Алмазный венец севера - Larka
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Парень блаженно вздохнул, медленно и со вкусом облизнул вересковую сладость с губ и решительно раскрыл глаза. Снаружи себя и в самом деле оказалась ночь. На берегу осушённого озерца мирно горел костерок — однако только полный остолоп, к которым Ларка себя отнюдь не причислял, не признал бы в том до поры прикинувшегося паинькой могучего огненного демона. Полковник Блентхейм блеснул во взгляде огоньками пламени, но промолчал и лишь скормил духу обронённую буком ветку.
— Я знала, знала — чем его в чувство привести! — Велерина в неизменно розовом и чистеньком платье сладко улыбнулась, как закогтившая мыша кошка, а затем повелительно указала в сторону рукой.
Походный котелок полковника послушно взмыл в черноту ночного воздуха с тем, чтобы тут же зачерпнуть со дна уже начавшей набираться в озеро воды да непонятным науке образом повиснуть над огнём. Дух миг-другой с философской пытливостью изучал слегка помятое и кое-как отчищенное от копоти донышко этого дива — и вода сразу вскипела.
— Как Нель? — парень хоть ещё и не чувствовал в себе сил подняться, но по крайней мере выяснил, что горло его уже помаленьку слушалось.
Во всём теле обнаружилась противная мутная слабость, окружающее порой вовсе не легонько рябило, но в общем оказалось вполне терпимо.
— А шо ей сделается? Нырнула к самым корням горы за новой водой. Говорит, теперь понимает, каково приходится людям в пустыне, — дух брезгливо отодвинул с себя закипевший котелок и поставил у ног безучастно сидящего полковника.
Тот молча кивнул и не мешкая всыпал в кипяток пригоршню особых травок — под кронами деревьев поплыли такие ароматы, что заинтересованно принюхался даже огневик.
— Ладно, чувствующий, говори, — не в привычках живого и непоседливого духа огня медлить!
Ларка ронял слова неспешно, не торопя их. Мысль сначала должна в голове созреть, сформулироваться до кристальной ясности — а иначе не стоило и рта раскрывать.
— Да вот, Франек меня как раз и натолкнул на одну безумную идейку… — он рассказал, как ушлый магик напитывал жаром маленького духа огня — с тем, чтобы тот потом часть отдал в подходящий и весьма нужный момент. — А вот наоборот можно? Навесить на огненного заклятье, чтобы выдернуть его в костёр?
Могучий пламень заворочался обеспокоенно — и только сейчас Ларка и сообразил, что на самом деле тот неслышно обволок всё окружающее шагов на полсотни в округе — костерок этот лишь внешнее проявление.
— Ну, допустим, — неохотно признал тот.
И только сейчас Ларка поведал. А что, если на каждого вышедшего биться со светленькими огненного духа навесить специальное заклинание — с тем, чтобы оно чутко улавливало уже готовое прищучить его святое слово и выдёргивало за миг до удара, неповреждённым? Привязкой сделать в тылу небольшой костёр, чтобы дух туда вернулся. Рядом пару магиков, чтобы возобновляли то заклятье — подпитался по ходу дела жаром, и снова в бой.
Велерина и дух огня раскритиковали было одного молодго нахала в пух и прах. Во-первых и во-вторых уже подошли было к в-седьмых, однако, как ни странно, положение спас молчавший до сих пор полковник.
— А вот, не угадали вы оба или обе, — он с явным наслаждением отхлебнул из кружки отвара и некоторое время с блаженством лишь щурился в огонь, вроде бы не обращая никакого внимания на три направленных на него даже не взгляда — потока внимания. И вроде бы и вовсе не замечая того напрочь.
Лишь затем он сжалился и пояснил — мало кто помнит, что светлые молитвы, если их часто повторять, теряют свою силу. Потому-то ни паладины, ни святые отцы более чем дважды подряд один и тот же псалм нипочём не прочтут. Толку от того не будет, одна лишь вонь пойдёт.
— Раз-второй духи огня так через костёр в тылу нашего войска прокрутятся — а молитовка-то по пустому месту и хлопнет. Но вот потом прищучить огневика уже будет попросту нечем, — он только сейчас поднял оказавшийся смеющимся взгляд из пламени. — А если новую молитву начать читать, за это время святошу можно не то что зарубить или сжечь — нашинковать тонкими ломтиками и хорошо каждый прожарить.
Странно было наблюдать, как огненные брови нахмурились в раздумье на огненном лице — однако, через несколько мгновений дух улыбнулся, а потом гулко захохотал. Ему серебристым колокольчиком вторила зашедшаяся от смеха волшебница, и даже полковник отчего-то едва не расплескал свой чай.
— Тише, пусть чувствующий спит, — в темноте что-то хлюпнуло, а затем в круг света ступила водяница.
Как-то изящно она даже не села — а просто перетекла из одного положения в другое — и оказалась уже сидящей на берегу. Отблески огня странно переливались и отражались в этом живом и драгоценном хрустале… полковник на пробу предложил Нель кружку отвара — и оный напиток оказался принят девой с несомненной благосклонностью.
Та поведала, что теперь в округе простых, обычных духов воды даже вдвое побольше, чем было раньше. Можно будет расселить в другие места и даже направить на полдень, в полупустынные края. А полковник со вздохом ответствовал — когда он осознал, что присутствует прямо так сказать при рождении, от умиления даже на слезу прошибло.
— И это меня, старого вояку! — он хмыкнул и вновь полез в кисет набивать свою трубку.
Дух огня от волнения с хрустом сжевал прогоревшую ветку и язычком пламени цапнул из тощей кучи наспех собранного хвороста следующую.
— Не знаю, Нель… — он поколебался и пожал огненными плечами. — Наш долг чувствующему взлетел просто на неоплатную высоту.
Водяная дева со странно смотрящимся на её лице смущением нехотя кивнула. Зато ответила Велерина — но так, что присутствующие надолго о чём-то задумались, глядя на её разрумянившиеся от ночной прохлады и близкого огня щёчки.
— Он скорее умрёт, чем станет требовать плату. И пусть я вернусь работать на спине в бордель, из которого меня когда-то вытащили, если этот парень просто чувствующий…
Конец второй частиКамень, камень, камень… одетый в его серые холодные пласты каземат давил на восприятие так ощутимо, что за несколько минут уже надоел своей стылой сыростью хуже осеннего дождя.
По внутренним ступеням старого форта, прикрывавшего с мыса узкую горловину входа в бухту и к порту, в погреба спускались двое. Если первый, багроволицый и тучный, прихрамывавший на правую ногу здоровяк своим мундиром вовсе не вызывал сомнений в своей ипостаси флотского адмирала, то вот второй… сухощавый, если не сказать тощий и даже костлявый штатский. Весь в чёрном, и лишь краешек белоснежного шейного платка под подбородком кое-как скрашивал мрачную черноту его одежды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});