А может, это просто мираж… Моя исповедь - Наталия Валерьевна Гулькина

Два месяца мы его искали практически каждый день, но все было безрезультатно. Я корила себя за то, что уехала в этот круиз. И без конца ревела.

Европейский друг

Спустя какое-то время Марина Сергеева, у которой я купила собаку, приехала ко мне в гости. Мы пили чай, общались, и, конечно, разговор опять зашел о Максе, я опять разрыдалась.

— Наташа, успокойся. Давай я тебе дам другую собаку. Сейчас родятся новые щенки, выберешь себе любого.

— Я не хочу новую собаку! Мне нужен мой Макс.

— Нельзя так убиваться. Мне вот недавно из Израиля для разведения потомства привезли семимесячного кобелька. Так он уже третий дом меняет, нигде не может прижиться, дикий, совсем в руки не идет. Он же там у себя с детства в вольере жил, не знает, что такое дом. Всего боится! Зовут его Лой. Он совсем не понимает по-русски, так как с ним говорили на иврите, но динамика голоса дает ему понять, ласково ты обращаешься к собаке или злишься на нее. Правда, Лой черный пес и уже не щенок. Может, ты возьмешь его?

— Да не возьму я его, зачем он мне нужен!

— Послушай, это тебя отвлечет. А потом войди в положение, я пытаюсь его пристроить, он уже за эти две недели в нескольких семьях побывал и нигде не приживается, иностранец. Забьется в какой-нибудь угол и сидит там, не идет даже на еду, за эти дни сильно исхудал.

Мне стало так жалко эту собачку, что я согласилась.

Представляю состояние этой собаки: очередная семья, опять его куда-то везут, опять какие-то непонятные люди что-то от него хотят. Он, наверное, совершенно ошалевший и совсем еще глупый подросток. У Лоя были огромные уши, как у зайца. Когда я его увидела, то спросила Марину:

— Что это за чучело?

— Сама ты чучело. Это очень хорошая собака. Он будет чемпионом Европы и мира, вот увидишь. Он идеальный.

Лой походил по комнатам, осмотрелся и забился в самый угол под диваном на кухне. Я ему воды в миску налила, еды насыпала. Не подходит — ничего ему не надо. Как только я с ним не разговаривала, как только не сюсюкалась, а он сидит в углу, смотрит, глазами хлопает. Я к нему чуть ближе — он на меня рычать начинает. Так Лой просидел всю ночь, не вылезая из своего убежища, и там же лег спать. У стены была теплая труба, возле которой он уснул. Утром я встаю, готовлю кофе, завтрак, он оживился. Я ему:

— Лой, Лой, давай, маленький, надо попить, покушать, мы с тобой погуляем, — отрезаю кусочек сыра и лезу к нему под этот кухонный диван.

Видимо, он настолько проголодался за эти дни, что потянулся и взял у меня сыр. Я обрадовалась и сыром начала его оттуда выманивать. Он вышел, я его покормила, напоила, надела ему ошейник Макса и вышла с ним на улицу. Звоню Маринке и говорю:

— Марина, дела пошли. Мы уже гуляем.

— Ничего себе! — ахнула Марина. — Быстро он у вас адаптировался!

Так он прожил у нас пару-тройку дней. Я с ним выхожу гулять, а сама про Максика думаю, смотрю на Лоя, а в голове мысли: «Не люблю я тебя вообще, не лежит у меня к тебе душа. Хороший ты, но не мой. Отдам я тебя, наверное, обратно. А с другой стороны, жалко, только начал привыкать». Реву, не знаю что делать. И тут он, как назло, заболевает.

Я кормила его тем, чем раньше Макса, но он же неделю до этого не ел, а тут для него была совершенно другая еда, и его собачий организм сказал «нет». Да еще шок, который он испытал, и несколько дней голодания. Собака падает обессиленная, у нее начинаются рвота и понос. Марине звоню, она тут же приезжает с ветеринаром, который осматривает Лоя и делает заключение:

— Расстройство желудка, не адаптированного к пище, на фоне стресса.

Накололи его всякими уколами и поставили капельницу в его маленькую ножку. Я ему постелила на кровати возле себя коврик. Лой не вставал, у него вообще не было сил. Капельница заканчивалась, я ему новую ставила, кормила куриным бульоном из пипетки и несколько дней практически от него не отходила. И выходила его! После этого у нас началась сумасшедшая любовь — у него ко мне и у меня к нему. Он от меня не отходил ни на шаг, где я, там и он, как хвостик. Марина периодически забирала его, возила на всякие выставки и по России, и за рубежом. У нас была уже куча медалей и кубков, которые до сих пор у меня хранятся. Так мы все и жили душа в душу!

Мой близнец

Я очень любила своего мужа Сергея и мечтала родить ему ребеночка, ведь мы были вместе уже несколько лет. После того как я удалила спираль, поставленную мне очень давно, я не могла забеременеть. Я уже совсем отчаялась и думала, что Бог наказывает меня и у нас с Сергеем не будет детей. И вот однажды ни с того ни с сего у меня разболелся живот. Я приняла какие-то таблетки, но на следующий день боль повторилась. Я не на шутку перепугалась и поделилась с мамой своими опасениями:

— У меня уже несколько дней сильно болит живот. Наверное, я заболела. И боюсь, что у меня… рак.

— Что ты несешь! — возмутилась мама. — Ты, наверное, беременна, и у тебя там завелся маленький рачок. Купи тестер и проверь, а я тебе точно говорю и без него, что ты беременна!

Так и оказалось! Нашему счастью не было предела. Сергей предложил мне расписаться, чтобы ребеночек родился в законном браке. Мы поженились в первое воскресенье после Пасхи, на Красную горку, и нам пророчили, что это навсегда — примета такая.

Я удивлялась своей собаке, которая настолько чувствовала мой животик, как будто понимала, что там, внутри меня, кто-то есть. Когда Лой садился ко мне на руки, он прижимался ушком, будто прислушивался, и все время пытался лизнуть меня в живот. Пришло время, и у меня начались схватки. Своей машины у нас не было: ни я, ни Сергей не умели водить автомобиль. Но у меня была приятельница Татьяна Молчанова из числа моих юных поклонниц, которая позже стала мне близкой подругой и крестницей. И она периодически подвозила нас с Сергеем то на съемки, то на выступления. По интересному