Партизаны третьей мировой. Главный противник - Алексей Колентьев

— Фугасы Комар… ну Гришка Комаров и его люди, пойдут ставить за день до начала акции. Потом Вовка проинструктирует штурмовые группы и на позиции уйдут наблюдатели. Думаю, что колонна пойдёт через трое суток на четвёртые, не считая сегодняшнего дня.

Идея которую я хотел предложить студенту была очень рискованной для нас обоих: если провалится Веня, то и я попаду в засаду и тогда всем планам хана. Но по иному никак не получится прибыть к месту акции вовремя, чтобы расставить свои фигуры в этой многосторонней партии. Это как раз тот случай, когда в дело вступает такой случайный фактор как везение. Не важно чьё именно — моё, или этого голенастого параноика. Главное, чтобы наша пруха перемогла отягощённую карму Шермана и его итальянского подельника. Мысленно поплевав через левое плечо, я осторожно предложил то, ради чего вообще затеял наш с Вениамином разговор:

— Скажи мне вот что, студент, ты жить хочешь?

Очкарик сразу же подобрался, съёжившись в тугой комок. Видимо неверно истолковав мои первые слова, поэтому я медленно поднял руки с раскрытыми ладонями на уровень глаз и успокаивающе продолжил:

— Д а не дёргайся ты, выслушай без нервов. Если бы хотел тебя допросить, а потом грохнуть то не разводил бы дипломатию битый час. Такого как ты, можно за десять минут вытряхнуть, успокойся, парень. Я сейчас о другом: засада ваша, это прямой билет всем вам на тот свет и ты это понимаешь. Но и не идти туда нельзя, поскольку тебе никто из своих не поверит. Поэтому давай поможем друг другу.

Смысл моих слов видимо не сразу дошёл до парня, однако когда через пару минут, после того как я замолчал он перестал елозить ногами, разлепив пересохшие губы Веня подал голос:

— Это как?

— Всё просто и сложно одновременно — Мысленно я перевёл дух, поскольку не был уверен, что парень согласится даже выслушать — Но если всё выгорит, то лишних смертей не будет. А Шерман получит пулю… ну куда, это сам сможешь выбрать — обещаю.

— Что я должен сделать?

Вопрос прозвучал тихо, но голос очкарика не дрожал и в нём слышалась твёрдая решимость. Я узнал эту интонацию, так говорят когда идут на отчаянный поступок. Меня подобная мотивация вполне устраивала, поэтому я вынул стреляную пистолетную гильзу и протянул Вениамину.

— Как только сапёры получат сигнал к выдвижению на минирование моста, ты возьмёшь эту гильзу и вынешь пробитый капсюль. Потом дойдёшь до вот этой сосны у которой сидишь сейчас и спрячешь её вот в это маленькое дупло. Иди аккуратно, разыграй понос или чего–нибудь такое, пусть все не слишком обращают на тебя внимание, когда будешь часто отлучаться. Обязательно поверяй, не идёт ли кто следом, а то спалимся оба. Не забудь вложить бумажку с точным временем выхода наблюдателей на позиции. Поясок гильзы не забудь сплющить, чтобы если дождь пойдёт, цидулька не размокла, лады?

— Я только в кино такое видел…

— Сказка — ложь, да в ней намёк. Если сумеешь отделить одно от другого — будешь всегда в плюсе. Спрячь подальше гильзу Веня и с Богом шурши до своих, а то хватились уже.

Взяв протянутую мной гильзу от ПМ, студент ловко подбросил её в воздух и поймав спрятал в карман куртки. Потом кивнул и мы поднялись с земли, попутно отряхивая одежду от мелкого мусора и хвои. Не следовало демонстрировать парню своё недоверие, поэтому я не отсоединил магазин его автомата, а просто незаметно передвинул флажок предохранителя в позицию блокировки. Взяв оружие за ремень, Веня закинул его за плечо и взмахнув рукой на прощание тоже пошёл в сторону копей. Постояв разминая затекшие конечности ещё минут двадцать и сориентировавшись по компасу я тоже направился к своей берлоге, контрольный срок уже почти вышел, до его окончания осталось часов десять. Если не вернусь вовремя, то рискую застать базу пустой, артельщики получили чёткий приказ если не вернусь, то в положенный срок они уйдут. И я не буду знать куда, что очень удобно: в случае захвата, я сначала потяну время, а потом с лёгкой душой отдам пиндосам уже пустую базу. Серьёзный допрос нельзя выдержать, можно только сопротивляться воздействию и весьма ограниченное время. Поэтому — то всегда так важно время за которое сведенья извлекаются из документов и тем более из живых 'языков'….

…Сумерки уже переросли в чёрную, без единого огонька таёжную ночь, когда я увидел знакомую сосну с ободранной в одном месте корой. Оголённый ствол дерева я лично притёр землёй так, чтобы остался небольшой, более светлый участок светло — жёлтого цвета. Такой ориентир хорошо виден в темноте, если идти в нужную сторону, он покажет верное направление. Немного расслабившись и переведя дух, я осторожно переступил на пять шагов вправо от ориентира и на ощупь отыскал старую корягу под которой были упрятаны сигнальные верёвки. Дёрнув за один шнур два, а за другой четыре раза, я пошёл к берлоге, которая теперь совершенно точно была в каких–то двадцати метрах по прямой. Приятно оказаться дома, как ни странно это прозвучало в данных обстоятельствах, но… теперь это и есть мой настоящий дом.

Глава 6

Россия. 21 августа 2011года. Юго–западный участок Центрально–сибирской оккупационной зоны. 200 км на юго–восток от предместий г. Кемерово. Точка постоянного базирования партизанского отряда. 06.02 по местному времени. Партизан Антон Варламов. Стратегический замысел и боевое планирование.

В берлоге, которую нам так любезно уступил косолапый хозяин тайги, меня ждал горячий чай и скудный ручеёк новостей. Михась рассказал о том, что я и так уже выяснил про новый лагерь «туристов», а Варенуха пожаловался на подходящие к концу припасы: соль, сахар и крупы даже при урезанном рационе закончатся через месяц. С солью удалось вопрос решить — в шахтах, где мы с Михасём побывали в разное время, сохранились слежавшиеся в комки довольно приличные валуны каменной соли. С припасами выходило сложнее, поскольку из всех заготовок нам удалось только завялить килограмм пятьдесят оленины, пуда два леща и сороги, да разложить по пакетам высушенные коренья и травы. Всё это было разделено на четыре части и приготовлено к закладке в тайники, как неприкосновенный запас. Я лично вызвался отнести последний, самый тяжёлый куль с НЗ, поскольку нужно было на месте определить как примерно будет развиваться бой у моста. Сам план Шермана не вызывал более вопросов, гораздо сложней выходило то, как нам помешать уничтожению «туристов» и нейтрализовать Шермана. Пока Варенуха собирал мешок, придирчиво осматривая бурые полоски сушёного мяса и перекладывал их сушёной травой, мы с Михасём сели за карту. Попутно, на клочке непонятно как оказавшейся среди трофеев старой газеты на немецком языке, я делал карандашный набросок. В школе какое–то время я неплохо рисовал, но потом забросил, увлекшись боксом и самбо. Потом дурачился, рисовал карикатуры на друзей, в армии оформлял дембельский альбом, но особых талантов за собой никогда не подозревал. Однако сейчас, необходимо было сделать узнаваемый портрет шерманова подельника, чтобы Мишка его ненароком не пристрелил. Этот тип нужен непременно живым, поскольку именно он может явиться тем ключиком с помощью которого можно будет пробраться на авиабазу. Виденные там «бомберы», ни на миг не оставляли моего воображения, их смертоносный полёт должен прерваться, я решил, что сделаю для этого всё….