У обелиска (сборник) - Наталья Болдырева

Звонок грянул словно гром среди ясного неба. Шестого сентября пятьдесят девятого года. Нона только поставила в духовку рыбу. Любимый Ленин минтай, залитый омлетом. Она всегда подолгу взбивала омлет, добиваясь воздушности. Потому что Лене так нравилось. И Зойке нравился такой омлет, когда она была девочкой. Она всегда ела прямо из сковородки. Леня же ждал, пока Нона положит рыбу в омлете на тарелку, заправлял за воротник салфетку, совсем как послушный мальчишка, и неторопливо кушал, благодарно улыбаясь.

Телефонный звонок оказался так некстати. Омлет уже начал зарумяниваться, но вокруг мысков рыбы еще побулькивал бульон. Телефон трезвонил. Нона, сердясь, выключила, не открывая, духовку и пошла в прихожую – к аппарату.

– Алло.

– Нона Васильевна? Капитан Семенов вас беспокоит.

– Слушаю, – рассеянно проговорила Нона, вытирая руки о фартук. В запахе из духовки ей почудилась легкая горчинка – брызги бульона попали на поддон и начали гореть. Нужно было поскорее отвязаться от этого Семенова, пока омлет не впитал горчину.

– У нас плохие новости. Ваш муж… – продолжил голос в телефоне. Трубка выскользнула из мокрой руки, закачалась на проводе. Нона схватила, принялась вертеть, позабыв, где динамик.

– Что с ним? Он жив?

– … Жив, – после паузы ответил капитан на другом конце линии. – Ваш муж участвовал как теоретик в операции группы полковника Румянова и… нарушил некоторые правила техники безопасности. Он… пострадал.

– Куда ехать? – ледяным голосом оборвала собеседника Нона. Она уже набросила на плечи пальто, взяла сумочку, оставив грязный фартук прямо на трюмо в прихожей.

Она знала этот госпиталь. Оказалось, помнила все очень хорошо, хоть и не была там пять с лишним лет – с того самого дня, когда пропала Зойка. Дверь в кабинет главврача была приоткрыта – даже там мало что изменилось, все те же светло-голубые стены, все та же груда медкарт на столе.

Нона торопливо прошла мимо, направляясь в палату, у дверей которой стояли группкой маги и врачи. Кто-то сделал вид, что не заметил ее прихода, кто-то глянул с жалостью, виновато.

– Чтобы я еще раз позволил теоретику сунуться в мою группу, хоть на пушечный выстрел подпустил к полевой работе?! – кричал на кого-то в конце коридора Румянов. – Вы проводили инструктаж? Вы ему объяснили все? Он был уведомлен о последствиях? Так какого, скажите мне, лешего он туда полез?! Что значит, что будет? Умрет. Максимум через трое суток, если заморозить по формуле Крайнова.

– Что можно сделать? – стальным голосом спросила у спины беснующегося полковника Нона.

Он резко развернулся, опалив женщину гневным взглядом.

– Что сделать? Верните вашу племянницу! Сможете? Больше его никто не вытащит. А я хотел бы, чтобы отдать этого идиота под трибунал.

– Этот, как вы выражаетесь, «идиот» пытался опробовать черновую версию заклятья, способного уничтожить «Серую слизь», – отчеканила Нона, прямо глядя в глаза Румянову.

– А теперь она уничтожит его, – рявкнул тот. – Какого лешего этот криворукий теоретик не позволил провести испытания опытным полевым магам, если так близок к успеху?

Нона только подняла брови, хотя внутри у нее все рвалось и кричало от боли.

– А вы не понимаете? Помните, как с ним обошлись, когда он в прошлый раз обнародовал свои данные? Мой муж просто не хотел снова стать для вас мальчиком для битья. На эту формулу работала несколько лет целая лаборатория. Ее проверка была для него важнее всего.

– Видимо, даже важнее жизни? Ваш муж сам выкопал себе могилу. – Белое лицо мага приблизилось, глаза метали ледяные молнии. – Я уверен, что Ольга Волкова и ее мать исчезли из-за того, что ваш… муж вдолбил им в голову какую-то свою теоретическую чушь! Так что теперь идите, Нона Васильевна, ищите племянницу. Или гроб побольше, с хорошими швами, потому что даже когда он умрет, «слизь» будет жрать его дальше и в гроб вы его будете выливать из ведра!

Нона зажала рот ладонью, сдерживая рвущиеся рыдания, и выбежала прочь.

Рыба в духовке совсем остыла. Нона переложила ее в лоток, накрыв замораживающей рункой, завязала в целлофан и положила в сумку. Тщательно, словно от этого зависела чья-то судьба, вымыла противень. Она впервые пожалела, что удалилась от дел. Сейчас она даже не знала, кто из чудо-детей жив. Пару лет назад их оставалось трое. Леонид говорил, что с тех пор кто-то умер.

Нона набрала адрес научно-исследовательской лаборатории мужа. Виноватый незнакомый голос на другом конце провода, едва она назвала свое имя, сообщил нужные данные.

– Но в Тбилиси вам бесполезно лететь, товарищ Крапкина, – предупредительно забормотал голос. – Ашот Гаспарян совсем плох. Он больше пяти месяцев в коме.

– А эта девушка, Ершова, из Севастополя? – перебила Нона.

– Жива, но она уже не работает с маготравмами. Кажется, не работает.

– Вам кажется?! – напустилась она на невидимого лаборанта, его голос совсем поблек, стал тихим и заискивающим. – Какой вы ученый, если вам… кажется. Адрес давайте. Можете организовать транспорт?

На удивление, с транспортом помог Румянов. Его машина уже ждала у подъезда, когда Нона выбежала на улицу.

– Какого беса вы собирались так долго, товарищ Волкова? – Полковник выругался, бросил ей на колени какое-то временное удостоверение, перечеркнутое красной полосой.

– Я Крапкина, – поправила Нона.

– А характер Волковский, упрямый. Закройте уже дверь, не съем я вас! Потом никто не посмеет сказать, что я не пытался его спасти. Пусть только попробуют заявить, что я не берегу своих людей, – погрозил кому-то Румянов, – даже остолопов вроде вашего мужа, которые лезут не в свое дело! Попытайтесь уговорить тамошнюю магичку вытащить вашего мужа. Я посмотрел его бумаги – там есть дельные идеи, но кое в чем без него не разобраться. К Гаспарянам уже отправлена группа магов. Я позвонил его куратору – он сомневается в успехе, но тут речь идет не просто о том, чтобы вытащить раненого мага. Ваш муж, товарищ Крапкина, редкий дурак, но очень хороший ученый. Даже если нам придется обменять жизнь кого-то из этих подростков-магов на его жизнь – оно того стоит, если, как вы говорите, он сможет остановить «Серую слизь».

– А что делать мне? В Севастополь, к Ершовой? – спросила Нона растерянно, все еще прижимая к груди сумку с лотком.

– Поедете в Рязань. Вероника Ершова с родителями сейчас в госпитале для фронтовиков с последствиями маготравм. Проходит очередной курс реабилитации. Говорят, состояние девчонки улучшилось. Может, и получится уговорить ее попробовать вытянуть «слизь» из вашего мужа. Руководит госпиталем профессор Хромов, Лев Сергеевич. Скажете ему, что вы сестра Зои Волковой, – и, ручаюсь, прием будет по высшему классу. Он на фронте работал с вашей сестрой после того, как она попала под «Материнское слово». Если что и можно сделать, Хромов сделает.

– А если нет? – проговорила Нона почти неслышно.

– Тогда попытаемся еще раз вскрыть вам память. Есть неплохая методика с воздействием электричеством на некоторые зоны коры больших полушарий мозга. Если удастся взять след вашей племянницы – мы найдем ее.

– А если не получится? – Нона едва могла дышать. То ли сказанное Румяновым так подействовало на нее, то ли просто укачало в машине, но она чувствовала себя совсем плохо. К горлу подступала тошнота, в глазах расплывались круги.

– Если нет – у меня есть хорошее герметичное ведро, – огрызнулся маг. – Скажите, товарищ Крапкина, как давно вы ели в последний раз?

Нона пожала плечами. Утром она редко завтракала, к обеду ждала Леню с испытаний, но проклятый звонок перевернул все.

– У вас ведь рыба в сумке. Открывайте лоток и ешьте.

– Не могу, – выдавила из себя Нона.

– Ешьте немедленно – или я вас пристрелю, – то ли в шутку, то ли всерьез пригрозил Румянов. – Вот ведь характер гадкий. Что у вас, что у сестры.

Нона достала лоток, открыла и, не снимая охлаждающей рунки, взяла пальцами ледяной кусочек омлета и положила в рот. Лед захрустел на зубах.

– Вот так и делайте, Нона Васильевна. Есть, чтобы жить, не правда ли? – похвалил Румянов. – Скоро в госпиталь к Хромову вылетает вертолет, там есть место. Обратно будет два – для вас и девочки. Не сумеете уговорить ее и родителей – возвращайтесь одна. Время дорого, хотя мне ли вам об этом напоминать.

Машина затормозила так резко, что Нону качнуло вперед. Ледяной омлет стукнул о бортики лотка. Она потянулась открыть дверь, но Румянов удержал ее.

– Еще ложечку, Нона Васильевна. – Он указал на рыбу. – Ешьте. Какой мне толк от вас, если вы ничего не соображаете от голода и нервного истощения.

На небольшой площадке, медленно вращая лопастями несущего винта, стоял «МИ-8». К нему спешили врачи. Санитары волокли носилки с пациентами, приготовленными к перевозке в госпиталь доктора Хромова. Нона быстро завернула лоток, сунула в сумку и, пригибаясь, побежала к вертолету. Румянов остался у машины. Ласково улыбаясь, помахал ей вслед.