Наши все дома! - Макс Петров

Сашка выдала кошкам хавчик и слушала радио на плеере. Такой вот у нас продвинутый фрезеровщик — с наушниками. Любимого «Нашего радио» не осталось, только комендантское, где крутили какой-то «армейский шансон» — коктейль из песен времен молодости наших автоматов, густо разбавленных афганской темой (которая для родившейся после вывода войск из ДРА Сашки вполне сливалась с песнями «про войну»). Что там находила юная любительница русского рока — не знаю, возможно, сам процесс — как в мирное время, с музыкой. Я заставить себя постоянно слушать эти песнопения не мог — хотя по идее стоило бы, полезная информация между песнями тоже мелькала. Но как-то не до того, когда в машине катишь по полным мертвяков улицам. Тут впору «Manowar» включить… И приделать к броненосцу косы метра по три — срубать головы беспокойникам… Да только недалеко мы с такими косами уедем. А вот «трупоразгребалку» на бампер надо бы. Чтоб не висли и не толпились, а, как вода перед кораблем, расходились в стороны. Броненосец у нас или что, в конце-то концов? Заодно будет место имя написать — Потемков он у нас, адназначна… А вообще, можно и покрасить — банально, кисточкой. Или из готовых баллончиков с краской — благо их в магазине было в количестве и с полсотни мы прихватили. А то после вчерашней помывки ободранные еще в бытность воротами листы бронепояса уже покрылись веселенькой рыжей пленкой. Или хрен с ним, пусть ржавеет, на наш век хватит? Пока размазал остатки грунтовки по местам, где бронепояс стыковался с тонким листом исходного «паджерика». Получилось даже стильно — почти городской камуфляж. «Форштевень» из двух каркасных уголков от тех же ворот сварили буквально за минуты. Чего там варить-то — два треугольника и стойку между ними? Болты на сервисе были, как и запасная дрель, — прикрутили обновку к бронебамперу. Получился, правда, не броненосец, а трирема какая-то, хоть глаза рисуй, как у греков… Можно и глаза: веселее будет.

Закончив работы и так и не дождавшись сигнала с вышки, поехали обратно к дому. Пока гордая до розовых ушей Сашка вела машину, я попытался настроить радио. И неожиданно вместо комендантского нашел другой канал — какой-то «Голос жизни». В эфир давался новостной выпуск. Разбавленный, по журналистскому обыкновению, славословиями в адрес коллег (имена их ничего мне не говорили, впрочем, я и до Катастрофы тульских радиодеятелей не знал никого), которые геройски выезжали на патрулирования с бойцами и добирались в самые гиблые места, выпуск, однако, был достаточно информативен и грамотен. За десять минут мы узнали, что комендант города окончательно принял решение укрепляться на правом берегу, в Заречье, на левом оставляя только промзону и отдельные опорные пункты. Жилые районы решено было не охранять. Всех остающихся предупреждали, что на помощь и защиту им рассчитывать не приходится, и призывали готовиться к эвакуации. Защиту и размещение обещали всем, а вот питание — уже «по возможности». Зато начаты работы по обеспечению энергоснабжения, для чего отправлены крупные отряды с бронетехникой в Алексин и Суворов, на ближайшие к Городу (именно так, почти как «урби эт орби»[54]) электростанции, проводится подготовка сельских поселений для приема беженцев и перепрофилирование в сельские же поселения пригородных баз отдыха, также ведется авиаразведка удаленных районов области. Было упомянуто и про обещанную точку связи — работы на телевышке затянулись, и сложности в основном из-за недостатка опытных кадров.

Журналисты, по своему обыкновению, ругали власть, но не за бездушное оставление родной земли или еще какую гуманистическую хрень, а за нерациональное распоряжение ресурсами — по их очень компетентному мнению, можно было удержать район новостроек в Платоновском и многоэтажки на левом берегу по Новомосковскому шоссе. Кому и для чего может быть нужным жилье вдали от «очагов цивилизации», чем заниматься и как обеспечивать существование жителям этих домов — творческие люди, как обычно, не думали. Впрочем, рациональное в их идее все же было — район новостроек был отделен от зомбоопасных мест достаточно большими безлюдными пространствами и небольшими силами мог быть превращен в неплохую крепость. Сами не зная, они даже угадали — на Новомосковском шоссе уже и укрепления появились. Только сидели там не комендантские, а «трамвайная братва»… А Платоновский лес мог стать жилым районом для завода РТИ — в том, что резиновые изделия потребуются и после Катастрофы, сомнений не было: финские шины и итальянские сапоги теперь уж вряд ли привезут… Но живучесть журналистского племени поражала — кругом гуляет смерть в самом что ни на есть буквальном смысле, а они сумели как-то собрать оборудование, организовать какой-то корпункт, добыли доступ к передатчику… Понятно, что, скорее всего, просто «подобрали» готовую студию, но все равно такой беззаветный энтузиазм внушал уважение.

«Дома» нас ожидал сюрприз — Иринка с Машей придумали «противочумной костюм», как они сами его назвали. Из распаренных в кипятке вратарских щитков получились наручи, «трофейная» кожаная куртка пошла за основу, хоккейный шлем с полагающейся к нему маской закрывал голову. Не хватало только перчаток — вообще, с руками было сложнее всего. Стрелковое оружие — не боевой топор, силовым хватом всей кисти не обойдешься, а сделать гибкие, но при этом непрокусываемые пальцы не так легко… тем более на всех… Налюбовавшись доспешной Машей (костюм дополнили двойные джинсы с пришитыми наколенниками и честно купленные в Metro C&C берцы), я отправил Сашку созвониться с Ольгой, и мы двинулись — сперва к артучилищу, спросить безопасный путь, а дальше как скажут.

В городе за ночь стало заметно хуже. Количество зомби возросло, но это не главное — такой толпы, как возле базара, все же не наблюдалось (на площадь у «штыков» мы не совались). Главное — поведение их стало разнообразнее. Если раньше все тупо пялились на машину или так же тупо брели куда-то — то сейчас так поступали немногие. Мертвяки однозначно стремились убраться с пути броненосца — встреча с большим твердым предметом им совсем не улыбалась, и большинство это понимали. Некоторые и вовсе старались укрыться за деревьями и стоящими машинами, даже бросая недоглоданные трупы. Умнеют. Плохо, очень плохо. Хорошо — не попадалось мутантов, не только измененных, но и просто быстрых. Видимо, для метаморфоза требовалось покушать свежатинки, и много. Дваждытрупы не годились, и встреча с супером в местах, где мертвяков много, маловероятна — добычи на всех не хватит. Впрочем, более подвижный и быстрый мутант мог и перекочевать — монстр в тельняшке напал на нас достаточно далеко от поста, где он убегал от БРДМ… Но это если его что-то гонит. А так — самым опасным местом становились относительно благополучные районы, где массовых скоплений зомби не было — зато каждый из немногих имел шанс попировать в одиночку…

У поворота к училищу, теперь — Центру спасения № 3, дорогу перебежала зомбака. Не такая жуткая, как на сервисе, но явно измененная. Это человеческому зомби мало нескольких минут, чтобы откормиться на трупе до того, как тот обратится, а собаки изначально приспособлены к питанию мясом и жрут его быстро и ловко… Я попытался ее подстрелить, но первым выстрелом мозг не задел — и зомбака тут же сиганула в кусты. На всякий случай пальнул очередью по силуэту, не особо надеясь на результат: это живой собаке достаточно дырки в теле, а зомби надо прицельно в голову или хотя бы в позвоночник… Тварь все же сбило с ног, но это только помогло ей быстрее заныкаться в придорожной канаве. Тоже умнеют…

Тут же ожила рация — на четвертом канале, теперь, видимо, «комендантском»:

— Центр спасения три, вызываю стрелявшего!

— На связи!

— Что произошло?

— Собака-мутант в квартале от вас. Пытались зачистить — убежала.

— Укушенных нет?

— Нет, мы в машине.

— Аккуратнее там.

— Будем. Мы к вам за информацией.

— Какой?

— Где проехать на правый берег.

— По Восточному. Центральные мосты закрыты — вообще в центр не суйтесь, там мертвяки стеной.

— Видели вчера. А возле Восточного, в трамдепо — бандиты.

— Это точно?

— Были вчера там обстреляны.

— Вы б заехали, рассказали подробно.

— Ок, через пару минут будем.

Процедура въезда на территорию была нам уже знакома — только на сей раз внешний осмотр проводил не курсант, а ополченец. Машин на стоянке убавилось — ни знакомой «шишиги», ни уазиков не было. Иринка запарковала броненосец, пистолеты сунули под сиденья, Сашка без напоминаний уложила на пол свою «410-ю» — раз официально ей пока не положено. Я же окончательно раздумал ее разоружать: умному человеку оружие не помеха в любом возрасте.

Вместо вчерашнего капитана дежурил лейтенант, еще моложе. Старший курс произвели, что ли, досрочно по случаю чрезвычайного положения? Или я старый становлюсь, раз они мне молодыми кажутся? Ну это фиг вам, не дождетесь. Чувствовал я себя удивительно хорошо, несмотря на то что всю неделю на ногах и часто с грузом. Даже спина не болела после таскания тяжестей. Здоровый образ жизни на свежем воздухе… Хотя назвать этот воздух свежим — явное преувеличение. Гарь от частых пожаров смешивалась с несильным здесь, но вездесущим запахом мертвечины. Точнее, зомбятины, — но пахнет не лучше. Ну как есть городская свалка в жаркий день…