В плену у прошлого - Лилия Фандеева

– А ты спроси у Галины Ивановны, как Лиза меня встретила, тогда поймешь, почему я настаиваю. Девочка дождалась маму. Ты попробуй ей объяснить, что я уеду без нее. Мне будет непросто, я это знаю, но я справлюсь. Думаешь, у нас ей будет хуже, чем там? Она одинаково незнакома ни с моей семьей, ни с твоей. Я хочу закончить все формальности, не уповая на авось. Пусть твои родители занимаются своим твердолобым сыном.

– Почему это я твердолобый?

– Хорошо, будь толстокожим, несговорчивым, упертым, но Лизу мы забираем.

– Дунаева, ты решила меня пожалеть и помочь, так сказать, по старой дружбе, невзирая на обман? – спросил Воронцов, глядя на Марину. – Ты сможешь полюбить моего ребенка? Подумай. Может так случиться, что тебе придется воспитывать ее долгое время. Ты к этому готова?

– Я, Воронцов, за шесть лет слегка прозрела, поумнела и моя женская интуиция подсказывает, что я поступаю правильно. Моему пасынку семнадцать лет и мы нашли с ним общий язык. С Лизой будет проще. Она ждала маму и дождалась. Я не могу обмануть ее ожидания. Если ты со мной не согласен, обоснуй. Если дело в доверии, то будь спокоен, вся семья согласна с тем, что вернемся мы домой с Лизой.

– Пусть так и будет, – целуя Марину, согласился он…

Сил для разговора не осталось, и они оба лежали и молчали, пока Марина не услышала ровное, спокойное дыхание Воронцова. Как Марине не хотелось оставаться рядом с ним, она заставила себя подняться. « Укатали Сивку крутые горки. Дежурство, нервное напряжение и я, со своим желанием. Пусть отдыхает, а я займусь делами», – думала она, покидая спальню и прикрывая туда дверь. Приняв душ, выпив кофе, она нашла свидетельство о браке и свидетельство о рождении Лизы. Оделась, закрыла входную дверь на ключ, оставленный Галиной Ивановной. И начала с похода в загс. Выслушав рассказ и просьбу Марины, вопросов не возникло. Ей поставили в паспорт штамп и вписали в него Лизу. В детской поликлинике она забрала медицинскую карту Лизы и позвонила Родиону. Выслушав его доклад, сказала: – «Я в городе буду часа два-три, но основное уже сделала. Заберу Лизу из сада и вернусь. Воронцов отдыхает. Что купить вкусного к ужину?» Она взглянула на часы и поняла, что времени для посещения магазина детской одежды у нее достаточно, чтобы успеть забрать Лизу из детского сада и зайти в супермаркет. Она давно не покупала детские вещи, а для девочки не покупала вообще и понятия не имела, что и сколько стоит. Часа через полтора-два, обойдя отделы магазина, она уже имела представление о наличии товара и его стоимости. «Проведу ревизию, и завтра придем сюда с Лизой», – подумала она, покидая магазин. С пакетом из супермаркета и Лизой она поднималась в квартиру в начале пятого после полудня. Воронцов был в квартире.

– Держи разрешение, как ты просила, – он протянул Марине бумагу, заверенную нотариусом. – Что у тебя нового?

Марина протянула ему свой паспорт.

– А где предыдущий штамп? – спросил он удивленно.

– Вдове не делают отметку в паспорте о прекращении брака. Нет такого в нашем законе. Ты можешь, если хочешь, до конца своих дней оставаться в браке. Поэтому, пришлось свой паспорт «постирать» и получить новый. Теперь все документы в порядке. Я, в свое время, все сделала правильно.

– Я в воскресенье улетаю. Не обедал, тебя ждал. Лизок, дочка, обедать будешь с нами, – спросил Виталий Андреевич.

– В садике мама меня заблала, когда мы кушали. Я буду с вами ужинать, мне нужно соблать иглушки, котолые я повезу с собой, – ответила она, видимо понимая, что ни мама, ни папа не исчезнут сегодня.

– Ты почему меня ни о чем не спрашиваешь? – задала вопрос Воронцову Марина.

– Я многое о тебе знаю, а о чем захочешь, расскажешь сама.

– И что же ты знаешь?

– Что после гибели отца, ты переехала в город с мамой и сыном, что в связях, порочащих тебя, замечена не была, что бралась за любую возможность подработать. Трудно пришлось? Как вы встретились с Ильей?

– Квартиру купил папа в новостройке без отделки лет за пять до гибели. Нам с мамой выплатили долю в фермерском хозяйстве, и я уже самостоятельно взялась за ремонт. Через год мы переехали в город, продав свой дом и небольшое хозяйство. Денис пошел в первый класс. Четыре года жили тихо и мирно, пока скорая помощь не доставила подростка с признаками острого аппендикса. Этим парнем оказался приемный сын Ильи. Я сразу его узнала, только времени на разговоры не было. На следующий день он уже знал, что Денис его сын. Как все сложилось между нами дальше и чем все закончилось, ты в курсе? – спросила Марина, глядя ему в глаза. – Морозов еще тот Штирлиц, но я ему благодарна за помощь и информацию, не нужно повторяться. О твоей афере он тоже в курсе?

– Нет. Он знает о том, что я женат и воспитываю дочь. Мне ума хватило сохранить все втайне. Один человек в курсе. Мне нужен был помощник, человек с некоторыми связями. Это Фридман. Он тоже считает меня авантюристом, но криминала в этом не видит. Если мне не доверяют одному воспитывать дочь, я имею право, во благо ребенка, нарушить некоторые правила или изменить их. Да, я нарушил закон. Но, кому от этого стало хуже? Не случись того, что случилось, этого никто бы и не узнал, – говорил он ни то с вызовом, ни то с болью.

– Что с настроением, Воронцов? Что-то не так? Послушай меня внимательно и услышь. После клиники мы ждем тебя у себя дома. Это будет, скажем, в конце января. У меня в городе есть своя квартира. Там сейчас живет мой однокурсник Третьяков. Помнишь копну рыжих волос? Вдвоем вам не будет тесно. Ты должен сам пройти этот путь. Да, он трудный, но при желании преодолимый. У тебя нет проблем, нет повода раскисать. О Лизе не беспокойся. Я в обиду ее не дам. Захочешь вернуться сюда – вернешься. Захочешь остаться – останешься. Я не буду тебя утешать и успокаивать, как не буду больше возвращаться к этому разговору. Мы с тобой взрослые люди и понимаем, что многое, если не все, зависит от нашего настроя. Ты сам учил меня этому. Не забыл? У тебя есть стимул и характер. Будешь собирать вещи, вспомни, какие у нас зимы. Хочешь, я помогу тебе собрать все