Ваше Сиятельство 13 - Эрли Моури

— Ладно, — сказал я, повернувшись к хоррагу. — Давай попробуем. Поместишься, буду содержать тебя здесь.

И теперь наступил ответственный момент: как поведет себя Нурхам Хоргем Райси, после того как я перережу энергетический жгут, державший его? Бросится сразу к окну? Атакует кого-нибудь из нас? Или докажет свою покорность и преданность?

Переведя значительную часть внимания на тонкий план, я потянулся к жгуту, удерживавшему хоррага и разорвал его.

Глава 19

Сюрприз от Афины

Как воздушный шарик с гелием Нурхам воспарил к потолку.

На всякий случай я еще держал активным магический щит и «Ликосу» — это если хорраг поведет себя не так, как нам бы того хотелось. В первые минуты стало понятно, что он убегать не собирается — иначе сразу бы метнулся к окну. В общем, Бабский неплохо поработал с менталом духа. Но главное не в этом: у Нурхама Хоргема Райси был серьезный мотив подчиниться мне и остаться здесь. Он скрывался в оборванных энергоканалах духа. Некоторые я ему великодушно восстановил, демонстрируя свои возможности и доказывая свою полезность. Пообещал восстановить все остальные каналы и даже расширить его энергетику. Ну, где еще он найдет такого доброго и могущественного хозяина? В этом мире, где почти все маги, не столько практики, сколько академические болтуны.

Сейчас древний дух для меня представлялся этаким голодным псом, которые познал мою силу и попробовал пищу из моих рук. Если он пока только на словах признает, что я его хозяин, то скоро признает это всей душой. Хотя я не стремлюсь быть для него именно хозяином. Куда больше мне нравятся отношения дружеские.

— Повиси пока там, — распорядился я, в то время как в комнате наступила напряженная тишина. Молчала даже Талия.

Я взял флакон с духами графини, выдернул хрустальную пробку и подошел к окну. Розовая жидкость с приятным, густым ароматом полилась тонкой струйкой за окно.

— Елецкий, ты знаешь, сколько они стоят? — спросила баронесса, при этом ее глаза смеялись. Талии Евклидовне явно нравилось, что я делаю.

— Эта безмерная жертва ради нашего друга, — я поставил на стол пустой флакон и сказал хоррагу: — Ну-с, давай, посмотрим, насколько ты умеешь уплотняться.

Когда он подлетел к хрустальному флакону, я решил сделать наши забавы еще более эффектными и сказал:

— Постой, Нурхам. Вот тебе еще несколько важных инструкций. Они обязательны для исполнения, и запомни каждую из них. Во-первых, ты должен откликаться не только на свое имя, но и на слово «джин». То есть ты будешь не столько хоррагом, сколько джином. Во-вторых, если ты все-таки поместишься в этот сияющий и благоухающий сосуд, то ты обязан появляться по первому моему требованию, после слов: «Джин, явись!» или «Нурхам, явись!», что в общем-то одно и то же. В-третьих, выходя из сосуда ты обязан производить громкий шипящий звук и частично превращать свое тело в субстанцию, похожую на дым. Цвет… Впрочем, пусть цвет будет любым — это на твою фантазию и под твое настроение.

— Саша! Гениально! Я тебя люблю! — Талия расхохоталась, хлопая в ладоши. Князю Мышкину это тоже явно нравилось.

— Это еще не все, — продолжил я. — Облик жреца Яотла всем нам не нравится. Тебе следует сменить его на этот… — ментально я передал ему образ джина такого, каким его представляли в легендах и сказках Индийского Семицарствия: синетелое человекоподобное существо в чалме и с дымным хвостом вместо ног. — Появляясь из сосуда, ты должен почтительно складывать руки на груди и говорить мне: «Слушаю и повинуюсь!». Вот теперь попробуй поместиться в этом сосуде, — я указал ему на приготовленный флакон.

— Слушаю и повинуюсь! — отозвался хорраг и подлетел к хрустальному сосуду.

Обе босых ноги «жреца Яотла» слились в одну, ставшую жутковато тонкой, затем вовсе превратившуюся в струйку темной субстанции. Эта струйка вошла в горлышко флакона. Послышалось слабое шипение. Тело Нурхама потеряло форму, стало прозрачным как табачный дым и начало втягиваться в сосуд.

Все мы ждали. С напряжением наблюдали как древний дух исчезает в небольшом флаконе египетских духов. Лишь когда он поместился полностью, Талия Евклидовна радостно вскрикнула:

— Я же говорила, он сможет! Как же это здорово, Саш! Вы меня очень порадовали! Я забыла, когда по-настоящему смеялась. А радовалась только, тогда, Гена начал шевелиться и ходить, — она вернулась к Мышкину, и он обнял ее.

Для полноты эксперимента я заткнул флакон пробкой, поднял его и поднес к окну, чтобы лучше разглядеть содержимое при солнечном свете. В причудливом преломлении граней хрусталя, виделась субстанция фиолетового цвета, похожая на плотный дым. В какой-то момент из нее появилась оскалившаяся физиономия, точь-в-точь соответствующая тому образу сказочного джина, который я передал Нурхаму. А потом мне показалось, что там… проступает образ Афины.

Я даже замер. Это было неожиданно, как-то слишком бессвязно. Я прислушался, прикрыл глаза и понял, что Воительница здесь, в непроявленном.

«Хайре», — прошептала она и это единственное слово показалось приятным, как ее поцелуй. — «Иди в свою комнату. Только один. Буду там».

— Что-то случилось, мастер? — не открывая глаз, услышал я голос Родерика.

— Нет… — неуверенно ответил я. — Пусть это пока постоит здесь. Мне нужно отлучиться. И не надо его открывать, — я поставил флакон на стол и, к недоумению моих гостей, вышел.

Афина задала мне загадку. Вообще, в отличие от всегда прямой Артемиды, Светлоокой такое свойственно. Она любит и умеет хитрить, но для друзей ее хитрости всегда добрые. Войдя в комнату, я увидел зачавшееся свечение у пролома в стене. Оно тут же стало ярким, обретая форму миндального зерна. Посредине пошла темная трещина — открылся портал. В нем почти сразу проступила фигура воительницы, сначала полупрозрачная, как и ее божественные одежды, затем все более плотная. Определенно, сегодня у меня был день неожиданных и желанных гостей. Прошло еще несколько секунд, и дочь Зевса появилась передо мной в прекрасном земном теле.

Мы обнялись с теплом и жадностью любовников.

— Боги, как ты дразнишь! — произнес я, с содроганием прижимая к себе ее манящее тело.

— Если бы ты сегодня не собирался спать с той, которую не любит Арти, я бы пришла ночью, — отозвалась