Опаленная колыбель - Иван Тропов

Но не это главное. Самое важное в том, что же именно дал перевод.

Я сначала просто не поверил. Тогда Дымок при мне писк роботов-разведчиков через фильтры перевода прогнал, чтобы я сам убедился. Но мне и после этого не очень-то верится…

Пауки — вовсе не дикие роботы, старающиеся вырезать всех людей.

Это роботы-полицейские!

Видимо, во время Конфликта население Хоккайдо куда-то эвакуировали, но потом оно все равно погибло. А соты почему-то уцелели. И автоматизированные заводы и роботы в городских службах до сих пор исправно функционируют. И себя ремонтируют, и соты, и товары на складах регулярно обновляют, и даже правопорядок в сотах поддерживать пытаются…

Торговцы на Хоккайдо первый раз попали через двадцать лет после Конфликта. Ни японского языка, ни того, что было на острове до Конфликта, не знали. Зато на диких роботов на материке вдоволь насмотрелись. Ну вот и решили, что роботы-пауки — это просто разновидность диких роботов, которые на материке людей атакуют.

И внутрь сотов первый раз с оружием сунулись, конечно же. Ну а роботы-полицейские их за вооруженных налетчиков приняли.

Первый паук, встречающий сунувшихся в сот вооруженных людей, вовсе не разведчик. Это дежурный полицейский. Естественно, что неизвестные люди, да еще с оружием, его несколько нервируют. И он вежливо предлагает показать удостоверения личностей и разрешение на ношение оружия. А торговцы вместо этого его на прицел берут. Тогда робот просит сдать оружие и пройти в ближайший полицейский участок. Но торговцы по-японски ничего не понимают. С надписями на японском сталкивались, конечно, но то надписи, — а паук что-то совершенно нечленораздельное щебечет… Так что торговцы свои гранатометы только крепче перехватывают. Тогда паук требует бросить оружие и поднять руки, тут-то писк и становится угрожающим. Ну, дальше уж я и сам догадался…

И все из-за того, что торговцы просто не знали японского…

Зато прекрасно знали диких роботов.

Восемьдесят лет с миражами воевали!

Не сразу я это переварил. Но потихоньку в себя пришел.

— Подожди, Дымок! — говорю. — Но если это роботы-полицейские, почему они безжалостно уничтожали всех андроидов, которых посылали торговцы?

— Кто тебе это сказал, Серж? — Дымок ухмыляется. — Они уничтожали только вооруженных андроидов.

Да, действительно…

Ну еще бы. Конечно, торговцы даже и не пытались невооруженных роботов внутрь сотов посылать… А до Конфликта на Хоккайдо, как и почти везде на Земле, частным роботам было запрещено носить оружие. Поэтому если в соте обнаружен вооруженный робот, не принадлежащий полиции — то это либо вторгшийся враг, либо робот с поврежденной программой. В любом случае, это опасность для людей. И роботы-полицейские немедленно уничтожали всех таких роботов, без всяких предупреждений.

— Но тогда получается, — говорю, — что если в соты идти без оружия, то разведку можно осуществлять без всякого боя?

— Угу, — Дымок довольно кивает.

А меня натуральное зло берет.

— Тогда как же ты мог не сообщить об этом торговцам?! — на братишку набрасываюсь. — Мы же своими жизнями рисковали все эти дни! А получается — совершенно зря!

Смотрит Дымок на меня как-то странно — но молчит. Зато Линский вперед лезет.

— Простите, Серж, — говорит осторожно, — разрешите, я поясню. Это я убедил Диму не спешить. То, что он обнаружил — это очень важная информация…

— Еще бы!

— Но торговцы… они могут ее воспринять… неадекватно. Простите, но сначала нужно продумать, как мы будем обеспечивать свои интересы…

— Интересы? — цежу зло. — Чьи интересы? Свои — или ваши?!

Не люблю я, когда о моих интересах без моего ведома пекутся! А я же из-за этих самых забот еще и лишний раз рисковать свой жизнью должен! И Стокер с торговцами тоже!

— Серж, как вы можете… — Линский укоризненно головой качает. — Разве судьба Ангарска вас не интересует? Это же наш, — и мой, и ваш! — родной город! А торговцев в первую очередь будет волновать судьба Торговой гильдии, и…

— Слушай-ка, ты, господин президент! — говорю. — Это как ты можешь все это нести после всего того, что с нами случилось? Забыл, как торговцы не выдали нас тогда Шутемкову? А тогда они своими жизнями рисковали, а не какой-то там информацией!

Опускает Линский глаза. Но головой мотает — не соглашается.

— Вы правы, Серж, — говорит. — Но лишь отчасти.

Вздыхает тяжело, но глаза все-таки поднимает.

— Дело в том, — говорит тихо, — что иногда люди действуют благороднее, когда у них нет времени на раздумья. А потом… потом эмоции отступают, и приходит очередь логики. А рано или поздно приходится выбирать между благом для других — и благом для себя. И почти всегда люди выбирают второе. Поймите, Серж, торговцы не исключение из этого правила.

Так я ему и поверил, этому политикану, как же!

— Поймите, Серж! — Линский давит. — Тогда, в перепалке с Шутемковым, Стокер принимал решение в дефиците времени, без тщательного взвешивания всех аргументов. И в его решении слилось все — и желание помочь нам, и оскорбленное самолюбие, и давняя нелюбовь к Шутемкову. И еще неизвестно, чего в его решении было больше. Но сейчас у торговцев будет время подумать. Эмоции быстро схлынут, придет время холодного расчета. Они вдумчиво разберут все за и против — и их решение вполне предсказуемо…

— Ничего оно не предсказуемо! — говорю. — Ну да ладно…

Махнул я на Линского рукой. Здорово СВИ ему мозги отштамповал. Везде ему враги чудятся… Вряд ли я его смогу переубедить. Да и не это сейчас главное. Другое меня куда больше волнует.

К братишке поворачиваюсь.

— Ну ладно, торговцам, — говорю. — Но мне-то ты почему ничего не сказал, Дымок?

Тупится Дымок.

— Прости, Серж… — бормочет. — Но Олег Львович настаивал… Он уверен, что ты… Возможно, ты слишком близко сошелся с торговцами за это время, и твоя оценка ситуации будет предвзятой…

Тут мне совсем паршиво стало.

Получается, Линский с Дымком еще хуже сделал, чем я сначала подумал… Все эти сволочные замашки свищные!

Одна надежда — прячет еще Дымок глаза, когда говорит все это. Значит, можно еще его исправить. Хотя бы попытаться.

И я попытаюсь, черт побери!

— Ну вот что, господин президент! — говорю Линскому сквозь зубы. — Еще одна такая штука от вас — и Ангарск останется без законно избранного президента. Я ясно выражаюсь?

— Серж, вы меня не так поняли… — Линский говорит поспешно. — Вы никак не хотите меня понять! Но поймите же: то, что на первый взгляд кажется вам справедливым, вовсе не всегда действительно является таким! Настоящая этика невозможна без холодной логики! Вам кажется, что вы действуете правильно, честно и хорошо, когда отдаетесь глубинным движениям своей души. Но это ошибка! А вы этого не понимаете, потому что вы еще, простите, ребенок. Ребенок! Да — сильный, да — честный, да — хороший. Но ребенок! Вас еще воспитывать и воспитывать!

И на фига Дымок решил его из Ангарска прихватить? Такая сволочь ведь воспитает… На всю жизнь по свищному образцу отштампует!

— Нет, — говорю.

Серьезно. Очень серьезно.

Линский понял.

Вздохнул — но сник. Смирился.

— Хорошо, Серж, — говорит. — Может быть, вы и правы… Но, возможно, лучше рассказать все торговцам утром? Сейчас торговцы спят, и…

Ну да, как же! Нет, на такие трюки я больше не ловлюсь!

— Нет, господин президент, — усмехаюсь. — Именно сейчас. Вы мне очень доходчиво объяснили, что благородные порывы товар скоропортящийся, и выдыхаются быстрее пива. И этот ваш не исключение, верно? Выдохся, поди, еще до того, как вы рот открыли.

Прищуривается Линский. Понял, что просек я его.

— Ну что же, — говорит. — Пойдемте будить торговцев, раз вы настаиваете.

— Вы идите, господин президент, — говорю. — А мы с Дымком чуть позже. Нам с ним кое-чего уточнить надо.

Вздыхает Линский. Ох, не хочется ему меня наедине с Дымком оставлять, особенно сейчас… Но выходит.

И только за ним дверь захлопывается — Дымок тут же от монитора глазки отрывает. Вовсе он не смущенный был — прикидывался только.

— Серж! — восклицает обиженно. — Ну как же так можно?!

Ни фига себе!

Я же еще, получается, и виноват?!

Натурально ошалел я от такой наглости. Неужели Дымок Линского сейчас еще и защищать будет?!

— Не хами, Дымочек!

— Серж, я серьезно! — Дымок заводится. — Неужели ты даже не заходил в свою комнату? Я еще днем оставил тебе кристалл с записью. Мы с Олегом Львовичем договорились, что я тебе пока не буду ничего говорить, но… я же оставил тебе кристалл! Неужели ты все время был с Анной?!

— Кристалл?…

Зря я погрешил на братишку. Не испортил Линский его еще.

— Дымок… — говорю смущенно. — Ну я, типа, извиняюсь и все такое, конечно… Но все равно не пойму: зачем вся эта игра в шпионов? Почему ты просто не мог все мне рассказать, не обманывая Линского? Далось тебе его мнение!