Сто одна причина моей ненависти - Рина Осинкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Фигневый расклад. Вон как у него все по полочкам, и не разубедишь. Ты тоже хороша. Сказала бы вчера: с сантехником встреча, а ты все – кочегар, кочегар, дался тебе кочегар. А что будет, когда в дверь позвонит не «кочегар», а Никитович? Какие ступинские действия последуют? – с беспокойством размышляла Людмила. – И что предпримет Никитович, когда вместо меня ему откроет компьютерный мастер? И почему Калугина нет до сих пор?! Наверное, мне нужно будет закричать что-нибудь? Что-нибудь наподобие «помогите», и погромче? Или я подставлю под удар старика? Вон у этого маньяка взгляд какой… страшный».
Глаза Вити Ступина светились озорством. Каким-то зеркальным блеском светились. А за глянцевой его перепонкой угадывались пустота и мертвость. Не бездна, а глухая пустота. И мертвость.
Людмилу пробрал озноб. Ступин заметил, как ее передернуло, и улыбнулся едва заметно. А мертвость не улыбнулась. Она смотрела на Люду пристально и оценивающе. Не смотрела, а изучала.
Когда Ступин поймет, что гостей больше не будет, он займется Людмилой без промедления и индивидуально.
Давай, думай, детка, как его отвлечь, тяни время. Шанс спастись невелик, но имеется. Если Калугин придет вместе с ньфом.
А если без?..
– А вдруг мы говорим о разных «кочегарах»? – сделала попытку Людмила. – Давай обсудим эту возможность. И тогда никого устранять тебе не придется. И препараты сэкономишь.
– Людочек, ну, какая ты смешная, право слово! Тебя устранить мне по-любому придется! Ты вычислила, что это я к Зинаиде в гости заходил, а вовсе не твой вояка, а значит, жить тебе дольше не полагается. Кстати, а как ты дотумкала? Неужели только из-за царапины? – Ступин, развернув руку, внимательно осмотрел почти зажившую ранку на своем правом запястье.
– Из-за царапины. Убийца руку поранил об дверной косяк, вернее, об гвоздь на косяке. На который Зина сумки вешала, когда замки отпирала. Есть свидетельни… свидетели тому имеются. И еще… Видишь ли, Витя, бороды у Сергея в то утро уже не было. Сбрил ее Портнов, одни только усы оставил. На Конституции присягну.
– Да ты что?! – поразился Ступин. – Надо же, как оно бывает иногда… А я старался, клеил.
И засмеялся. Весело и от души.
Отсмеявшись, продолжил:
– Выходит, очень кстати я к тебе заглянул. Ты ведь не успела доложить про этот факт полисменам? Не успела, по глазам вижу. И не доложишь.
– Зачем ты Сережу подставить решил? Что он тебе сделал? Тем более фактуры у вас разные, да и роста в тебе… – она запнулась.
– Хотела сказать, что ростом мал и телосложения хлипкого? А то я этого не знаю, – недобро усмехнулся Ступин. – Никаких проблем, Валерьевна. Приобрел на блошином куртку камуфляжную на четыре размера больше и напялил поверх пуховика. Штаны пошире надел. А в берцы ваты сунул под пятки, чтобы росту прибавить. Шагал, как на ходулях, но оно того стоило. А касаемо того, сделал мне что-то вояка или нет, то вот что я тебе отвечу. Ничего не сделал. Но мне он не нравится. На физиологическом уровне не нравится, веришь? До спазмов в горле. А подставить кого-то надо было, согласна? Чтобы ментам жизнь упростить. Чтобы поменьше маялись, ментяры, расследуя висяк. К тому же бугай твой с Зинаидой на ножах был, я сам слышал, как он орал на нее аж до хрипа. И самое, пожалуй, главное, я знал, как его изъять из обращения, чтобы он без алиби остался. Училка ваша, старушенция, подсказала, хоть и не подозревала о том. Говорливые мы становимся на старости лет, нужно запомнить, чтобы, когда года накроют, ошибок чужих не повторять. Так и сложилось все одно к одному. А ты, выходит, меня и не подозревала?
– Не подозревала.
– Думала, у меня крутизны не хватит?
Людмила помолчала. Ответила тихо:
– Я плохо разбираюсь в людях.
– Теперь мнение поменяла?
– Поменяла ли я о тебе мнение? Еще бы, – и, помедлив, спросила: – А если я тебе скажу, что о твоей какой-то лежке в первый раз слышу, ты отстанешь от «кочегара»?
И зачем тебе за «кочегара» заступаться, если знать его не знаешь и даже не видела никогда, и не придет он сегодня вовсе? Рассчитываешь время растянуть, а по факту только разозлишь маньяка.
– Ой, не гони, Людочек, не надо! – заржал Витюша. – Я весь такой простодушный и доверчивый, прям повелся на твой треп. На чердаке ты, может, и не шарила, поэтому не знаешь, что у меня в схроне лежит, а в каком доме чердак и на уровне какого подъезда, точно разнюхала. Для Кирюхи этой инфы будет больше, чем достаточно. Особенно если он не побоится «папе» стукануть.
– Нейтронную бомбу заныкал? – брякнула Людмила.
– На фига? – удивился Ступин. – Нет, не бомбу, не «калаши» и не наркотики. Не моя тема. Там у меня приспособа одна хранится. Ну, так и быть. Пока Кирюша не подвалил, расскажу, чтобы оценила. Я, Людок, тебя как технаря сильно уважаю. Ты точно оценишь. А для вступления я вот что тебе скажу. Чтобы человек развивался, ему нужно быть собой недовольным. Собой, заметь, а не окружающей средой. И тогда недовольство начнет есть твой мозг и подталкивать к действию. Я на одном вебинаре слышал. Решил испытать. Тем более что недовольство у меня было готовое, но я его не с тем знаком ощущал. Предков винил, что не отправили на стоматолога учиться, капиталистов, что мизер платят, государство, что цены растут. А я типа не при делах.
Витю изводила мысль, что не тем он по жизни занимается, если нет у него денежных средств каждый сезон обновлять айфон и тачку, как того требуют приличия тусовки, в которую ему страшно хотелось влиться, но нищебродов там не признавали. В погоне за понтами, такими желанными, но очень дорогими, кредитную историю он испохабил, и ни один столичный банк в ступинские мечты больше вкладываться не желал. Заработок же компьютерного мастера позволял реализовывать лишь самое насущное – одежду, обувь, косметический ремонт квартиры и кое-что по мелочам.
Фирма, которая обеспечивала Витюшу заказами и за это имела половину с каждого клиента, специализировалась на прокладке интернет-сетей. Ступин расширил личный спектр услуг и за дополнительную плату выполнял ремонт ПК,
