Основной закон - Дмитрий Николаевич Матвеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сейчас могут быть неприятные ощущения. Может даже, будет больно, – предупредил Валерик.
Еще полминуты – и…
– Ой-ой-ой! – закричала пациентка. Ее подруга метнулась к доктору, но не добежала: шоковый разряд был уже хорошо натренирован. Вроде, удачно легла, ничего себе не ушибла. А то еще ее придется залечивать…
– Все уже, все. По крайней мере, на сегодня. Вставайте, обувайтесь. Вот на стене зеркало, можете посмотреть результаты. Как насмотритесь – выходите в холл, я вас там подожду.
А результаты были. От колена и ниже на месте багрового пятна была белая, совершенно здоровая кожа.
На то, чтобы восстановить кусок кожи общей площадью в две ладони ушла целая куча энергии. Но еще больше сил ушло на то, чтобы прервать поток благодарностей, перемежающихся извинениями, и, назначив следующий сеанс на среду, на то же время, выпроводить обоих теток. Дело было уже к вечеру, и Валерик, прикрыв бутерброды перевернутой миской, чтобы не засохли, отправился на пробежку. Нынче он решил пробежать на круг больше, чем обычно: пора потихоньку наращивать нагрузку.
Нынче никаких мыслей в голове не появлялось. И не потому, что размышлять было не о чем, а потому, что финальная схватка с Валентиной – так потребовала называть себя клиентка, напрочь отказавшись сообщить отчество – вытянула последние моральные силы. И Валерик просто и бездумно шлепал кедами по утоптанной дорожке, механически считая круги. Пять! Еще один, потом комплекс упражнений – и домой.
– Спасибо.
От неожиданности Валерик дернулся и чуть не упал. Голос, раздавшийся слева и чуть сзади был слишком знакомым, чтобы его не узнать. Ну нафига? И почему именно сегодня? Оборачиваться он не стал, замедлять бег и, тем более, останавливаться, тоже.
– За что спасибо?
Он постарался говорить ровно, с толикой скуки.
– За то, что не дал сгореть в машине.
– Не понимаю, о чем ты, – это было сказано вслух, а про себя добавлено: "Знала бы ты еще, отчего машина загорелась".
– Не ври, тебя люди видели.
– Прямо-таки меня?
Ну да, так он и признался. Сегодня поверит на слово, поддастся на провокацию, а завтра его в ментовке мордовать будут: почто с места происшествия слинял? А при желании могут и статью навесить – оставление в опасности. Нет уж, нафиг-нафиг.
– Ты подходишь под описание, которое дали свидетели.
– Угу. Многие парни плечисты и крепки, многие носят футболки и кепки.
С полминуты они бежали молча, потом Вероника не выдержала:
– Ты даже не хочешь со мной поговорить?
– Нет.
– И даже из вежливости поинтересоваться моим здоровьем?
– Ну хорошо: как твое здоровье?
– Хорошо мое здоровье. Только вот все время есть хочется.
Валерик изо всех сил постарался удержать на лице невозмутимое выражение. Удалось или нет – после будет видно, но он хотя бы попытался.
– Ну так ешь, раз хочется.
– Вот я и ем.
– Приятного аппетита.
Еще полминуты молчания.
– Я что, тебе совсем неинтересна?
– Нет.
– И ты не хочешь со мной даже просто поговорить?
– Нет.
– Но почему?
Валерик остановился, тяжело дыша: не при его физическом уровне говорить на бегу. Вероника остановилась рядом. Она как будто и не бежала, а прогуливалась: дыхание легкое, ровное, на красивом лице ни капельки пота. Аж завидки берут.
– Потому, что каждое твое появление рядом со мной добавляет мне проблем, осложняет жизнь и портит настроение. Причем это все устраиваешь для меня исключительно ты, собственными руками. И я этого не хочу, мне надоело влипать по твоей милости в разные истории.
– А чего же ты тогда хочешь?
– Я говорил в прошлый раз, и повторю еще, специально для блондинок: я хочу, чтобы ты больше не появлялась рядом со мной в обозримом пространстве, не приближалась, не заводила разговоров и вообще забыла о моем существовании. А я постараюсь забыть тебя, как страшный сон.
– Это как получится, ты ведь гуляешь с моей подругой.
– Твоей подруге придется сделать выбор, – пожал плечами Валерик. Ситуация раздражала его до крайности.
– Значит, ты мириться не собираешься?
– Мы с тобой не ссорились, так что и мириться не нужно. Но общаться с тобой я точно не желаю.
– Но почему?
– Ты уверена, что ты хочешь это знать? Предупреждаю, мое мнение тебе не понравится.
– Уверена.
Все, с него хватит. Эта красивая, умная идиотка (бывают же такие сочетания!) его достала окончательно и бесповоротно.
– Ну так получай: ты – злая, стервозная, высокомерная сучка, привыкшая к безнаказанности и вседозволенности. И я совершенно точно не хочу быть очередным идиотом, которого используют и вышвырнут.
– Ты!.. Ты!
От ярости Вероника растеряла все слова. Ей столько хотелось высказать этому стоящему перед ней мерзавцу, но она лишь судорожно открывала рот, словно выброшенная на берег рыба.
– Я лишь сделал то, что ты так настойчиво просила. Может, теперь ты оставишь, наконец, меня в покое?
– Да я!.. Да я тебя!..
– Что, побьешь и этим изменишь мое мнение к лучшему? Все, разговор окончен. Прощай, моя нелюбовь.
Домой Валерик не то шел, не то бежал, пинками отшвыривая из-под ног некстати попадающиеся палки. Оставалось совсем немного, когда под ногу попала не палка, а железная труба со всеми вытекающими последствиями. Злостная железяка сполна познала псионий гнев: в доли секунды середина трубы побелела, потекла, а потом треклятая железяка разделилась на две части, а Валерик, выплеснув весь накопленный заряд нетворческого зла и, вместе с ним, весь запас энергии, вернулся в рассудочное состояние и побежал со всех ног: резко захотелось жрать.
Бутерброды лежали там, где он их оставил, под перевернутой пластмассовой миской. Валерик щелкнул клавишей чайника и, не дожидаясь, когда закипит вода, вгрызся в самый большой бутерброд. Вот же зараза! Давно уже он не выходил из себя, а вот ей, кажется, удалось его довести до белого каления. Да, красивая девка, да, шикарное тело, но не лежит к ней душа и, если
