Истребитель закона - Василий Головачев

– Теперь мы знаем путь, – сказал он мрачно.

Глава 19

ПРЕДЛОЖЕНИЕ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ

Домой Вахид Тожиевич приехал в четыре часа утра, но спать уже не ложился, лишь провел получасовой сеанс медитации, настраивающий организм и восстанавливающий силы после любой тяжелой работы. Позанимавшись со снарядами в спорткомнате, он влез в ванну и включил душ, вдруг вспомнив свое детство.

Родился Вахид Тожиевич в Фергане, в узбекской семье, в пятьдесят третьем году, в год смерти Сталина, хотя сей факт никак не отразился на его личной судьбе. В детстве он любил подвижные игры, с удовольствием бегал, лазил по деревьям, плескался в арыках, для остроты ощущений мог перебежать дорогу перед близко идущим автомобилем или отправиться ночью в какое-нибудь глухое место, чтобы встретить привидение.

Такие забавы, естественно, доставляли родителям немало волнений и головную боль, однако мальчишка об этом не задумывался, впоследствии так и не привыкнув думать о других. Рос он любимцем отца, с матерью у него складывались просто ровные отношения. Он выслушивал ее наставления, в споры не вступал, но требования выполнял далеко не всегда.

Читать будущий Посвященный в тайны Внутреннего Круга начал с трех лет, увлекся приключениями и фантастикой – наиболее соответствующими его беспокойной натуре видами литературы. В шесть лет пошел в школу, развитый не по годам, и в тот же год отец привел мальчишку в первую в его жизни спортивную секцию – легкоатлетическую; к тому времени семья переехала в Ташкент. Но легкоатлетом Вахид не стал. В восемь лет он был замечен тренером национальной сборной Узбекистана по боксу и приглашен в команду, с чего и начал свою карьеру мастера боевых искусств.

В десять лет отец познакомил его с иранцем Самаком, потомком айяров, еще в тринадцатом веке создавших систему «мусульманского ниндзюцу». Иранец обучил его всему, что знал сам. Айяров не зря нанимали местные власти в качестве полицейской и военной разведки, а также для диверсионных и террористических актов, освобождения пленников и захвата «языков». Айяры умели практически все, что позднее стали культивировать у себя на родине японские ниндзя: проникать в закрытые помещения и даже в крепости; набросив аркан на выступ стены, мгновенно взбегать на нее; открывать любые замки; пользоваться системой колодцев и водостоков; производить подкопы и разбирать фундаменты протискиваться в небольшие отверстия и узкие щели, и так далее, и тому подобное. Естественно, научился всему этому и молодой Самандар.

В пятнадцать лет он попал во Вьетнам (отец получил туда назначение в составе отряда советских военных инструкторов) и три года занимался вьетнамскими видами рукопашного боя во туат и вьетводао, восхитив наставника быстрым ростом своего мастерства. К этому возрасту Вахид уже владел английским, вьетнамским и корейским языками и читал запретную по тем временам оккультную, мистическую и эзотерическую литературу. Учитель – буддийский монах Вонгван нашел его сам.

Два года Самандар провел в буддистском монастыре Хваран на севере Кореи, изучая стили борьбы субак, куксуль и тхэккён, затем переехал в Китай, где еще два года занимался кэмпо стиля харимау под руководством мастера Юй Вана.

В тысяча девятьсот семьдесят пятом году Вахид вернулся в СССР, поступил в Ташкентский госуниверситет на философский факультет и закончил его в восьмидесятом, будучи уже известным в Средней Азии специалистом по восточным единоборствам. В восемьдесят первом он снова уехал в Китай, где овладел кунг-фу и диммаком – мастерством точечных ударов, а оттуда переместился в Малайзию, за год освоив одно из самых загадочных – для непосвященных – направлений стиля пенчак-силат – силат буах, «смертельный силат».

За семь лет Самандар объехал чуть ли не всю Восточную Азию – от Японии и Таиланда до Индии и Индонезии и вернулся в Союз мастером, равных которому набралось бы в Азии не более десятка человек. Но об этом знали очень немногие люди, в том числе адепты Круга, заметившие целеустремленность молодого человека, его интерес к эзотерике и готовность к духовному контакту. В девяносто первом году, накануне развала СССР, Самандар стал Посвященным I ступени Внутреннего Круга и переехал из Ташкента в Москву, где возглавил институт азиатских единоборств, впоследствии ставший Международным исследовательским центром боевых искусств.

Достигнув пятидесятилетнего рубежа, Вахид Тожиевич так и не женился, уж слишком тщательно он подходил к выбору подруги жизни. Ему была нужна женщина с богатым духовным миром, послушная, аккуратная, чистоплотная в быту и красивая. Таковых долго не находилось. А когда он наконец познакомился с Ульяной Митиной, ставшей Посвященной в двадцать пять лет, то есть – непозволительно рано, и готов был предложить ей руку и сердце, появился Василий Балуев, ганфайтер-волкодав, сотрудник ФСБ, мастер рукопашного боя. Ульяна, и без того питавшая к Вахиду Тожиевичу лишь дружеские чувства, вовсе перестала смотреть на директора МИЦБИ как на представителя мужского пола…

Приняв ванну, Вахид Тожиевич придирчиво осмотрел себя в зеркале, увидел мускулистое, без капли жира, смуглое, сильное тело, пожал плечами и оделся. Не то чтобы он не понимал женщин – он не понимал Ульяну, обратившую внимание на Балуева, человека безусловно одаренного, но не более самого Самандара и к тому же не посвященного в тайны Круга. О том же, что девушка нашла в Балуеве, кроме молодости и настырности, Вахид Тожиевич размышлять не любил. Да теперь это и не имело значения. Десять лет назад Ульяна ушла в «розу реальностей» вместе с Соболевым, Иваном Парамоновым и Кристиной, и соперникам, стечением обстоятельств превращенным в сотрудников и единомышленников, возродившим «чистилище», делить стало нечего.

После ванны Вахид Тожиевич уселся в кабинете на циновку в позе лотоса и провел еще один сеанс медитации, тренируясь в переносе сознания на «брюшной уровень».

В конце двадцатого века ученые-нейробиологи обнаружили у человека еще один нервный центр, так сказать, своеобразный мозг, тесно связанный с двумя другими – головным и спинным. Располагается этот центр, по сути – нервная система, в брюшной ткани, устилающей внутренние стенки пищевода, желудка, тонкой и толстой кишок, а представляет собой он сеть нейронов и вспомогательных клеток, обменивающихся между собой сигналами. И хотя количество нейронов в брюшном центре меньше, чем в спинном мозге, он так же способен запоминать информацию, учиться на опыте, влиять на эмоции. Вахид Тожиевич сделал настоящую революцию в собственном организме, когда научился в экстремальном режиме перебрасывать сознание на «брюшной уровень». Теперь он мог не бояться ментальных нападений, астральных атак и психоэнергетических разрядов, в том числе выстрелов из гипногенератора «удав». Но этим своим открытием Самандар не поделился ни с кем, даже с Котовым, полагая, что секрет, известный двоим, уже не является секретом.