Путь чести - Даниил Сергеевич Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Куда так рано, за пятьдесят шагов?! Они же из карабинов били…
Центр заволокло пороховым дымом, и оценить результаты стрельбы с обеих сторон пока невозможно. Но сердце мое неприятно царапнуло, когда всего за несколько мгновений до залпа в первый ряд хоругви выехали литовские панцирники с копьями… Эти тяжелым тараном запросто опрокинут служивых Ушакова!
Кого бы люди Сапеги не гнали из леса, этот «кто-то» здорово насолил гетману, раз тот оправил сюда столь сильный отряд…
— Вперед, ратники, вдоль вражеского строя! Приготовились стрелять! Целим влево!!!
Себастьян амбидекстр — и мне достаточно лишь направить в сторону противника левую руку с пистолем. Впрочем, остальным рейтарам также не доставляет большого труда положить дуло пистоля на сгиб локтя левой руки, которой всадники удерживают поводья…
Гораздо сложнее выполнить задуманный мой маневр, заранее обсужденный уже с Лермонтом. И все же пока что кулак всадников, следующих за моей спиной, исправно вытягивается в линию по три рейтара в ряд, одновременно с тем огибая справа схватившихся тушинцев и московских служивых! И пока что противник не замечает наш маневр…
— Огонь!!!
Не дожидаясь, когда литовцы что-либо разглядят и поймут, я решил действовать на опережение, разрядив первый самопал по врагу! Из-за моей спины стреляет по врагу еще один служивый, а вот рейтар в третьем ряду вынужден ждать ближнего боя…
— Огонь!!!
Не теряя времени, я выхватываю из притороченной слева кобуры второй пистолет — и так же разряжаю по тушинцам, немного ломая первоначальный план на бой… Гремят выстрелы следующих за мой спиной всадников — а литовцы, поняв, что их охватывают и одновременно с тем расстреливают, принялись разворачивать коней в нашу сторону…
— Стой!
Десятка три следующих впереди ратников осаживают коней вслед за мной, разворачивая их к врагу.
— Вои с заряжеными самопалами — вперед!
Всадники, скачущие в третьем ряду по правую от меня руку — и до того не имеющие возможности открыть по врагу огонь, неспешно выезжают в первую шеренгу. Уже направив первый из пары пистолей в приближающегося врага!
— Залп! И сразу второй!!!
Первая шеренга, только вытянувшись прямой линией, тут же окуталась пороховой дымкой — а следом, уже всего с пятнадцати шагов, разрядила по летящим в нашу сторону тушинцам и парные пистоли.
— Сабли наголо — в бой!
Панцирные дети боярские, нетерпеливо ожидавшие этой самой команды, выхватили клинки — и рванулись навстречу литовцам! Заметно прореженным двумя залпами, пришедшимися в упор… И одновременно с тем правый фланг ринувшихся на нас воров выкосил залп самопалов ведомых Джоком служивых! После чего вторая половина моих панцирников врубилась в ряды тушинцев, смешивая и опрокидывая ошарашенного врага…
Сам я в этот раз решил не лезть в рубку очертя голову, оставив подле себя горниста — и пытаясь разобраться, как протекает сражение за клубами дыма… Но все-таки мне удается разглядеть рейтар Тапани, облаченных в кирасы, также успевших обойти сражающихся с левого фланга — и разрядивших при этом в спины литовцев по одному пистолю! Теперь же финны во весь опор скачут к батарее фальконетов, кои спешно разворачивают в сторону отряда Йоло…
Жаркое выходит дело!
…— Голова, там наши всадники атаковали воров, бой идет жаркий! Палят много и страшно, и я видел рейтар в кирасах!
Сбегавший на разведку к границе леса Никола принес радостную весть, буквально окрылившую меня — и подарившую робкую надежду на то, что мы сегодня все-таки уцелеем.
— Это эскадрон Себастьяна фон Ронина — больше в войске князя рейтар нет. Но братцы, мы не можем вот так вот просто выйти сейчас из леса — очень скоро тушинцы, что преследовали нас, пойдут на выручку своим. Слышите, стрельба у засеки стихла? Значит, уже скоро враг будет здесь… Так вот, если на помощь литовцам успеет подойти подкрепление, то они разгромят эскадрон фон Ронина — и нам тогда уже точно не уйти… Но на тропе мы сможем их задержать и нанести серьезны потери! Делаем так — телеги вновь ставим на дорогу, перегружаем в них раненых, вывозим к границе леса. Лошадей, в том числе и освободившихся заводных, также отведем чуть вперед по тропе… Старший над ранеными Никола — и тебе, мой друг, я выделю на помощь еще троих служивых — остальные остаются со мной! Перезаряжаем все пищали и самопалы, в том числе и взятые с черкасов; саму тропу перетянем веревкой, как и в прошлой засаде. Если успеем, еще пару гранат сделаем…
С гранатами ничего мы, к сожалению, не успели. И даже не все оружие перебитых запорожцев собрали и зарядили — в том числе и казаков, расстрелянных при самоубийственной попытке бежать… Но все одно, когда впереди показались первые тушинцы, на девять стрелков, включая и меня (помимо четверых служивых, оставшихся с ранеными, еще двух человек мы потеряли в перестрелке с черкасами), пришлось по пять заряженных и готовых к бою карабинов и мушкетов! Воровские казаки, к слову, были вооружены кремниевыми ружьями…
Учитывая узость тропы, мы расположились за деревьями с обеих сторон у дороги, прислонив к каждому запасные стволы. Причем встали не напротив друг друга: пятеро стрельцов, включая меня, расположились слева от дороги, ближе к выходу из чащи. Оставшаяся же четверка наоборот, удалилась в сторону засеки… Теперь же приходится нетерпеливо ждать, пока враг поравняется со мной — то есть с «головой» засады. Впрочем, пусть тушинцы и не скачут вперед, очертя голову — но идут довольно ходко, и вскоре окажутся рядом со мной. А потому я, достав огниво, уже начал аккуратно высекать искру — пока при очередном ударе кремня об кресало не задымилась сухая трава и береста, сложенная у моих ног в крошечной ямке, закрытой с дороги кустами… Подув на импровизированный трут, я дождался, пока займется береста — а спустя еще пару секунд подпалил фитиль:
— Бомбы метай!
Я первым же и запускаю гранату с дымящимся фитилем в сторону как раз поравнявшихся со мной и сгрудившихся на тропе всадников! Правда, в этот раз те находятся отнюдь не в низине — так что после моего крика ближние ко мне ратники дружно залегают на землю, повторяя мой маневр.
— Раз… Два …
На «три» под отчаянный вопли тушинцев, понявших, что происходит, но
