Клятва на стали - Дуглас Хьюлик

Я устоял, хотя в глубине души хотелось отбросить отговорки и гордость и попросить прощения – сказать: пошло оно к гребаной матери, мы оба оступились, давай начнем заново. Но у нас было слишком богатое прошлое и слишком много гонора, чтобы прогнуться. Наши ремесла приучили нас приравнивать уступку к слабости, и проявлять ее было не в наших привычках.

Дальнейшее предстало даже худшим, чем я ожидал, и причин было сколько угодно.

– Ты мог рассказать мне о Клятве, – возразил я. – О том, что, принимая ее, ты шел против законов твоего ордена. Если бы я знал, что она для тебя значила…

– О Ангелы! – возопил Деган. – Дело не в Клятве! Неужели не понимаешь? Если бы ты не сдержал слова, данного Дегану, я мог бы смириться, но вышло иначе. Ты не сдержал слова, которое дал мне. Я принял твою Клятву, Дрот, ради тебя самого, потому что не хотел, чтобы тебя зарезали Железо, Одиночество или кто-то еще. Даже пойди я в итоге против ордена, мне было бы ясно, что это делается по двум достойным причинам: ради тебя и во имя долга перед империей. Пусть остальное рухнет, мне было бы достаточно для опоры. Но вот ты хлестнул своей веревкой, и я упал, и оба обета пошли прахом. – Деган вздохнул и приложился затылком к стене. – Мое фиаско мне и влачить, но я не потяну еще и твое, это твоя забота. Не собираюсь и отпускать тебе грехи. Ты должен понять, что ответа на вопрос «почему» не всегда достаточно, особенно в таких случаях. Умение отбрехаться от дилеммы не означает, что ее больше нет.

Он изготовился положить руку на гарду, затем помялся и не тронул сталь.

– Я вынужден напоминать себе, кто я теперь такой, – молвил он, глядя на свои пальцы, занесенные над рукоятью, которую обвила цепь. – Каждое утро, когда я пристегиваю эту штуку; каждый вечер, когда снимаю ее перед сном; всякий раз, когда прикасаюсь к гарде, – я замираю и сознаю, что больше не Деган. Я вспоминаю, что мое слово отныне имеет не больше веса, чем у наемника, а мой клинок не служит цели выше той, что оплачена. Моя сталь – всего-навсего сталь. – Он опустил руку и посмотрел на меня. – И этого не изменят никакие извинения и оправдания.

«Точно так же как все мои размышления не изменят моего статуса Серого Принца», – подумал я. Но это было другое дело: я возвысился в иерархии, а не был из нее изгнан. Я мог лишиться друзей и прежней уличной сноровки, но Деган потерял все, что определяло его лицо. Нас было невозможно сравнивать, и я не собирался оскорбить его попыткой.

Вздохнув и вдруг утомившись, я сел в кресло Дегана. Затылок в месте, куда ударила Ариба, снова заныл пульсирующей болью, а заодно оживились вкупе с усталостью и прочие отметины, оставленные предыдущими поединками. Виновен я или нет, я оставался Серым Принцем при деле, которое надлежало выполнить, и людях, которых следовало защитить. Если я хотел разобраться с Деганом, мне предстояло сделать это быстро, покуда мозг не последовал за обмякавшим телом.

Я посмотрел на блюдо на полу: куриная ножка в винном соусе и пахнувшая розмарином и вишнями; репка, зажаренная дочерна, но маслянистого вида на срезе. Деган едва прикоснулся к ним; похоже было, что и гостиничные тараканы еще не добрались до этих яств. У меня заурчало в животе. Я облизнулся.

– Угощайся, – вздохнул Деган.

Я так и сделал. Ножка остыла, а соус загустел, но в нем присутствовал перец, который неплохо сдобрил кисло-сладкий вкус. Репка, еще теплая в середке, была чуть приправлена оливковым маслом и восхитительна.

Деган смотрел и ждал стоя. Я понимал, что он возьмется за старое, едва я доем, и решил ударить первым.

– Ты же знаешь, – произнес я с набитым ртом, – я всегда готов помочь.

Резкий, лающий смешок. Я поморщился.

– Последнее, что мне нужно…

– Давно ты здесь? – перебил его я.

– Чуть больше двух месяцев. – Деган нахмурился.

– А я меньше двух недель. – Я кивнул, отправил в рот последний ломтик репки и вытер другой рукой усы и бороду. – Примерно столько же в Старом Городе. Хочешь узнать, что я нарыл за это время?

– Не особенно.

– Но ты улавливаешь?

– Улавливаю, – согласился Деган, – и мне все равно. Я не нуждаюсь в твоей помощи. Я хочу одного: чтобы ты убрался.

– Почему?

– Потому что то, чем я занимаюсь, не касается ни тебя, ни Круга и я не хочу, чтобы коснулось. Это личное дело.

Я взял куриную косточку и осмотрел, не осталось ли мяса. Нет, обглодал дочиста. Да и ладно. Я положил ее на блюдо, поставил его на пол и поднялся.

– Ладно, – произнес я.

– Ладно? – Деган отступил на шажок. – И все?

– И все. Ответь на один вопрос, и делу конец.

– Хорошо-о, – протянул Деган, сдвинув брови.

– Что за важность в слоновой кости и бумагах, если тебя понесло из-за них аж в Эль-Куаддис?

В вопросе скрывалась ловушка. Это был один из немногих устойчивых слухов о Дегане, которые я подцепил до сего момента, но смысла в нем было чуть. Однако я нуждался хоть в чем-то, в любой мелочи, лишь бы застать его врасплох.

Мне повезло, уловка сработала. Глаза Дегана расширились, и в следующую секунду он с отвращением покачал головой:

– Проклятые Носы.

– Что это? – Я подавил улыбку и поднажал: – Реликвии? Записи? Что-то для защиты от ордена?

«Что-то, способное помочь мне уговорить тебя вернуться в Илдрекку?» – добавил я мысленно.

– Вроде того.

– Вроде чего – того?

Деган помотал головой.

– Проклятье, Деган, у меня нет на это времени!

– Правильно, нет, – согласился он. – У меня тоже.

И приготовился уйти.

Вот дерьмо! Я надеялся вычислить, чем занят Деган, до того как сообщу ему о причинах, по которым сам здесь находился; до того как скажу, что в Эль-Куаддисе объявился еще один Деган. Мне не хотелось признаваться в том, что я прибыл сюда не только ради нашей поруганной дружбы. Я понимал, что это глупо и мне никак не сообщить об участии Волка и в то же время скрыть угрозу, существовавшую для моей организации, но это выдало бы большую корысть, чем я имел. И меньше всего мне хотелось, чтобы Деган решил, будто я снова использую его в собственных целях.

Правда, так оно и было – в известной степени. И выбора у меня не оставалось.

– Если твое пребывание здесь связано с возвращением в орден Деганов, то я могу помочь, – сказал я.

– Дрот, шантаж не выгорит, – откликнулся он на ходу. – И даже тебе не удастся договориться с орденом, когда дойдет до исправления того, что я натворил.

– Я прибыл не один. – Я сделал глубокий вдох и уперся рукой в стену.

– Если ты связал свою сестру, посадил в мешок и приволок сюда, вопящую и брыкающуюся, то мне наплевать. Я не намерен…

– Серебряный Деган тоже здесь, – перебил его я, едва не назвав того Волком. – Мы прибыли в Эль-Куаддис вместе.

Деган резко остановился. Его рука потянулась к мечу.

– Серебро здесь? – переспросил он и повернулся так, чтобы видеть весь коридор. Он чуть отступил к стене. – С тобой?

– Нет, не в гостинице. И не столько со мной, сколько… помыкает мною.

– Как это – помыкает? – Деган коротко и остро взглянул в мою сторону.

– Шантаж не действует на Деганов, но прекрасно срабатывает против новоиспеченных Серых Принцев.

– Серебро шантажировал тебя? – Деган опустил руку и склонил голову набок.

– Он повесил на меня смерть другого Серого Принца и выставил все так, будто я загасил того, когда тот находился под защитой моей Клятвы о мире. Когда я покинул Илдрекку, об этом только шептались, но многие Кенты уже начали верить, и если Серебро вздумает повысить ставки и уложить мне под дверь еще пару жмуров, все пойдет прахом. Нийян Красные Ногти уже вытерла об меня ноги, а за последний месяц я мог лишиться и остальных. Не знаю. Мне ясно одно: если слух укоренится, то это отличный предлог для пары других Серых Принцев избавиться от меня.

– Это малость чересчур для Серебра, но я, наверное, могу представить, что он так делает. Особенно сейчас. – Деган поразмыслил. – И он решил использовать тебя, чтобы найти меня?

– Он говорит, что орден распадается после смерти Железа. – Я кивнул. – Насколько я понял, тебя никто не обвиняет напрямик, но общее мнение Деганов именно таково. Я попытался убедить их, что это Тень завалил Железо, но…

– В самом деле? – спросил Деган. – Как?

– Я положил меч Железа на труп Тени и постарался, чтобы орден нашел. Ты уже скрещивал с Тенью клинки, и он был противником Железа. Я решил, что выйдет довольно правдоподобно.

– Красиво. Но мне сдается, что не сработало, раз ты здесь.

– Если верить Серебру, официальную версию никто не оспорил, но и не принял полностью, – покачал головой я. – Ее не очень-то впаришь без тебя или хотя бы твоего трупа.

– Прости, что остался жив и тем доставил тебе хлопот. Итак, в каком же лагере Серебро? Чего он хочет – сердечно пожать мне руку или вонзить в сердце меч?

– Он хочет вернуть тебя в Илдрекку. Говорит, что ты обладаешь достаточным влиянием в ордене, чтобы не дать положению ухудшиться, а спорщикам – озвереть на тему «Как мы служим империи».