Грифон - Евгений Щепетнов

Я поглаживал ее по скользкой, покрытой потеками грязи спине и думал о том, что, несмотря на все то, что на меня свалилось, — я счастливый человек. Даже если проживу счастливым не очень долго…

— Пошли на берег, — предложил я, яростно отгоняя от себя тучу мерзких насекомых. — Они тут малярийные, я читал. Не хватало нам получить заразу.

Подтолкнув жену к берегу, я не устоял перед искушением, хлопнуть ее по крепкому заду. (Да кто из мужчин бы устоял, будь такая возможность? Есть две вещи, мимо которых мужчина не может пройти спокойно, чтобы не думать о том, чтобы совершить некое деяние — это женская попка, по которой так и хочется хлопнуть, и косы, за которые ужасно хочется дернуть.)

Сорвав пучок болотной травы, я отгонял насекомых от Василисы, а также истово охаживал себя по бокам и спине. Со стороны это скорее всего напоминало «радение» группы сектантов-хлыстов, истязающих себя плетью. От нас несло болотной гнилью, как от помойки, и Василиса, понюхав руку, жалобно вздохнула:

— Как бы я сейчас хотела оказаться в гостиничном номере, в ванне, в душистой пене! Тьфу, гадость какая! — Она сняла с себя какую-то шевелящуюся букашку, выпавшую из волос, и передернулась от отвращения. — Мне сниться будет эта помойка!

Я еще раз (для ускорения, только для ускорения движения!) хлопнул ее по заду, вызвав протестные настроения у своей половинки, и вдруг услышал позади какое-то бульканье и шум, как будто кто-то крался за нами следом. Оглянувшись, вначале не понял, что происходит, — к нам медленно двигалось огромное бревно, замшелое и покрытое водорослями. Фантастичность происходящего, была настолько велика, что я вначале не сообразил, что происходит, и смотрел, как это «бревно» приближается к нам со скоростью прогуливающегося пешехода. Возможно, почувствовав, что он обнаружен, крокодил (а это был именно он) бросился на нас со скоростью лошади.

Самое интересное — не было никакого разбега, не было никаких подготовительных манипуляций — вот он медленно крадется и в следующее мгновение уже мчится, разбрасывая хвостом грязь и взбивая лапами грязную пену.

Надо сказать, что человек мало уступает зверю когда дело касается его жизни. Он дерется как зверь, или… убегает как зверь. Будучи не уверен, что эта тварь сдохнет от моего файерболла — проверять я не собирался, — пришлось выбрать второй вариант зверства: развить такую скорость, чтоб не то что крокодил, гепард не догнал! Кстати сказать, Василиса не только не отставала, она неслась впереди с грацией лани и скоростью автомобиля, поднимая тучи брызг и визжа, как полицейская сирена.

Бежать было трудно — глубина доходила до пояса, и вначале крокодил несся с нами вровень, но когда глубина стала до колена и ниже, мы выбрались на сухой берег, эта тварь безнадежно отстала. По сухой поверхности земли этой помеси змеи, тарана и газонокосилки, весом под тонну, бегать было не очень-то комфортно.

Крокодил вернулся на мелководье, таща свой тяжелый хвост и оставляя им длинную извилистую черту в прибрежном иле, а я, полный священного гнева против подлого агрессора, сосредоточился и выдал серию таких здоровенных файерболлов, каких не делал никогда — с голову человека! Получилось так, как будто я выпалил из громадной автоматической пушки трассирующими снарядами. Самому понравилось — ну такая красотища! Особенно когда в результате обстрела от бронированной рептилии брызнули клочья мяса вперемешку с грязью и травой. Я разнес крокодила буквально вдребезги, оставив целым лишь хвост. Могучий хвост несколько минут подергивался в воде, не понимая, что он уже не будет толкать вперед своего хозяина, да слегка подергалась передняя лапа, вылетевшая на сушу, будто выброшенная попаданием артиллерийского снаряда.

— Вась, ну ты даешь! — только и вымолвила Василиса, глядя на меня с восхищением и обожанием во взгляде. — С тобой ничего не страшно! Ты такой могучий! (Оооо! Как я возгордился! Жаль, что я не мог в этот момент опереться на свой могучий меч, которым сразил дракона, защитив прекрасную деву!)

— Давай-ка мы по старой привычке вытряхнем кое-кого из его одежек, — предложил я, переворачивая уснувшего шамана на спину, и распуская шнуровку его одеяния. — Вот тебе и будет парадно-выгребной лапсердак. Стильно — видишь, сколько тут фенечек?

— Вась, да он воняет, как три дохлых кошки! Я чего-то брезгую надевать ЭТО, — сморщилась Василиса, — может, у него и насекомые? Фффууу…

— Нет — будешь по миру ходить с голым задом? Надевай давай! У тебя уже половину крови комары выпили, а ты еще рассуждаешь, приличествует ли тебе этот прикид! Кстати, откуда ты знаешь, как пахнут дохлые кошки? Где это ты их нанюхалась?

— Можно подумать — я из дома не выхожу! — возмутилась Василиса, а потом рассмеялась: — Вообще-то читала, что они дурно пахнут. Не нюхала, да. Но не надо нюхать что-то, чтобы знать, как это пахнет!

— Это еще как? Каким образом? Что-то ты меня запутала, моя рыжая блондинка. Скорее давай. Во-во, настоящая шаманка! Прикольно смотришься, я тебе скажу. А вот исподнюю рубаху сюда давай, хоть спину прикрою.

— А шапку куда? Смотри — настоящая лиса. Может, ее впереди тебе подвязать — убережешь самое дорогое от простуды…

— Эээээ… и не стыдно шутить над несчастным голозадым мужем? Щас сдеру штанишки и сам в них пойду. А ты будешь голым задом пугать аборигенов. Во — я сейчас что-то вроде попоны сделаю. Давай-ка поймаем это создание… стой! Стоять! Сволочь! Она кусается, гадина! Глянь — чуть мне гениталии не откусила! Тварина какая, а?

— Вась, ты не с той стороны к ней подходил. Надо слева, аккуратно, без резких движений… вот так, так… стой, лошадка, вот так… Кстати, глянь-ка — тут сумы, сейчас мы его выпотрошим. Ага — держи рубаху! И штаны запасные! Кстати, может, поменяемся? Я тебе те, что на мне, а ты мне эти…

— Мне грязные, да? А тебе чистенькие? Нет уж, хитромудрая моя! Не катит!

Я торжествуя натянул на себя чистую рубаху и штаны, напряг плечи… и рубаха треснула, как бумажная. Шаман был ниже меня на голову и в полтора раза уже в плечах. Трофейные штаны тоже были катастрофически малы — они напоминали по длине бермуды и не сходились в поясе. Спасло то, что они были на завязках, и даже если в поясе не сошлись, все равно завязки я подвязал, и эти суконные произведения портняжного искусства не сваливались с бедер.

— А ты где так навострилась обращаться с лошадьми, крестьянка моя?

— Тьфу на тебя — ты точно городской житель! У крестьян лошади днем с огнем давно уже не найти! Учили меня конному делу. Каждая уважающая себя леди должна уметь обращаться с лошадью. Вдруг какой-нибудь принц Монако пожелает устроить вместе со мной конную прогулку, а я буду сидеть, как мешок с картошкой! Конфуз. Нельзя.

— Ты это… выдохни, а? Вона как щеки-то надула! — сказал я с усмешкой. — Щас лопнешь от гордости, уважающая себя леди! Ну да, троллейбусы и автобусы — вот мой удел. Лошадь я видел на картинке и в зоопарке. Все, разболтались мы. Валить отсюда надо. Скоро здесь появятся наши местные друзья, мне бы не хотелось никого убивать, а похоже, что по-другому они не поймут. Забирайся в седло и правь, раз ты такая кавалеристка. А я сзади пристроюсь, на заднице у этой кобылы. Надеюсь, эта животина не сдохнет под моим весом. И под твоим особенно.

— Во-первых, не задница, а круп. Во-вторых, эта порода очень вынослива и может переносить большие нагрузки — нам про таких рассказывали в конноспортивной школе. В-третьих, чего это под моим особенно?! Между прочим, против твоих девяноста я вешу сорок пять килограммов!

— Хватит, хватит болтать! Поехали! И кстати, десять кило ты мне все-таки от своих щедрот добавила, негодница.

— А чего ты?! Вес, вес… никогда не говори женщинам про вес! Обдерут! Это все равно как сунуть грязный палец в открытую рану! Борьба с весом занимает большую часть мыслительного процесса у большинства женщин. И сказать, что у женщины лишний вес, это все равно как плюнуть ей в ухо!

Перешучиваясь, мы забрались на лошадь, и та резво пошла быстрым шагом по тропе к морю, виднеющемуся вдалеке. План у меня был таким: добраться до моря, обязательно возле него должны быть какие-то крупные поселения — ну, порты там какие-нибудь или селения рыбаков. И, по моим прикидкам, они должны были быть в том месте, где на Земле находился Адлер. Почему? Потому что в этом месте была тихая бухта с пологим берегом, именуемая Имеретинской, и тут же в море впадала река Мзымта, источник пресной воды. Какая бы удобная бухта ни была, а без пресной воды поселения все равно не будет, это аксиома.

Перед тем как сесть на лошадь, я оттащил бывшего хозяина коня на сухой пригорок, подальше от воды. На всякий случай. Кто бы ни был этот человек и с какой бы целью он на нас ни напал — это был его мир, и мы не вправе лишать его жизни — если только он не угрожает нашей жизни. Оттащил подальше — потому, что там, где нашелся один крокодил, точно найдется и другой, меньше или больше размером, но не менее неприятный. Кстати сказать, я уже видел вдалеке шевеление, этакие буруны на воде. Похоже, что к месту эпической битвы стягивались друзья и родственники убиенного, дабы справить тризну по нему его останками.