Идеальный ис-ход - Лиз Томфорд

Нежный укус за ухо посылает ударную волну к моему клитору, и стон срывается с моих губ.

— Ты не хочешь играть со мной в эту игру, Блу, — отстраняясь, он тычет ложкой мне в нос. — Я всегда буду побеждать.

Он снова берет йогурт и направляется в свою спальню.

Посмотрев вниз, я обнаруживаю выдвинутый ящик для столовых приборов между моих ног. Этот ублюдок отвлек меня и открыл чертов ящик между моими раздвинутыми бедрами.

Мне жарко, я взволнована и немного зла. Этот мужчина имеет наглость оставить меня на столешнице, задыхающуюся от желания получить большее.

— Почему ты так уверен, что победишь?

Он приподнимает брови, посылая мне пылающий взгляд, который кричит, что примерно через тридцать секунд я окажусь у кухонного стола, и как думаешь, кто победит?

Выдерживая его пристальный взгляд, я не принимаю молчаливый ответ.

Отвернувшись от меня, он направляется в свою комнату, но прежде чем закрыть за собой дверь, я слышу, как он говорит:

— Я дал обет безбрачия, вот почему.

18. Райан

— Шей, ты ведь платишь, верно? — кричит Дом с другого конца стола.

Я должен посмеяться про себя, потому что этот парень вполне мог бы позволить себе поужинать сам, если бы платил он.

— Да, чувак.

Он поворачивается к официанту.

— Тогда я возьму ваше самое дорогое красное вино.

Ублюдок.

Итан, сидящий справа от меня, наклоняется ко мне.

— Это милое местечко, — его внимание блуждает по приватной комнате одного из самых дорогих ресторанов Чикаго. — Необычное.

Черт возьми, да, это модное место, но, что более важно, приватное. Вход через черный ход, папарацци запрещены, и, по-видимому, весь обслуживающий персонал подписал соглашение о неразглашении. Если бы каждый публичный выход был таким, возможно, я бы покидал свою квартиру не только для тренировок и игр.

Итан снова окидывает комнату критическим взглядом.

— Ладно, что не так с этим местом? Ты сказал, что я должен был организовать командный ужин. И я устроил этот самый командный ужин.

— Я также сказал тебе использовать это как возможность для парней познакомиться с тобой поближе. Довольно сложно это сделать, когда половина команды находится на расстоянии крика.

В комнате черные стены, слабое освещение и стол такой длины, что за ним удобно разместятся четырнадцать человек — если вы не пытаетесь поговорить с половиной своих гостей.

Честно говоря, я знал, что это дерьмовый предлог для командного ужина, когда заказывал ресторан две недели назад. В доме Итана всегда тепло и уютно. Его жена и мать на протяжении многих лет обучали некоторых ребят их знаменитым корейским блюдам, а его дочери обычно бегают вокруг или сидят на коленях у одного из игроков, обучая профессиональных спортсменов тому, как правильно раскрашивать.

Но я не Итан. В моей квартире пусто и несколько холодно. У меня нет полноценной семьи, которая ждала бы дома, чтобы поприветствовать команду, и даже если бы у меня была семья, я не могу смириться с мыслью впустить в свое пространство столько людей, независимо от того, что они мои товарищи по команде.

Лишь немногие проникли в круг моего доверия — Итан, Зандерс, а теперь и Инди, но я не доверяю слепо большинству людей, включая моих товарищей по команде. Конечно, я знаю большинство из них уже четыре с лишним года, но они строго мои коллеги.

Доверие зарабатывается, а не дается, и если бы я сказал что-нибудь из этого вслух, Итан надрал бы мне задницу и напомнил, что мое недоверие к своей команде, вероятно, является причиной того, что у нас серия поражений из четырех игр.

В середине ужина ребятам кажется, что они достаточно хорошо проводят время. На другом конце стола гораздо громче, чем на моем, парни болтают и пьют за мой счет.

Один из новичков сидит слева от меня.

— Леон, налить тебе еще? — я поднимаю бутылку, предлагая ему вино.

Он продолжает смотреть в свою тарелку.

— Нет, спасибо.

— Ты уверен?

Нерешительно его глаза находят мои, пытаясь прочесть меня.

Итан смеется.

— Это не проверка, Леон. Тебя не будут ругать за то, что ты выпил второй бокал вина. Завтра у нас свободный день.

Губы Леона слегка приподнимаются, хотя он смотрит на Итана, улыбаясь, но его глаза снова устремлены в тарелку, когда он говорит:

— Конечно. Ладно, я выпью еще один. Спасибо.

Я наливаю Леону еще один бокал. Это было чертовски странно.

К тому времени, как подают десерт, я уже ничего не могу с собой поделать. Я достаю свой телефон, чтобы написать Инди.

Сегодня днем она прилетела, но я не видел ее пять дней. А до этого меня не было целых шесть дней. А это значит, что последние одиннадцать дней единственное, о чем я был способен думать, — это тот поцелуй.

Он был идеальным, всепоглощающим, нежным. Черт, он был опьяняющим, и я хочу поцеловать ее снова. И мне, возможно, придется поцеловать ее еще раз, прежде чем я натру себе мозоли. Существует ли какое-либо исследование, которое проверяет, сколько раз вы можете дрочить, прежде чем сможете навредить себе? Потому что каждое томное движение моего члена сопровождалось образом ее длинных ног, обнимающих мои бедра, и ее нежных рук, прикасающихся к каждой складочке моего тела, и, конечно, губ. Я представлял, как эти чертовы губы исследуют каждый сантиметр моей кожи.

Был ли тот поцелуй фальшивым, как я утверждал? Ни в малейшей степени.

Как я уже сказал ей, я не могу разыгрывать близость. Я закипел, когда увидел, что она стоит с ним за пределами арены. Я понял, кто он, в ту же секунду, как мой взгляд упал на него, и мои подозрения подтвердились, когда я заметил панику в глазах своей соседки. Ее добрые карие глаза блестели от непролитых слез, и да, это разозлило меня, потому что он не заслуживает их, он не заслуживает ее.

Я не собирался позволять ему увидеть, как она плачет из-за него, поэтому поцеловал ее. Хотя правда в том, что, когда я вышел из зала для игроков, мне безумно хотелось увидеть свою Блу. Мою идеальную Блу, одетую в высокие каблуки и кожаные брюки. Наши отношения состоят из странной смеси радушия и резкости.

Но когда я заметил его, ярость застелила мои глаза.

Называйте это собственничеством, желанием защитить или наклонностями пещерного человека, мне все равно. Я не собирался позволять этому жалкому подобию мужчины думать, что он «победил». Так что, да, я поцеловал ее, чтобы доказать свою точку зрения.