Женские лица русской разведки - Михаил Михайлович Сухоруков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ожидании жестокой расправы
Череда громких разоблачений среди секретной агентуры Департамента полиции стала полной неожиданностью для руководителей политического сыска. Всё началось с того, что бывший директор Департамента полиции действительный статский советник А.А. Лопухин перешёл в лагерь политических противников монархии и в беседе с известным журналистом В.Л. Бурцевым раскрыл провокаторскую деятельность среди эсеров самого результативного секретного сотрудника Е.Ф. Азефа. Ссылаясь на свои моральные принципы и неприятие провокаций, бывший руководитель политического сыска империи открыто подтвердил, что выдал лучшего агента охранки по идейным соображениям. Лопухин был арестован и предан суду. В апреле 1909 года он был осуждён к 5 годам каторжных работ и лишён всех прав состояния. Позже каторгу заменили на ссылку, затем частично помиловали, и в 1912 году он был освобождён и поселился в Москве. После Октябрьской революции эмигрировал во Францию. Умер своей смертью в Париже в 1928 году.
Вслед за провалом Азефа бывшие чиновники охранки Л.П. Меньщиков и М.Е. Бакай выдали революционерам большую группу секретных сотрудников, включая А.Е. Серебрякову и З.Ф. Жученко (Гернгросс), которых считали лучшими агентами охранки.
«Жученко является личностью, — докладывал в октябре 1909 года царю председатель Совета министров П.А. Столыпин, — далеко не заурядною: она одарена прекрасными умственными способностями, хорошо образована, глубоко честна и порядочна, отличается самостоятельным характером и сильной волей, умеет ярко оценивать обстановку каждого случая, делу политического розыска служила не из корыстных, а из идейных побуждений и фанатически, до самоотвержения, предана престолу, ввиду сего относится к разыскному делу вполне сознательно, и постоянно заботится только об интересах дела»[267].
Однако бывшему агенту «Михееву» стало ясно, что после провала прежние начальники охранки не видят способов и не имеют возможностей, чтобы защитить своего бывшего секретного сотрудника от мести эсеров-боевиков. Она осталась наедине со своими проблемами, ценой которых теперь была её жизнь.
Она, оказавшись практически в изоляции и в атмосфере морального осуждения со стороны бывших однопартийцев, занялась активной перепиской. Видимо, стараясь себя отвлечь от мрачных мыслей и предчувствий. При этом Бурцеву она сообщала, что не боится смерти и до конца будет верна своим убеждениям.
В эти тревожные дни она ведет переписку со своим московским начальством жандармским полковником фон Коттеном. Сообщает в подробностях о встречах и продолжающейся переписке с Бурцевым.
Пишет ему и о том, что смерти она не боится. Но при этом сообщает, что написала ему письмо, которое будет отправлено в случае её гибели. Она понимала, что такой исход вполне возможен, поскольку, как она знала, эсеры провокаторов не щадили. Да и раскаяния бывшего секретного сотрудника в содеянном не состоялось.
Бежать она не собиралась, понимая всю бессмысленность этих действий. Пишет, что могла бы купить себе жизнь ценой измены делу, которому долгое время добросовестно и преданно служила. Но на такое предложение Бурцева она ответила отказом.
Сообщила начальнику Московского охранного отделения о том, что вынуждена была всё рассказать своему сыну-школьнику. В ответ тот заявил, что убьёт всех её врагов. Письма фон Коттену она писала практически ежедневно, доверяя бумаге свои мысли, переживания и опасения. Одновременно она вела переписку с другим своим бывшим начальником, Е.К. Климовичем. Ему она тоже сообщала о своём ожидании скорой смерти от рук эсеров-боевиков. Опасалась, что они могут выбрать способ убийства, чтобы обезобразить её. Внешность после убийства даже в эти критические дни заботила её больше, чем сама смерть. Видимо, женщина при всех обстоятельствах, даже при угрозе смерти, заботится о своём внешнем виде. Больше всего она опасалась, что её обольют серной кислотой. Опасалась она и того, что её недоброжелатели могут похитить сына.
Но постепенно ситуация вокруг Жученко стала терять свою остроту и злободневность. Руководители политического сыска империи урегулировали вопрос с немецкими властями, когда её попытались выслать из Германии. Да и, по сути, ничего противоправного в то время она не совершала. С её слов, она ни с кем не встречалась и находилась в своей квартире фактически в одиночном заключении. Правда, с правом свободного передвижения.
Надо отметить, что, судя по переписке, она по-прежнему винила в своём провале Л.П. Меньщикова, хотя, как мы ранее отмечали, была и другая точка зрения в отношении виновника раскрытия секретного сотрудника Жученко, о которой написал в своих воспоминаниях жандармский генерал А.П. Мартынов.
В начале Первой мировой войны З.Ф. Жученко, по некоторым сведениям, проживала в Берлине. Её сразу же арестовали и отправили в тюрьму по подозрению в шпионаже в интересах Российской империи. Предположительно, что в тюремном заключении она находилась вплоть до 1917 года.
Известно, что её отрадой был любимый сын Коля. По общим воспоминаниям он рос добрым и приветливым мальчиком, обожавшим свою мать. Чем он занимался и где жил, оставшись один после ареста матери немецкими властями по обвинению в шпионаже в пользу России — неизвестно. Жученко после освобождения из берлинской тюрьмы по-прежнему проживала в Германии. Свидетельств о том, где был в это время её сын, до сих пор не обнаружено. По некоторым сведениям, Николай, которому исполнилось в 1918 году двадцать лет, в Гражданскую войну сгинул где-то на просторах России. Отчаянные попытки узнать хоть что-то о судьбе сына — это последнее, что мы знаем о Зинаиде Фёдоровне Жученко-Гернгросс. Судя по полученному дома воспитанию и монархическим убеждениям матери, его следы, на наш взгляд, следует искать среди белогвардейцев.
После 1922 года следы и самой Зинаиды Фёдоровны окончательно теряются[268].
Дальнейшая судьба её неизвестна.
Агент «Мамаша» из московской охранки
В судьбе секретного агента Московского охранного отделения были взлёты и падения. Во времена Российской империи Анна Егоровна Серебрякова (до замужества, с её слов, — Рещикова) пользовалась большим авторитетом у руководителей и сотрудников политического сыска. У неё учились молодые филёры и начинающие
