Ричард Длинные Руки — пфальцграф - Гай Орловский

Митчелл довольно проревел:

— Да что вы, барон! Я же говорил, сэр Ричард сумеет пройти там, где сам черт сломит ноги.

— Пройти сумеет, — буркнул Альбрехт, — но сумеет ли вернуться? И второй вопрос: что с нами?

Я покачал головой:

— Барон, обижаете. Дело даже не в простой благодарности, что мне тоже в какой-то мере свойственна, но и в элементарном расчете. На кого предпочту опираться: на неизвестных мне лордов, пусть даже отмеченных всевозможными доблестями, или на вас, сражавшихся со мной плечом к плечу?

ЧАСТЬ III

ГЛАВА 1

Ударил колокол, я сквозь сон автоматически отметил, что зовут к заутренней молитве. Со двора послышались голоса, а по ту сторону двери зазвенело железо. Дневные часовые сменяют ночных, обмениваясь с ними шутливыми ударами мечей и топоров, якобы чтобы разбудить.

Я расслышал даже громкий зычный смех, топот ног, удаляющиеся голоса. Остатки сна улетучились, я вскочил и торопливо оделся, прохладно, с неудовольствием посмотрел на груду доспехов в углу.

Двор отсюда, сверху, кажется заполненным сизоватым туманом: жгут костры, на углях готовят еду для новоприбывших. Для рыцаря, конечно, всегда найдется еда в зале, но для приехавшей с ним оравы слуг — самое то поесть мяса, зажаренного на углях, насытиться наваристой похлебкой, зачерпнуть миской гречневой каши, что варится тут же, в большом казане.

Я выглянул в коридор, двое стражей вытянулись и стукнули тупыми концами копий в пол.

— На страже!

— Килпатрика, — велел я, — ко мне!

Один передал другому копье и сорвался с места бегом. Прогремели шаги по лестнице, я вернулся к столу. Теперь и у меня, как у Барбароссы, на столе карта. Поменьше, конечно, но эта Армландия, оказывается, населена, как муравейник. Ни одного клочка свободной земли, все поделено, замки почти на каждой круче, на каждом перекрестке и возле каждого брода и моста. Земля богатая, скот дает по два приплода в год, неурожаев не бывает, так что здесь не удастся пройти победным маршем: местные лорды обороняться будут отчаянно. В дверь постучали, я крикнул:

— Заходи! Л В щели появилась голова Килпатрика.

— Можно? — спросил он деликатно.

— Можно-можно, — ответил я досадливо. — Что ты такой интельный, тебя же куры загребут!

— Так безопаснее, — сообщил он, входя бочком, так и не решившись распахнуть дверь во всю ширину, — Я сам не люблю быть грубым.

— Раз позвал, — сказал я, — значит… так, вот зачем я тебя вызвал, слушай внимательно. Ты у меня самый близкий здесь… Не красней, не смущайся, сам знаешь, это так. Я тебя заприметил еще на Каталаунском турнире.

— Сэр Ричард, я не нахожу слов, я настолько польщен…

— Прекрати, — велел я. — Слушай. Дело очень серьезное, гражданская война вот-вот разразится. Положение здесь очень неустойчивое, теперь вижу, каким дураком был, когда согласился… Как только выехали от Барбароссы, надо было поворачивать коня на Юг и гнать во весь опор. Словом, отправишься к королю и передашь письмо, а также расскажешь, что здесь творится.

Он смотрел преданно и очень серьезно, хорошее сочетание, я вздохнул и продолжил:

— Лорды признают мою власть только при условии, если я провозглашу себя гроссграфом Армландии. Но это еще не все, увы. Армландия отныне выступает как независимая единица… в смысле, самостоятельное графство. Даже гроссграфство. Но это только сейчас и только на словах. Я не такая свинья, так и скажи, что посмею оторвать от королевства такой жирный кусок. На словах мы самостоятельны, но на самом деле я продолжаю считать Армландию частью королевства. Я передохнул, а Килпатрик сказал осторожно:

— Я могу добавить, что король Гиллеберд очень уж хочет присоединить Армландию целиком или частями к своим владениям.

— Вот-вот, — обрадовался я, — это тоже скажи! По частям он бы все сожрал, а так приходится довольствоваться половинкой победы: Армландию оторвал от вас… от Барбароссы — уже хорошо.

Он сказал четко:

— Сэр Ричард, я все расскажу. Более того, скажу правду: здесь все держится только на вашем умении лавировать между рассерженными лордами. И пусть Господь вам поможет!

Я сказал трезво:

— Если и есть умение, то еще не применил. И еще неизвестно, удастся ли применить и сохранить головы. Но я постараюсь удержать край от междоусобицы и не дать Гиллеберду наложить лапу на Армландию.

Он вздохнул:

— Я все понимаю, но Барбаросса будет взбешен.

— Знаю, — сказал я раздраженно. — Но что делать?

— Не знаю…

— Не думаешь, что пришлет войска?

— Нет, — ответил он достаточно уверенно, — у него своих людей не хватает.

— Это да, — сказал я. — И еще я верю в его здравый смысл. Разъярившись и наоравшись, все же поймет, что это самый лучший… даже единственный выход. Гиллеберд здесь близко, а его королевство не отделено от нас болотами, песками и опасными реками, как Вексен. Он уже может ввести сюда войска! Ему это просто, дороги прекрасные, в то время как от Барбароссы… сам помнишь. Да и, честно говоря, когда дороги хорошие, а разбойников вешают без суда, то всякая торговля оживает. В Турнедо растет прекрасная пшеница, там лучшие в мире финики, а вся Армландия славится лучшими винами. Виноградники здесь растут сами по себе, без всякого ухода, а виноград все равно самый сладкий и нежный…

Он кивал, запоминал, я видел по его напряженному лицу, что передаст слово в слово. Он из тех рыцарей, что если идет на службу, то служит истово и преданно, живет помыслами сюзерена и готов воплощать их даже ценой жизни.

— Я все сделаю, сэр Ричард, — сказал он наконеця Вздохнул. — Да храни нас всех Господь!

Я послал к графу Ришару посланца. Мол, принимаю любезное предложение лордов доверить мне гроссграфство, сам благодарю за доверие, обещаю свято хранить вольности, однако оставляю за собой право сурово наказать графа Хоффмана. Это уже не политика, а чисто личная месть, что считается благородной и возвышенной, в отличие от мести политической, что есть месть грязная и порочная.

От графа Ришара пришел суховатый ответ, что многим такое не понравилось, но право на месть за мной признали, так что и месть, и ее последствия — на мое усмотрение. Резиденцией моей признается замок Сворве, все права мои, как будущего супруга леди Беатриссы, простираются на все земли, которыми она владеет.

Я чувствовал по краткости ответа, что положение моей партии все еще шаткое. Сам граф Ришар, как он признал, предпочел бы другого лорда на троне Армландии, а про других и говорить нечего.

Вслед за мной вышел, как ни странно, Будакер. Обычно он старался не попадаться мне на глаза, словно все еще сердясь за свой выбор встать на мою сторону.