Истребитель закона - Василий Головачев

– Возвращайтесь в свой мир, двоешкурые. Здесь вам делать нечего. И не появляйтесь больше, если не хотите оказаться в аду! Даю на размышление два удара сердца. – Существо подняло над головой секиру.

– Сфинкс! – прошептал Стас. – И он говорит на русском языке!

– Это, наверное, всего лишь эффект ментального обмена, – хладнокровно сказал Самандар. – А может быть, тхабс при переходе границы дает и знание местных языков.

– Недаром говорят: живи тихо – не увидишь лиха, – проговорил Василий. Поколебавшись немного, снял шлем гермокостюма, осторожно втянул воздух носом, потом вдохнул полной грудью. – Дышать можно. – Повернул голову к кентавру. – Кто ты?

– Я Асат[22], страж границы. И я очень удивлен, что земным существам удалось ее перейти. Но – уходите!

– Хорошо, мы уйдем, только ответь на один вопрос. Десять лет назад… так мы называем отрезки времени на Земле… сюда проникли четверо людей.Ты не знаешь, где их можно найти?

– Ответ отрицательный. И ваше время кончилось.

Кентавро-сфинкс поднял свою великанью секиру еще выше. Василий поднял ствол висящего на ремне под рукой «кипариса» и дал очередь в небо. Направил его на замершего монстра.

– Стой спокойно, дядя… или тетя? Мы никого не трогаем, никому не угрожаем, и нам угрожать не надо. Тебя же по-хорошему спрашивают? Ты видел четверых землян, наших товарищей?

– Не видел. – На прекрасном лице женщины появилась странная улыбка: презрение, высокомерие, угроза и жалость соединились в ней удивительным образом.

В ту же секунду ствол пистолета-пулемета в руке Василия изогнулся, глянул ему в лицо, и оторопевший Вася едва успел отклонить голову от струи пуль, выпущенной «кипарисом» самостоятельно. Палец Котова в этой процедуре не участвовал, пистолет действительно стрелял сам.

Секира с гулом обрушилась на вершину, едва не разрубив Василия, боровшегося со своим собственным оружием, которое норовило расстрелять хозяина. На поверхности пирамиды осталась глубокая, змеящаяся трещинами расселина.

Кентавро-сфинкс поднял свою секиру, снова ударил. И в этот момент Стас, в подкате подхватив лежащий невдалеке «штрих-меч», подставил его под удар. Того, что произошло вслед за этим, не ожидал ни он сам, ни женщина-кентавр.

Секира, коснувшись меча, разлетелась на множество стеклянных осколков. Кентавр вскрикнул, отбрасывая древко секиры, с которого на его руку перебежал голубой ручеек электрического разряда.

– О, Великий Первый! Синкэн-гата!

Василий, наконец успокоивший пистолет, поднялся на ноги, с любопытством посмотрел на ошеломленное лицо воспитанника, сбросившего шлем, перевел взгляд на россыпь осколков – все, что осталось от секиры, проговорил задумчиво:

– Похоже, мы не зря подобрали этот ножичек. – Вася повернул голову к стражу границы, застывшему в каком-то странном благоговейном оцепенении. – Что вы там такое сказали, э?

– Синкэн-гата… – Металла в голосе стража стало меньше. – Его еще называют устранителем препятствий и нейтрализатором высших непреодолимостей. Простите меня, незнакомцы, я не знал, что один из вас – Воин Закона.

Самандар тоже снял шлем, пригладил волосы, скосил глаза на Стаса, разглядывающего меч.

– Поздравляю, студент. Кажется, это ты у нас Воин… э-э… какого-то Закона. Между прочим, синкэн-гата в японской культуре – один из методов передачи знаний от учителя к ученику[23]. Переводится буквально как «духовный меч».

– Устранитель препятствий… – Вася покачал головой, протягивая руку. – В индийской мифологии есть термин «винаяка» – устранитель препятствий. Это он? Дай-ка подержу.

Стас подал меч Котову, тот взял его и с криком выронил. Меч с шипением воткнулся в крышу пирамиды, брызнув снопом извилистых молний.

– Черт! Он заряжен электричеством, как аккумулятор!

– Синкэн-гата подчиняется только Воину Закона, – ожил кентавр Асат. – Странно, что вы этого не знаете. Я удаляюсь. Прощайте. Помните, что чем дальше вы окажетесь от дома, тем проблематичней будет возвращение.

Он повернулся, собираясь ускакать.

– Постой, – спохватился Василий, держась за руку, сжимая и разжимая пальцы. – Ты действительно ничего не знаешь о судьбе четверых наших друзей? Один из них Матвей Соболев, а девушку зовут…

– Соболев? – оглянулся Асат. – Мне известно это имя. За ним была погоня. Но я всего лишь страж границы, особая программа защиты реальности, информационный обмен не входит в мои функции.

Кентавро-сфинкс рванул прочь от пирамиды, проскакал с полсотни метров, и вдруг «попона» на его спине развернулась и превратилась в огромные кожистые крылья. Он взмахнул ими раз и другой, оторвался от земли, сделал вираж и унесся в небо. Миг – и его не стало.

– Он нас пропустил… – тихо сказал Стас, не решаясь взять торчащий меч.

Василий оглянулся, опасливо обошел меч, продолжая шевелить пальцами.

– Рука до сих пор холодная, онемелая… Да, брат, вовремя мы захватили эту игрушку. Синкэн-гата… духовный меч… Может быть, это и не меч вовсе.

– Возьмем его с собой?

– Конечно, надо познакомиться с ним поближе, выяснить свойства, возможности.

– Я бы посоветовал оставить его здесь, – сказал трезвомыслящий Самандар. – Спрятать в укромном месте. На Земле он наверняка начнет светиться. Если об этом узнают наши недруги, начнут охоту за ним.

Василий подумал немного, покачал головой.

– Здесь его тоже оставлять опасно, мало ли кто им завладеет. Заберем домой. Как ты его унюхал там, на Венере, ума не приложу. Как специально подложил кто…

Стас выдернул меч, оглядел его, взвесил в руке, положил лезвием на плечо, сказал грозно:

– Ну, где тут Монарх? Подать мне его сюда! Я скажу ему пару ласковых…

Василий фыркнул. Самандар дернул уголком губ, намечая улыбку, и в это время пирамида под ногами вздрогнула, с гулом треснула. Гул покатился дальше, сопровождаемый треском и грохотом лопающихся строений города Пауроподов. Потом загудело, завыло со всех сторон, словно ударила батарея «катюш», и лес на глазах застывших путешественников ожил. Часть его превратилась в динозавроподобных монстров, бросившихся на город, часть взлетела в воздух в виде стаи гигантских птиц, с клекотом ринувшихся на людей.

– Уходим! – среагировал Василий.

В тот же момент они оказались в пещере с МИРом Ликозидов, заполненной тишиной и покоем. Тхабс работал безукоризненно и точно, Василий уже освоился с ним, как с инстинктом, данным ему при рождении.

– Теперь мы знаем путь, – сказал он мрачно.

Глава 19

ПРЕДЛОЖЕНИЕ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ

Домой Вахид Тожиевич приехал в четыре часа утра, но спать уже не ложился, лишь провел получасовой сеанс медитации, настраивающий организм и восстанавливающий силы после любой тяжелой работы. Позанимавшись со снарядами в спорткомнате, он влез в ванну и включил душ, вдруг вспомнив свое детство.