Сохраняйте спокойствие! (СИ) - Ра Юрий

— Стоять, свои! Товарищ капитан, командир группы сейчас в машине, пройдите к нему. — И в сторону — Нас же инструктировали, от четырнадцатого отдела будет куратор. Опять проспал?

— А чего он со своим Дубровским?

— Ну может сам мандражирует, вот и шутит. Видишь же, молодой совсем капитан.

Краем уха слышу этот диалог и улыбаюсь. Теперь я здесь куратор. Подхожу к «Ладе» давно отрепетированной шаркающей кавалерийской походкой, как прокуратор в белом плаще с кровавым подбоем. Плащ на время операции заменил польской курткой на меху. Почти такой, какие шила моя маман в веселые годы второгодничества.

— Товарищи офицеры, доброй ночи. Капитан Милославский.

— О, Жора Два Трупа подвалил. Будет нескучно. — Я их не знаю, что характерно, а они в теме. Где-то у нас протекает, нехорошо.

— Хорош травить, что у нас в оперативном плане?

— Засекли автомобиль, в нем трое. В подъезде тоже трое, видимо, ждут чего-то, а может сигнала или команды. В соседнем дворе парочка. — Я даже бровил поднял от удивления, мол причем тут парочка? — Не любовная, а двое мужчин, вероятных участников банды.

— То есть восемь. Нормально приготовились, интересно, на кого? Одному еврею за глаза. — Я начал что-то подозревать.

— Ваша разработка, к вам и вопрос.

— Третий, ответь Контуру! Милославский с вами? — Прошипела рация в салоне.

— С нами, в канале.

— В его квартире сработал датчик проникновения. Выехала усиленная группа.

— Ну-ка, дайте микрофон! Контур, вневедомственную только туда не пускайте! Всех принимайте по гражданке и молча! Как поняли?

— Принято. Там только наша группа, ВОХРа сидит ровно. Задерживаем без протокола и понятых, гасим по-простому. Конец связи.

— Парни, напоминаю еще раз — не светим корочки, ничего не кричим, работаем по беспределу. Ваши всё помнят?

— Не бойся, капитан, проинструктированы все. Непонятно, правда, зачем весь кордебалет. Могут же сопротивление оказать при задержании.

— А мы и не задерживаем. По легенде работает частная охранная фирма. Если кто соскочит, он должен раззвонить то, что надо нам. А нам Контору светить не резон. Оперативная игра в разгаре.

— Да понятно. Просто иногда обидно: парни то под пули лезут, то сутками в лужах лежат. А зачем, для чего? Понятно, что Родину защищают. Но. Иногда прямо бесит, что ничего не знаешь. — Какой словоохотливый командир группы. Видать и в самом деле устал от непоняток. Или от бардака в стране.

— Жорж, а ты сказал про частную охранную фирму. Нет же таких.

— Уже есть. Без образования юридического лица. Как банда, но не банда. Наёмники фактически.

— И что, прямо вот так внаглую крутятся? И им ничего за это не будет?

— Всё под контролем. Готовность номер ноль. Мою квартиру вскрыли, сейчас дадут сигнал, что я где-то тут.

— Так они на тебя охотятся? А тот типок у них за подсадного?

— Не, он не с ними. Он вместо червяк на крючке. Ловят меня с братками, а тут вы. Засада на засаду. — Капитан Николаев, имя его я так не выяснил, кивал на каждую мою фразу. Небось, для рапорта запоминает.

— Умеют ваши сюжеты закручивать. И спасибо за информацию, мы ж понимаем, что ты не обязан был делиться.

— Умеют сюжеты закручивать наши. — Выделил интонацией последнее слово. — Одно дело делаем, парни. Если и вас начать подозревать в сливе, то зачем вообще тогда дергаться.

В это самое время в запертой и забаррикадированной квартире сидел кооператор Гуревич и молился. Что самое удивительное, не могущественному еврейскому богу, а молодому резкому полубандиту Милославскому. Больше надежды не было ни на кого. Мысль вызвать милицию, появившаяся в последний момент, оказалась нереализуема. Сразу после звонка на номер Милославского телефонная связь с миром прервалась. Может, он зря набрал ему второй раз? Однозначно зря! Снявший трубку человек хозяином квартиры быть не мог, акцент тому порукой. То есть мог, если бы нашел достаточно денег для покупки этой весьма красивой и дорогой жилплощади, но не прямо сейчас. Сейчас голос в квартире спортсмена выматерился и бросил трубку. А потом на лестничной клетке перерезали телефонные провода, ведущие в его квартиру.

Что делать? Попробовать сбежать? Жорж велел сидеть в ванной, вооружившись чем-нибудь. Чем? Топориком для разделки мяса, не лыжной же палкой! Ага, а звонить по телефону он не велел — второй звонок был ошибкой. Ладно, настанет утро. Как в песне пелось? Ночь пройдет, настанет утро ясное. Знаю, счастье нас с тобой ждет. Гуревича ждет счастье, а он сидит в туалете с топориком как идиот. Зато живой. Вот сейчас он выглянет в окно и увидит, что машина уехала, да? не выглянет, будет сидеть в ванной, даже писать станет в раковину, чтоб не выходить лишний раз. Надо доверять специалистам, сказано сидеть в ванной.

Поначалу деликатный, а потом достаточно громкий скрежет от входной двери донесся до его звука. Дверь хорошая, и тоже не без участия Жоржа. Гуревич, когда продавал первую квартиру Милославского разглядел и оценил его дверь. А потом сравнил со своей. Солидной, утепленной, обитой кожзаменителем снаружи и настоящей кожей изнутри, с бронзовыми ручками. Дорогая дверь -мечта домушника. Приглашение для того, кто идет в гости без наводки. Замки импортные — да кто будет с ними возиться, если захотят проникнуть в квартиру? Олег Петрович еще раз скатался посмотреть на бывшую дверь Милославского и сделал выводы. А потом дверь. Не сам, естественно, а с привлечением тех же аккуратных и рукастых людей, которые работали над дверью его клиента. Спасибо Жоре, дал номерок.

Сейчас, сидя в ванне, едва удержавшись, чтоб не открыть кран с водой, Гуревич слушал, как его дверь сражается с вероломным агрессором. Как не сдаётся, как побеждает. Да! Судя по крикам, дверь перешла к наступательным действиям! Какие-то хлопки в подъезде — дверь отстреливается? Ату их, дай жару, родимая! Я за тебя девятьсот рублей отстегнул! Мотоцикл можно было купить за такие бабки, а я тебя выбрал! Гуревич сейчас плохо соображал, мысль про так и не купленный мотоцикл на пару секунд овладела его сознанием. Может, еще купит, если выживет.

Победная трель дверного звонка ознаменовала собой полную и безоговорочную победу над… Стоп, а кто сказал, что мы победили? То есть да, дверь стоит непоколебима как стена. Тьфу ты, достали штампы. Так кто там названивает?

— Сова, открывай! Медведь пришел!

И Гуревич наконец-то поверил. Такое проорать мог только Милославский. Не связанный, не под дулом пистолета, несломленный Жорж Милославский, наглый циничный доморощенный юморист с чувством мании величия. Тот, кому не зря молился этой ночью мальчик Олег в своей ванне.

— Это точно вы, Жорж? Вы один?

— Я один, и я не Один! Открывай, старик! У твоих врагов случился форменный кирдык!

Вот теперь никаких сомнений — сомнительного таланта поэт Милославский собственной персоной. Несколько оборотов валиков замков, ригели втянулись в свои гнезда тихо, как сытые змеи. Тяжелая дверь открылась наружу — тоже по совету Милославского. А вот и сам начальник его службы безопасности стоит и улыбается, словно не произошло ничего ужасного.

— Привет, господин начальник! Разрешите доложить, супостат схвачен и вывезен в неизвестном направлении.

— Насовсем?

— Не переживайте, не всплывут. — А сумка на боку опять рваная и воняет знакомо. Не тот ли случай, когда лекарство страшнее болезни? С другой стороны — мальчик из приличной семьи, наверное. Не приезжий, нацеленный на долгосрочное сотрудничество и строительство процветающего бизнеса. Готовый еврей, только необрезанный, шоб его родители долго жили. Милославскому Гуревич как первый клиент выгоден живым и процветающим. Надолго ли — это уже другой вопрос. В любом случае, резкие и со стволами это новая реальность. Пусть один из них будет рядом и будет доволен сотрудничеством.

Я сидел в машине рядом с оперативниками и меньше всего думал о Гуревиче, когда по рации прошел доклад: «Подъехала вторая машина. Один человек. Общаются с кем-то в первой машине. Все вышли из машин, разошлись по двум подъездам. Наблюдатель докладывает — начали взлом двери Гуревича».