Ваше Сиятельство 13 - Эрли Моури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданно мне на помощь пришел сам Бабский.
— Ваше сиятельство, поскольку лазейка под их ментальный щит есть, перемещения герцога я могу отслеживать с высокой вероятностью, — поручик догадался, что я не совсем понимаю его замысел и пояснил: — Могу отслеживать и докладывать вам, поддерживая ментальный канал. Ну как мы обычно делаем в нашем… подразделении. У нас же это отработано и все необходимые условия благодаря Наталье Петровне есть. Штабс-капитан бывает полезна не только с точки зрения проверки нервной системы на прочность, — Алексей осклабился, видно этот шутник намекал на ее фокус с выдуманной беременностью.
Его шутку я как бы не заметил. Сейчас был тот редкий случай, когда не такой уж опытный маг был способен научить меня кое-чему. Именно ментальная магия в этом мире развита очень хорошо, несмотря на ущербность большей части их магических наук. Что ж, учиться никогда не поздно, и мне пришлось ненадолго стать учеником виконта Бабского. Нам потребовалось минут пятнадцать прежде, чем Алексей установил со мной устойчивый ментальный канал, объяснил некоторые тонкости его настройки и поддержания работоспособности на дальнем расстоянии. После чего я попросил Талию Евклидовну обойтись без шалостей и найти себе какое-нибудь развлечение на коммуникаторе, пока я и Родерик будем пребывать в трансе на кровати графини.
Решив все неотложные вопросы и оставив в ожидании джина и Евстафьеву, мы с князем удалились в спальню. В этот раз Родерик практически сразу ухватился за мое тело, легко нашел энегоканалы и подвязался к ним, по мере того как я передавал их ему. Мне оставалось лишь сделать резкое движение вправо так, чтобы при этом физическое тело полностью оставалось неподвижным. Я выкатился, отлетел к окну и, огибая стену, выплыл в первую комнату.
Как ни странно, первой меня почувствовала Талия. Она уставилась именно в ту точку, где находился я, помахала мне рукой. У Евстафьевой есть заметный талант чувствовать происходящее в астрале и в более тонких слоях. Когда она начала шалить с магическими штучками Родерика, я побаивался, что баронесса этот талант разовьет. А это, при ее склонности к непрерывной генерации «великолепных идей», стало бы опасным. Но обошлось: вроде Талия остыла к астральным играм и наконец начала воспринимать эту жизнь и людей в ней гораздо серьезнее.
«Эй, приятель, готов?», — обратился я к джину.
«Слушаю и повинуюсь!», — несколько невпопад отозвался он.
«Тогда вылетаем. Следуй за мной. Нам предстоит долгий путь. Примерно туда, откуда тебя привезли твои прежние хозяева», — сказал я, направляясь к распахнутому окну.
Из тонкого плана Москва по-своему прекрасна. Здесь она та же самая и в то же время совсем другая, полная иных форм и красок, хотя цвета здесь понятие исключительно условное — в нем лишь интерпретация нашего восприятия под более привычные понятия. Очень быстро мы достигли Седьмой Имперской башни, похожей на наконечник гигантского копья, пылающей всеми оттенками золота. В эту минуту от нее отходил «Западный Экспресс». На нем когда-то в Лондон улетала Элизабет, чтобы потом стать совсем другим человеком. Стать женщиной, которую я люблю, и которая меня очень ждет. Правее, за Перуновыми Садами во всей имперской красе виделся Багряный Дворец, и я тут же подумал о Глории. Странно как-то так много в этом мире для меня связано Британией. Причем самого приятного и самого скверного.
«Не отставай, друг!», — ментально окликнул я хоррага, видя, что он заинтересовался группой небольших сущностей: нурсами и парой чатлахов, круживших возле дирижабля.
«Великий маг, ты сказал „друг“?», — вопросил Нурхам.
В его ментальном посыле я почувствовал удивление и даже нечто похожее на человеческое смущение.
«Ну, скажем так, не друг, но тот, с кем я вполне могу подружиться, если между нами не будет заметных противоречий», — пояснил я, после чего почувствовал, как хорраг впал в неясную мне задумчивость.
Тем временем мы летели за запад, все больше разгоняясь, легко обгоняя самые быстрые виманы, еще и еще ускоряя полет. Я знал, что Нурхаму трудно держать такую высокую скорость. Ведь она во многом зависит от внутренней энергетики, а я подрезал его каналы, и мой джин пока еще весьма страдал от этого. По возвращению в Москву я обязательно восстановлю все его силы и, как обещал, сделаю еще полезную прибавку.
Ла-Манш проскользнул под нами как-то неожиданно быстро, поблескивая на солнце серыми водами. В воздухе стало больше виман. Лондон был рядом. Без всякой навигации, я видел его как цель, к которой вел мой внутренний компас. Пора было бы уточнить место нахождения герцога Уэйна. Я попытался нащупать ментальный канал, который меня соединял с Бабским, однако это оказалось непросто. Когда мы были в одной комнате, это удавалось без лишних усилий, а вот сейчас, разделенные двумя с половиной тысяч километров я никак не мог нащупать ту тонкую нить, по которой можно было послать запрос Бабскому. Причем, чем ближе мы подлетали к Лондону, тем труднее становилось это сделать. Эта нить вроде появлялась на миг и снова терялась во все более плотных и хаотичных узорах ментальной ткани.
В предместьях британской столицы я сбавил скорость и скоро остановился вообще.
«Чем помочь, господин?», — спросил меня джин. — «Вижу, ты что-то пытаешься сделать, но не пойму что».
«Пока ты мне ничем не поможешь», — отозвался я, глядя на гигантский дирижабль трансатлантических линий, который закрыл нам половину неба и солнце.
Я сосредоточился, ловя в ментале тонко настроенную вибрацию, которая прежде связывала меня с поручиком. После нескольких попыток я все-таки обнаружил ее, взялся за нее как за ниточку плотнее и запросил:
«Алексей, мы у цели. Слышишь?»
Ответ пришел примерно через минуту:
«Да, Александр Петрович! Дайте немного времени. Я снова за карту, проведу экзоментальное сканирование. Надеюсь с точностью определю, где этот сволочуга!».
Затем наступила тишина. Ментальная ткань, конечно, никогда не бывает тихой,
