А вот еще... - Йон Колфер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ли-Сенц поперхнулся.
— В идентификатор? Боже праведный. Вы уверены, капитан?
— Уверен, — сурово ответил Эддон Чё. — Второй попытки у нас не будет. А теперь приземляйтесь.
Ли-Сенц хрустнул пальцами и взялся за рычаги ручного управления.
— И да хранит нас Гарантия Неповреждаемости, — произнес он.
Две сотни голосов шепотом повторили его молитву.
Толпа на поверхности Бабули ощущала себя несколько обманутой. Перко Сент-Уоринг Крап, перебрав кофе, так и вовсе показывал себя с необычной и не самой привлекательной стороны.
— И это все? — вопрошал он. — Конец спектаклю? Срам, да и только. Жалкое зрелище.
Хиллмена Хантера увиденное тоже не особенно впечатлило.
— То есть удар, конечно, хороший — прямой такой, быстрый. Но этот парень, на которого ставят сыроманты, лезет обратно. И что мне с этого толку?
По лицу Баффа Орпингтона текли слезы.
— Он все как надо сделает. Подождите, сами увидите. Тор просто разогревается, только и всего. Физкультурная, так сказать, разминка.
— Ему стоит разминаться побыстрее, пока нам всем не пришлось поклоняться Сыру.
Однако болтовня на поверхности разом стихла при виде сотни спиральных светящихся колец, спускавшихся сквозь атмосферу. Кольца становились все четче и быстро превратились в дюзы двигателей исполинского корабля, медленно приближавшегося к земле. От корабля на глазах отваливались куски обшивки. Часть двигателей искрила и работала с перебоями, из за чего спускался корабль рывками. В конце концов он опустился прямо в ближайшее озерцо и скрылся в клубах пара.
— Ух ты, — произнес Форд Префект. — Жуть.
На несколько мгновений снова воцарилась тишина, а потом в брюхе у корабля откинулся люк, и из него высунулась длинная, вся в жилах силовых кабелей механическая рука. На конце ее мигала лампочкой камера, которая устремилась к толпе зрителей, с трудом уворачиваясь от воспрянувших духом в надежде на быстрое поедение коров.
Рука вытягивалась все сильнее — над головой у Гавбеггера, мимо ног Тора, отшатнувшись от Зафода, который зачем-то потянулся к ней — и, наконец, камера застыла перед Рэндом.
— Рэндом Дент? — спросила она механическим голосом — настоящим, из той далекой поры, когда роботы еще были роботами, а не личностями.
Рэндом не пошелохнулась.
— Э… Да, наверное.
На кончике приборного блока отворилось небольшое отверстие.
— Будьте добры, плюньте.
Рэндом сплюнула в отверстие, и каплю слюны мгновенно пронизали лазерные лучи. Прошло несколько секунд, и на блоке загорелся зеленый огонек.
— Личность подтверждена. Вот ваша посылка, и спасибо за приобретение на Ю-торге.
И механическая рука опустила в подставленную руку Рэндом конверт.
— Спасибо, — неуверенно произнесла она.
— Наслаждайтесь покупкой, — произнес блок. — В случае рекламаций, будьте добры, не стесняйтесь, запишите их на любой подходящей коряге, каковую корягу затем забейте в свой слуховой канал. — Механическая рука начала складываться обратно в люк. — Задание выполнено, — произнесла она. — Это последнее.
Из корабля донеслись приглушенные вопли восторга, потом он покосился и начал, не спеша, разваливаться.
Рэндом была молода, а легкие ее еще не очистились от концентрированной темной материи, поэтому, не задумываясь о возможных последствиях, она разорвала конверт и подбежала к изгороди, где Тор терпеливо выслушивал белиберду Хиллмена Хантера.
— Наденьте это на свой молоток, — произнесла она, перебив предводителя бабулистов.
Бог-Громовержец нахмурился.
— Мне показалось, или я правда что-то слышал? Какой-то писк?
— Нагнитесь! — крикнула Рэндом.
Тор пригнулся, уперев руки в колени.
— А, глянь-ка. Девчонка. Боги мои, ты что, еще одна поклонница? Ты ведь автографа моего хочешь, да? Я редко общаюсь со школьниками, но могу сделать исключение.
Секунду Рэндом потеряла, кипя от негодования, но все-таки взяла себя в руки.
— Послушайте, метеоролог. Я изучила проблему бессмертных в суб-эте, и из тысяч ссылок на эту тему я не нашла ни одной, в которой давался бы хоть один испытанный и подтвержденный способ убить такого.
Зафод усмехнулся.
— Но это же Тор, детка. Его испытать и подтвердить невозможно. Он велик, причем велик ровно настолько, насколько ему хочется.
— Гм, ладно. Ну, все идет к тому, что он выставит себя перед всеми этими людьми великим болваном, когда не сумеет убить этого зеленого типа.
— Этого не произойдет, — заявил Тор, однако не слишком убежденно.
— Этого не произойдет, если вы наденете на свой молоток вот это.
— На молот ничего нельзя надевать, детка. Мьёльнир должен остаться чист.
Рэндом заговорила медленно, чтобы Тор мог угнаться за мыслью.
— Мне удалось найти теорию одного малоизвестного ученого с какой-то занюханной планеты, согласно которой, бессмертного можно убить только объектом, претерпевшим ту же трансформацию, что и он.
Это дошло даже до Зафода.
— А что трансформировало Гавбеггера?
— Он упал в ускоритель частиц, пытаясь подхватить две оброненные резинки. Вот эти самые две резинки — я их купила на Ю-торге у верховного жреца Храма Гавбеггера.
Тор выставил вперед большой и указательный пальцы.
— Почему бы мне не надеть на молот эти резинки? — спросил он.
Тяверик Гавбеггер Бесконечно Продленный ощущал некоторую легкость в голове, и ощущение это ему нравилось, поскольку напоминало о тех временах, когда он был еще смертен. Он выбрался из расселины в земле и лежал, задыхаясь, в траве. Позади него разваливался на куски корабль курьерской доставки Ю-торга.
Новая загадка, думал он. Нет, этот день скучным никак не назовешь.
Вот так, лежа на земле и размышляя по обыкновению о себе и своей маловероятной смерти, он увидел, что на земле лежит еще кто-то.
Триллиан.
Именно в это мгновение Гавбеггер понял, что влюблен окончательно и бесповоротно, ибо именно в это мгновение он перестал думать о том, как Триллиан может быть связана с ним, и начал думать о самой Триллиан.
С ней все в порядке? Что случилось?
Гавбеггер стряхнул оцепенение и вскочил на ноги.
— Я иду! — крикнул он, переходя на бег. — Я иду!
Тень пала на его лицо, и что-то, похожее на небольшую гору, заслонило от него Триллиан.
— Время играть по-крупному, — произнес Тор, наклонившись так, что Гавбеггер видел его голову вверх тормашками.
Как у него только шлем не сваливается, удивился Гавбеггер.
И тут удар Мьёльнира оторвал его от земли и швырнул прямиком в стратосферу.
Артур разговаривал с плывуном-колокольчиком, когда краем глаза увидел, как брякается в обморок Триллиан.
— Нет, — объяснял он. — Игра называется «городки». А «город» строят из кирпичей там, или из дерева… О Боже!
— Продолжай, — сказала птичка. — Все это очень запутанно. Значит, вот эта штука, которая бьет по чуркам, называется «бита»?
Однако слова «о Боже!» были адресованы не птичке; скорее Артур выпалил их непроизвольно при виде падающей Триллиан. Артур обронил стаканчик соевого йогурта и побежал к ограде, где лежала, не подавая признаков жизни, Триллиан.
Стыд какой, кипел он. Ее родная дочь… наша родная дочь идет от нее как ни в чем ни бывало. Что случилось с Рэндом? Этого ребенка пора прибрать к рукам.
Последняя фраза частенько повторялась в доме Дентов в годы Артурового детства. Его отец цитировал ее при малейшей возможности — то есть при малейшей Артуровой провинности. Прибирание к рукам обыкновенно включало в себя наставительную, читаемую с самым строгим выражением лица лекцию, затрагивавшую такие темы, как Вторая мировая война, сарай на огороде и филателия. В конце каждой такой лекции Артуру давали попробовать несколько капель бренди из отцовской фляжки — чтобы волосы на груди росли быстрее. Поэтому воспоминания Артура об этих дисциплинарных взысканиях сводились к стыду, некоторому удовольствию и головной боли поутру.
Артур опустился на колени рядом с Триллиан и осторожно подложил ей под голову локоть.
— Ну, ну, — произнес он. — Если ты меня слышишь, Триллиан, мне только хотелось, чтобы ты знала, что выглядишь классно. Я знаю, многие дамочки все время переживают, не растрепалась ли у них одежда, скажем, если они под машину попали, и все такое.
Надо сказать, по части утешения лиц женского пола Артур никогда не был особенно силен. Точнее говоря, если бы такое утешение входило в число требований при поступлении на работу, он никогда не прошел бы даже первого собеседования, не то что испытательного срока.
Необходимое пояснение. На протяжении последних трех десятилетий своей жизни землянин Артур Дент делал свою жизнь еще более жалкой, чем полагалось бы, демонстрируя впечатляющую способность говорить в общем-то правильные вещи в наименее подходящий для этого момент. Так, например, когда лучшего университетского приятеля Артура, Джейсона Кингсли, выставила из дома после трех лет совместной жизни горячо любимая им Стейси Хемптон, Артур заверил того, что он недолго останется один, потому что таких свистушек, как Стейси, на любой дискотеке пруд пруди. Когда же на Артурову тетушку-ирландку Мэдхбхдхб (произносится как «Хильда») свалился каменный церковный карниз, Артур прошептал ей на ухо: «Ну что, тетя, зато теперь тебя уже точно не убьют сигареты, а?» По части бестактности Артура превзошел только Президент Галактики Зафод Библброкс, да и то лишь раз, когда подарил на день рождения Пи-Би Анджею, желеобразному королю Трясь-сити, плавки леопардовой расцветки.