Сила главного калибра - Алекс Орлов

Вечером он снова навестил Тони, но тот уже опять спал. Билл сказал, что пациент хорошо поужинал и сходил в туалет.

Джим тоже отправился спать.

Наутро после завтрака, часам к десяти приехал Боб Моран и с ним еще один человек. Взглянув на него, Джим сразу понял – штатник отдела «Р», все они выглядели так, будто не знали эмоций и управлялись бухгалтерскими калькуляторами. Этот был невысок ростом, лет сорока пяти, имел скуластое худое лицо, серые глаза и жесткий ежик седоватых волос.

– Ну, как себя чувствуете? – излишне бодро и радостно спросил Боб Моран. Было видно, что он пытается загладить вину за позавчерашний инцидент.

– Ничего, спасибо, – ответил Джим, поднимаясь из-за стола.

– Значительно лучше, чем вначале, – сказал Тони, однако со стула не поднялся: у него пока еще кружилась голова.

– Это наш куратор по маршруту операции, – сказал Моран, кивая на незнакомца.

– Можете называть меня Готлиб. Я приехал, чтобы лично взглянуть на вас и пригласить на небольшую прогулку.

– В город? – спросил Тони.

– Скорее в пригород, вы должны поучаствовать в беседе с одним человеком. Разумеется, можно было передать вам все на словах, но мы решили, – Готлиб с Мораном переглянулись, – что для вас полезнее будет поговорить с ним лично. Возможно, вы захотите задать какие-то вопросы…

– Мы готовы, – сказал Джим.

– Что ж, в таком случае идемте в машину. – Готлиб сделал приглашающий жест рукой.

– А оружие? – забеспокоился Тони. – Мы что, оставим его здесь?

– А что вас так тревожит? Наши сотрудники присмотрят за его сохранностью, – заверил Моран.

Тони взглянул на Джима, тот пожал плечами: дескать, проблемы никакой нет. Он подал напарнику руку и помог ему подняться.

– Может, вам стоит взять с собой Билла? – предложил Федор. От вчерашней настороженности не осталось и следа, все ухаживали за Тони как родные тетушки.

– Нет, – возразил тот. – Я уже в порядке, Джима будет достаточно.

Никаких вещей собирать не требовалось, все, что было на напарниках, им подарили добрые хозяева.

Все четверо вышли на лестницу, Готлиб и Моран спускались первыми, за ними Джим и последним Тони. Джим поглядывал через плечо на товарища, чтобы подхватить, если он споткнется.

У самой двери на стене проступало большое пятно сырости, видимо, это Топильский убирал следы своего провала. Джим ожидал увидеть его во дворе играющим со щенком, однако там оказался только темно-синий джип с водителем.

Готлиб лично открыл заднюю дверь для Джима и Тони и, только удостоверившись, что им удобно, закрыл ее и перешел вперед, где они с Мораном устроились рядом с молчаливым шофером.

– Ваш двор хорошо просматривается из окон по крайней мере четырех домов, – заметил Тони. – Не боитесь, что случайные люди узнают ваши секреты?

– Ну, во-первых, двор виден из окон не четырех, а шести домов, – поправил его Моран, – а во-вторых, на этой улице случайные люди не живут.

– Что – совсем? – удивился Джим.

– Совсем, – ухмыльнулся Моран.

69

После двухдневного сидения взаперти небольшая прогулка оказалась весьма кстати, ехать пришлось через городские кварталы, выгодно отличавшиеся от того, что Джим и Тони видели в Тико. Сейчас, без Финштейна с его многострадальным купе, можно было позволить себе расслабиться и просто смотреть в окно, зная, что за джипом следуют по крайней мере два автомобиля прикрытия. Джима с Тони здесь ценили, однако еще более ценили человека, с которым им следовало поговорить.

Маршрут пролегал через городские окраины, бросалось в глаза, что он тщательно спланирован, джип объезжал закруженные развязки и светофоры, петлял и проезжал через дворы.

Наконец потянулись утопавшие в зелени малоэтажные постройки. Стены домов здесь были кирпичные, а газоны тщательно подстрижены – здесь селились люди куда более состоятельные, чем в том районе, где остановились Джим и Тони.

Оказалось, что охрана уже отстала, и теперь джип ехал, не привлекая к себе внимания – богатые часто ездили на внедорожниках. В Рионе, как и во многих других городах, это было повальной модой.

Останавливаться и сигналить не пришлось, ворота во двор кирпичного с терраской дома открылись сами. Джип с ходу закатился во двор и укрылся под раскидистыми кронами цветущих каштанов.

Автоматические ворота закрылись, и навстречу гостям вышли двое охранников. Оба были в штатском, но Джим без труда заметил их военную выправку.

– Можно выходить? – спросил он.

– Да, конечно.

Охранники распахнули дверцы, напарники вышли и огляделись.

– Хорошо дышится, – сказал Тони, глубоко вдыхая. – Что-то напоминает.

– Нашу базу, – сказал Джим. – Тот же порядок и много зелени, правда, там она была за стеной.

– Заметьте, здесь нас надежно укрывают деревья и высокий забор, – сказал Моран.

– Да, – согласился Джим. – Все продумано.

Гостей пригласили в дом. Внутри он походил на осажденную крепость – здесь и не пахло царившей снаружи безмятежностью.

Усиленные железобетонные стены, стальные двери с сейфовыми замками. Все помещения, через которые пришлось пройти напарникам, были герметичны и имели системы воздухоочистки.

Наконец Джима и Тони привели в хорошо обставленную гостиную с настоящей деревянной мебелью. Стены комнаты были оклеены дорогими обоями приятных палевых расцветок, на окнах отсутствовали решетки, а стекла выглядели вполне обыкновенными.

«Возможно, монопластик», – подумал Джим, вспоминая неубиваемую машину покойного Финштейна.

– Присаживайтесь, – Готлиб указал на расставленные вокруг журнального столика глубокие кожаные кресла. Напарники сели, сел и Моран, только Готлиб продолжал расхаживать по гостиной, ненадолго останавливаясь перед шкафом, все полки которого были заставлены статуэтками. Джим мог поспорить, что Готлиб видел эти полки уже десятки раз, но он стоял не двигаясь, в его позе чувствовалось напряжение.

Послышались шаги, и в комнату в сопровождении неприметного охранника вошел главный участник предстоящего разговора.

Это был мужчина лет пятидесяти, с поредевшими темными волосами и лихорадочным блеском в глазах. Он еще хранил былую военную выправку, но его фигура уже начинала расплываться, под глазами виднелись мешки, а лицо было бледным и одутловатым.

Он вышел в полосатой пижаме и оттого выглядел как пациент закрытого лечебного учреждения.

– Вот, Леон, как и обещал, привел тебе тех самых людей, которые используют драгоценнейшую информацию, что ты нам принес.

– А вы меня не обманываете, майор? – спросил пациент, с подозрением поглядывая на Джима и Тони.

– Как я могу тебя обманывать? Подойди к ним, и они пожмут твою мужественную руку.

Тот, кого Готлиб называл Леоном, несмело приблизился – Джим и Тони догадливо поднялись и пожали его влажную ладонь.

– Как-то слишком молодо они выглядят, майор…

– Нам просто повезло, Леон, они и молодые, и самые лучшие.

– Да?

Леон внимательно посмотрел на Джима, потом на Тони и сказал:

– Хорошо, давайте присядем.

Моран тут же перебрался на другое кресло, чтобы Леон и напарники могли разместиться рядом.

– Вначале немного о себе, – сказал Леон таким тоном, будто собирался сказать речь. – Я отслужил четыре срока в федеральной армии, командовал спецподразделениями по борьбе с повстанцами и партизанами. Работу делал хорошо, получал награды, бонусы к жалованью. Потом… – Леон ненадолго замолчал, словно выключился. – Потом, как будто случайно, встретился с бывшим сокурсником из военного колледжа, он рассказал, что давно ушел из армии и работает на людей, которые ценят его куда выше, чем государство. Я поначалу не понял, решил, он в какую-то мафию подался, но вскоре выяснилось, что нет – к генералу Тильзеру. А я тогда уже изношен был, как старая кляча, раньше думал, что нервы у меня железные, но со временем…

Леон снова замолчал, собираясь с силами.

– Одним словом, я позволил ему уговорить себя. Это было нетрудно, обещанное жалованье было в разы больше, чем в армии. Я бросил семью, оставил им свою немалую пенсию и рванул на сторону врага.

Леон виновато улыбнулся:

– Тогда я старался об этом не думать… Меня повозили по различным комиссиям, я прошел несколько собеседований и попал на планету Ниланд, материк Тортуга, в город Свазиленд. У них там была большая опорная база и благодаря каким-то прорехам в федеральном законодательстве она находилась в полной безопасности, а в Междуречье, что начиналось в сотне километров к югу, стояли опорные пункты федералов. Они не давали партизанам Тильзера пройти до регионального центра – города Антвердена, с падением которого взятие под контроль всего материка стало бы вопросом техники.

Леон снова замолчал, Готлиб с беспокойством на него взглянул. Он уже шагнул к Леону, чтобы что-то предпринять, когда тот очнулся: