Война за корону - Ярослав Коваль

— Ну и ладушки, — госпожа Элейна положила юноше-аргету ладонь на лоб. Тот сразу закрыл глаза и откинулся на спину, бледнея.

— Что с ним?! — охнул Илья.

— Всё нормально. Стазис. Что-то вроде анабиоза. Его ведь надо успеть доставить ко врачу. — Она поднялась, что-то выискивая взглядом, а потом вскинула руку с перстнем-инструментом. В небо ринулся поток искр цветов дома Даро.

— Что это?

— Ну надо же сообщить его отцу, что требуется он или его люди. Ага! — И зашагала навстречу лорду Даро, бегом вывернувшему из-за снегового холма.

— Что случилось? — обронил тот на бегу.

Вместо ответа леди Шаидар показала отцу на сына и сделала рукой как-то жест, должно быть, поясняющий ситуацию. Сопровождающие лорда люди кинулись поднимать Санджифа и сделали это с такой осторожностью, словно имели дело с готовой рассыпаться в прах музейной ценностью, а не с телом живого человека. На мгновение ещё более бледный, чем обычно, господин Даро припал губами к рукам госпожи Элейны.

— Спасибо, — пробормотал он.

— Не о чем говорить, — отмахнулась она.

И по-дружески приобняла Илью за плечи.

— Идём, о твоём друге позаботятся, как должно. Всё будет хорошо… А ты молодец! Отлично повёл себя в этой ситуации.

Петербуржец покраснел от неожиданности.

— Да ладно… Вообще ничего не смог сделать… Как баран!

— В бою главное — здраво оценивать свои возможности. Не можешь чего-то — отойди и дай делать дело тем, кто может. Главное — не начать метаться и истерить. В этой ситуации, — она кивнула в ту сторону, куда унесли Санджифа и куда теперь, мгновенно расправив спину, быстрым шагом направился господин Даро, — трудно было сохранить хладнокровие. Ты молодец, сумел. Это главное.

Илье захотелось объяснить ей, что тут нет никакой его заслуги, потому что он просто оцепенел, не зная, что делать, но похвала, даже незаслуженная, была приятна, и, поколебавшись, юноша просто закрыл рот. Уважение госпожи Шаидар сейчас было ему дороже, чем истина.

— И не сердись, что я так, может быть, презрительно сказала, — продолжила леди, уводя его куда-то за очередную снеговую груду. — Я адресовалась лорду Ингену и в первую очередь хотела порушить ему игру. Не дать ему вести игру по его правилам. А он актёр, отличный актёр: как тебе его поза рыцаря без страха и упрёка? Впечатляет, не так ли?

— Да уж, — промычал юноша. — Явился сюда, к врагам, один… Рискованно.

— Никакого риска! На высоте ждала охрана на шивелах. Потому я и не подумала его преследовать. Будь он один!.. Ох!.. Я тебя разочаровала в нём?

— Не столько… В смысле, нет. Скорее, вы на меня произвели впечатление своим знанием этого человека.

— Не сказала б я, что его знаю. Мы ведь почти не общались. Скорее тут просто знание человеческой натуры играет роль. Кернах — отличный политик, талантливый лидер, он знает, как вести себя с людьми и как держаться самому, чтобы произвести должное впечатление. И он привык навязывать окружающим свои правила. А соглашаясь играть по чьим-то правилам, ты почти соглашаешься на поражение.

Обогнув снежный холм, Илья обнаружил, что за ним уже растёт временный лагерь, рабочие демоны под присмотром легкораненых бойцов ставят палатки на расстеленные и прижатые колышками полотна полиэтилена и уже готовятся разбивать большой шатёр — для лордов. По снегу ползли дымки костров, над которыми укрепляли огромные котлы, полные снега, и где-то уже разворачивали тюки с провизией — уставших магов надо было кормить.

Уже была готова обширная хирургическая палатка, вокруг которой суетилось больше всего народу. Должно быть, именно там сейчас возились с Санджифом. «Наверное, если я сунусь с вопросами, меня просто погонят поганой метлой, — подумал Илья. — Надо заглянуть попозже». Он присел у костра, рядом с которым госпожа Элейна, торопившаяся куда-то, его оставила, и немного помог повару — распаковывать припасы, открывать пачки круп, мешать в котле огромной деревянной ложкой на длинной ручке.

Поэтому не сразу заметил, что в лагере появились новые лица, которых он здесь не видел. Первой он заметил госпожу Гвелледан, что-то выясняющую у офицера в мундире цветов дома Даро, а рядом с ней — Всеслава с автоматом, небрежно заброшенным за спину. Петербуржец подскочил, как ужаленный, едва не упустив ложку в снег. Только теперь он заметил неподалёку от директора школы Уинхалла и госпожу Оринет, и Фредела, и Дину с Амхин — и Фёдора, нервно косящегося на Искру, недовольно поджимающую губы.

— Здравствуйте, Илья, — улыбнулась госпожа Гвелледан в ответ на его изумлённое и, возможно, оттого чересчур пылкое приветствие. — Рада видеть вас в добром здравии. — И, взмахнув рукой, пошла к госпитальной палатке, сопровождаемая офицером.

К Илье подошёл Всеслав, с рассеянным взглядом и резко поджатыми губами.

— Что у вас там случилось? — спросил он. — Как я понял, Санджиф ранен?

— Да, вот… Так получилось. — Юноша вдруг почувствовал непреодолимое желание начать оправдываться. Он едва ли понимал, что именно они с Сафом сделали неправильно, однако было ясно, что какой-то промах они допустили, и за этот промах им наверняка устроят головомойку.

— Получилось, — проворчал мастер. — Что тут можно сказать… Ладно, иди.

Сказано это было угрожающе, поэтому юноша предпочёл чуть ли не бегом убраться подальше от сурового соотечественника, который даже здесь продолжал держаться так, словно ему предстояло по-прежнему приглядывать за поведением школьника, и спорить с ним в этом было абсолютно бесполезно. Да петербуржцу и в голову бы не пришло спорить.

Увернувшись от Всеслава, Илья через несколько минут вновь оказался поблизости от палатки-госпиталя — и потому, что в любом другом месте он бы путался под ногами людей, спешащих оборудовать лагерь ещё до завершения боя, и потому, что здесь он находился ближе к другу. Уж тут-то Илья мог надеяться узнать пораньше о том, когда выздоровеет его друг и не станет ли он инвалидом. О его возможной смерти он не желал даже думать.

Правда, и вплотную к самой палатке юноша не подходил — вокруг неё тоже хватало людей, которым он мог бы помешать.

Спустя время петербуржец издалека разглядел госпожу Гвелледан, выбирающуюся из-под покрывала, заменяющего дверь походного госпиталя, и тут же зашагал к ней, уверенный, что она расскажет ему о состоянии Санджифа — не могла же она не знать о нём!

Но задержал шаг, заметив госпожу Шаидар, торопившуюся куда-то мимо этого места и остановившуюся, стоило ей зацепиться взглядом за взгляд леди Уин Нуар. Несколько мгновений они просто стояли, глядя друг другу в глаза. Потом губы госпожи Элейны дрогнули и изогнулись в её обычной усмешке, а вторая женщина побледнела ещё сильнее, став почти полупрозрачной. Первой молчание нарушила госпожа Элейна, в свойственной ей свободной и оттого чуть вызывающей манере.