Ведун (СИ) - Евстратов Василий "Е. В. В."

Лидка — это жена его, при теле такая бабища, и ростом повыше Харитона, и вширь в два, а то и в три раза больше его будет. И вот что-то мне не верится, что она невозмутимого разведчика сумела нормально сыграть, когда ей про меня вопросы задавали. Как бы за Харитоном теперь…

— Ты не думай, барин, ничего они не поняли по ее виду, — как-то догадался он, о чём я думаю. — Когда нужно, она еще той актрисулькой становится, так сыграет, куда там телевизионным до ей. Так что не привел я за собой хвоста…

— Подожди, — перебил я его, так как только сейчас до меня дошло. — Ты сказал, сегодня в обед? Но ведь…

И снова Харитон удивил меня, прекрасно понял, что я имел в виду.

— Так это, барин, пожар-то вчера приключился.

— О как… — больше слов не нашлось, я оказывается почти двое суток в лесу без сознания провалялся.

— Ну да, — шевельнулся рядом Харитон. — Мы вчера из-за дыма всполошились, пока пожарную, пока сами сюда добрались, усадьба уже во всю полыхала. Когда потушили, полиция приехала, начали всех опрашивать, бумагу портить, протоколы вести, да всё ходили, на видео снимали.

— И что выяснили?

— Да ничего они не выяснили, — пренебрежительно хмыкнул Харитон. — Болтали разное, да только толком никто не знает, что здесь произошло. Оно и без тех их расследований ясно было, что убили вас и, чтоб скрыть все свои следы, дом подожгли. Только вот вчера еще я был уверен, что убили всех. Тела как выносили, опознать не смогли, сильно обгорели, но вот количество сошлось.

Я снова скрежетнул зубами, боль совсем на задний план отошла, злостью вытесненная.

«Количество сошлось? Это что получается, или бабушка, или тетка кого-то сумели завалить? Надеюсь Коновальчука, хотя это вряд ли, его тело Панфилов точно бы не бросил, с собой забрал, как и Коновальчук Панфилова, если бы того грохнули. Так что скорее всего кого-то из сопровождавших этих тварей бойцов женщины достали. И тут вопрос: почему с собой не забрали? Решили тупо спалить тела, чтобы не опознали? Так это глупо».

— Барин, — сбил меня с мысли Харитон, — пошли ко мне, а? Зачем под дождем в лесу сидеть, если можно в хате нормально отдохнуть.

— Под каким дождем?

Стараясь не делать резких движений, посмотрел вверх. Но там всё также равнодушно сверкали звезды, никаких признаков непогоды не наблюдалось.

— Да кости ломит, точно тебе говорю, под утро польёт.

Если кости, то этому его предсказанию можно верить, как и тому, что не просто дождь будет, занепогодится всерьез и надолго.

— Дома в порядок себя приведешь, Лидка нас накормит, отдохнешь маленько, — продолжал уговаривать меня Харитон, — а потом уже думать будем, как дальше жить.

— Ты так и не ответил, что здесь делаешь?

— Так тебя и искал! Оно же понятно было, раз не помер, то сюда, к усадьбе наверняка наведаешься. Вот мы с кумом, как убедились, что те пришлые действительно уверены, что ты выжил, и решили здесь по очереди покараулить.

В глазах подозрительно защипало, совсем расчувствовался от проявленной заботы. Это-то и подтолкнуло согласиться на предложение Харитона, нужно мне в тишине и покое какое-то время провести, разобраться в себе. Я и раньше был подвержен спонтанным решениям (из-за чего в итоге и помер, да в этот мир попал), но никогда у меня так настроение не скакало, от злости до слезливости.

— Ты уверен, что я тебя не подставлю? Сам же говоришь, что меня ищут.

— Да не, — легкомысленно отмахнулся он от моих опасений. И тут же пояснил, почему: — Мы с кумом Захарову Ивану Пантелеевичу позвонили, вот он и отправил своего сына старшего разобраться, кто это тут у нас без спросу сыск ведет. Видели, как Кирилл Иванович приезжал, с теми поговорил и как они быстренько, после той беседы, слиняли.

Ну да, это точно была не полиция. Та приехала на пожар, всё тут зафиксировала и, дело хоть и будет вести, всё же для отчета надо знать, что тут произошло, но полноценного хода не даст, пока от нас заявления не поступит. Всё же статус вольной семьи подразумевает самозащиту в случае конфликта с кем бы то там ни было, а особенно с аристократией. А вот Панфиловы или Коновальчуки могли людей сюда отправить, что точно местным родовитым не понравилось. Тут, в округе, в основном такие как Захаровы и живут, что герб получили во время ВМРВ[1], но так и не смогли как-то этим воспользоваться. Живут жизнью обычных людей, разве что чуть ли не поголовно служат при не самых высоких званиях и должностях в армии или в других силовых ведомствах. Так что влияния у них может и поменьше, чем у тех же Панфиловых, но вот тут, на своей земле, если они объединятся друг с другом, то и Великим Родам несладко придется.

— Ой, батюшки! — всплеснула руками теть Лида при виде меня, такого красивого. — Убили!

— Цыц, дура! — тут же рявкнул Харитон на жену. — Чего голосишь, беду кличешь? Видишь же, живой… — протянул он, как будто и сам сомневался, а живой ли? — Эк тебя, барин, разукрасили. Не мудрено, что Лидка с покойником спутала, — пристально он рассматривал меня при электрическом свете, удивленно головой при этом покачивая. — Крови-то сколько… Почему рану сразу не залечил? Ты же умеешь, я знаю.

Ну да, себя лечить у прошлого Сашки силенок хватало, хоть Харитон всё же преувеличивает, не на такие серьезные раны. Это простой небольшой порез на пальце он бы затянул не особо напрягаясь. А тут, от шеи и через всю грудь рубец шел, чудом только не располовинил его Коновальчук, как сестренку до этого.

— Выложился полностью, отойду, силенок накоплю и уже тогда поправлю всё.

Харитон только хекнул, и даже, если мне не показалось, смутился. Я на ногах еле стою, трудно мне поход от пепелища до их посёлка дался, а они мне тут смотрины устроили.

— Ну что ты уши развесила? — снова вызверился Харитон на жену, что испуганно и одновременно жалостливо на меня смотрела, прижав руки к своей необъятной груди. — Давай, воды согрей, да одежонку на смену подбери…

Пока тетя Лида воду грела, Харитон с меня ножом одежду срезал, беречь там уже нечего было.

— Ой ты божечки, — снова всплеснула руками тетя Лида, чуть чайник с кипятком не выронив.

Я и сам бы испугался, в стоявшем на старом комоде зеркале отображался натуральный вурдалак: кожа бледная, грязный, да ещё и в крови с ног до головы. И не только в старой, отдирая прилипшую к телу одежду, рану потревожили, снова юшка побежала. Стоит только удивляться, что она еще в теле осталась, при таких-то потерях и течет еще.

Наконец мучения закончились, меня обмыли в четыре руки, наконец взявшая себя в руки тетя Лида довольно умело обработала рану, перевязала ее.

— Это внука моего одёжка, барин, не побрезгуй, она чистая, жонкой выстиранная, — Харитон с комода взял принесенную ранее женой одежду — нижнее белье, штаны, рубаху. — Он чуть покрупнее тебя будет, но то ниче, тебе сейчас в обтяжку и не нужно…

Безостановочно бормоча, он принялся меня одевать. Ну а мне не до брезгливости, тем более одежда с виду новая, и уж точно чистая, приятный запах так и щекотал нос, так что безропотно позволил себя одеть.

— Ты гля, впору, — закончив меня одевать, удивился Харитон. — Во как время летит, не заметил, как ты и подрос, барин.

Ничего на это не ответил, ведь подрос я, скорее всего, во время слияния. Не зря меня тогда так ломало, тело Тишиловича под кондиции Мещерского подгонялось. Тот всё же постарше был, да и более тренирован, вот тело и подстраивалось под нового внутреннего обитателя.

Проснулся от звука тарабанившего по подоконнику дождя.

«Не ошибся Харитон», — сразу вспомнилось мне его ночное предупреждение о непогоде.

Лежу на кровати, укрытый тонким одеялом. Как в ней оказался, вспоминается с трудом. Вчера, после помывки и перевязки, меня прилично так придавило, в сон потянуло с такой силой, что поддерживаемый и направляемый Харитоном еле дошел до этой небольшой комнатки. Как голова с подушкой встретилась в памяти уже не сохранилось. Вырубился.