дитц, которую из-за токсикоза Рестон настаивал убрать с курса, оказалась его «счастливым случаем». И, поскольку Рестон не знал точно, известно ли ей что-либо о его прежних намерениях, он сперва готов был уступить Ханну любому из коллег. Но больная его тепло приветствовала, и он ободрился.

— Доктор Рестон, мы так давно не виделись.

Он улыбнулся.

— Не беспокойтесь, миссис Дитц. Я следил за каждым вашим шагом, и, насколько я понимаю, вам удалось усмирить ваши десны…

— Да-да. Больше не было кровотечения, слава Богу. — Она закивала. — Мой Фил такой хороший человек. Знаете, он мне все время твердит: «Мы справились с одним, справимся и с другим».

— Это очень важно, — солидно сказал Рестон. — И врачи, которые говорят, что настрой пациента ничего не значит, совершенно не правы.

— Да, я знаю. — Она улыбнулась. — Плохо только то, что другое, с чем надо справиться, — рак.

Случай Дитц отличался от других на курсе. Ее опухоль поддавалась пальпированию — гроздь твердых образований размером пять на четыре сантиметра. И эта опухоль легко прощупывалась. Поэтому сразу же, когда Рестон начал пальпировать, он поразился произошедшей перемене. Дело было не в том, что опухоль уменьшилась, она стала эластичной и как бы проросла в окружающие ткани, ее края не прощупывались.

Рестон даже не пытался скрыть свое возбуждение.

— Миссис Дитц! — объявил он. — Я думаю, у меня для вас потрясающая новость! Похоже, ваша опухоль почти исчезла.

Привыкшая к эмоциональной сдержанности, миссис Дитц не сразу прореагировала.

— Правда? — Это было единственное, что она отважилась спросить.

Он горячо закивал.

— Клянусь Богом, я едва могу прощупать эту сволочь! Простите этот мой французский…

Она засмеялась.

— В данный момент я ничего не имею против вашего французского, молодой человек.

— Хотите позвать своего друга? Как его зовут?

— Фил. Да, я бы очень хотела.

— Ну, буквально на минуточку, сообщите ему новость.

— Ей лучше? — спросил Фил с сомнением. — Так, да?

Рестон поколебался.

— Давайте скажем так: сегодня ей гораздо лучше, чем вчера.

Сейчас, когда первый порыв эйфории прошел, он упрекнул себя — не надо было с такой определенностью формулировать вывод. Потому что диагноз с помощью пальпации может оказаться неточным. До получения солидных подтверждающих данных все это лишь медицинские предположения.

— Слушайте, Фил, боюсь, сейчас вам придется нас оставить. Мы намерены провести анализы.

— Это долго?

— Нет, совсем нет. Может быть, минут сорок пять. — И Рестон начал подталкивать Фила к двери. — И пока никому не рассказывайте. Ладно?

— А почему?

— Это несколько преждевременно. И не в интересах Ханны. Ну а теперь, — сказал Рестон, закрывая дверь и поворачиваясь к Дитц, — сейчас мы сделаем биопсию.

Она съежилась.

— А это больно?

— Нет. Вы даже не почувствуете. И никуда не надо идти. Вам сделают прямо здесь.

И правда, самым трудным была местная анестезия. Цитолог, который должен был взять ткань на биопсию, хороший друг Рестона, управился со своей работой меньше чем за две минуты. Современнейшим инструментом он изъял из опухоли два крошечных кусочка розоватой ткани.