Маловероятно (ЛП) - Шен Л. Дж.

Порой разногласие между поступками, которыми я стараюсь завоевать ее любовь, и моей истинной сущностью вынуждает меня задумываться, а не социопат ли я.

— В этот самый момент нам стоило бы заняться любовью, — смеется она, ее губы красные и припухшие.

Рори бросается на мою кровать. Я все еще стою, прислонившись к стене, и смотрю на нее.

— Это ведь ты встала на колени, принцесса.

— Я истосковалась и теперь свободна. — Она пожимает плечами, как непослушный подросток, скрестив на груди руки.

— Нет, это не так.

Рори краснеет.

— Тебе понравилось целоваться с Брэнди?

— Да, — честно отвечаю я.

Она впивается в меня взглядом. Надвигается гроза.

Я смеюсь:

— Мне понравилось, как ты протирала глазами дырку в ее черепе. Значит, я еще участвую в гонке.

— Ты и выиграл гонку.

— Соревнования вообще не должно было быть.

Рори смотрит на меня томным взглядом, умоляя о сексе. Я отказываю ей. Это единственный рычаг давления, что у меня есть.

У нее это мое сердце. У меня — мой член.

Я отворачиваюсь, беру ее сумочку с тумбы и ухожу. Возвращаюсь через десять минут с чемоданом, который забрал из номера Каллума, воспользовавшись ее ключом, и начинаю его разбирать.

Она задает вопросы, но я витаю мыслями где-то очень далеко.

Закончив, иду в ванную, умываю лицо и смотрю на свое отражение в зеркале.

Прищурившись, показываю на себя пальцем.

— Ты выйдешь и хорошенько ее трахнешь. Так сильно, что она забудет, какой сегодня день. Какой год. Как зовут пижона. Но на этот раз ты будешь невозмутим. Ты должен трахнуть ее так, словно тебе совсем не хочется это делать. Ты будешь...

— Мал? — зовет из комнаты Рори.

Я тут же останавливаюсь, вытаращив глаза.

— Стены здесь тонкие, и, кстати, я уже спала с тобой. Я знаю, что ты умеешь оправдывать надежды.

Из горла вырывается смех, и я резко распахиваю дверь. Рори с распростертыми объятиями стоит на пороге.

Она запрыгивает на меня, обхватив ногами талию, мои руки на ее попке, и мы целуемся так долго и страстно, что кислород в легких заканчивается. Держа ее на руках, я иду к кровати, а потом вспоминаю, что хочу провернуть все грандиозно, но беспечно. С выражением на лице «не шибко-то и стараюсь» я толкаю ее к окну в полный рост. Мы на пятнадцатом этаже, и напротив нашего номера другой отель, другой номер.

Я так быстро сдергиваю с нее джинсы, что раздается звук рвущейся ткани, и оттягиваю в сторону трусики.

— Мал, — стонет Рори.

— Заткнись, — ворчу я, вспомнив надписи на снимке.

«Слишком старается».

«Болтливый».

Я натягиваю презерватив, выплевываю обертку в волосы Рори и вонзаюсь в нее.

— Ах, — шипит она, вцепившись в подоконник. Но я просто замираю и не двигаюсь.

— Мал? — спрашивает Рори, стоя лицом к Средиземному морю и гостиничному номеру напротив.

Двери на балконе раздвигаются. В номере видны тени ходящих туда-сюда людей. Если они посмотрят на нас, то увидят все действо, а это вызывает у меня ревнивое возбуждение.

— Да? — непринужденно интересуюсь я.

— У тебя страх перед сценой? — вторит она тем же тоном.

Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Черт, как же я скучал по ее дерзкому милому нраву.

— Не-а, просто наслаждаюсь видом.

— А можешь наслаждаться в движении?

— Я — пас. Хочешь трахаться? Сама потрудись. Ну же. Трахни меня. Когда будешь готова. — Я легонько шлепаю ее по попе. — Взад-вперед. Это же не астрофизика.

— Ты серьезно? — Рори поворачивает голову и смотрит на меня. Я возбужден и еще в ней, и смертельно серьезен. Она говорила, что я жуткий бабник и слишком стараюсь в постели. Ну, вот он я, полностью неприступный, если не считать самой Рори, и самый ленивый партнер на свете.

Я веду кончиками пальцев по ее спине, и Рори пробирает дрожь.

— Фрикции сами по себе не возникнут, дорогая.

Она отворачивается и начинает двигаться туда-сюда. Ее попка чудесно покачивается, пока она делает за меня всю работу. Я наслаждаюсь зрелищем как из хорошей порнухи. Рори убыстряется, и я чувствую приближающееся удовольствие.

Я стону. Нехорошо. То есть очень хорошо. Слишком хорошо. Но не могу же я кончить через пять минут. Тем более после того, как она слышала мою зажигательную речь в ванной.

Чтобы не кончить, я без предупреждения выхожу из Рори, и она поворачивается, наморщив носик.

— Мал! — кричит она.

— Да ладно. — Я шлепаю ее членом по попе. — По-моему, теперь это ты слишком стараешься.

Предупреждая ее возможную обиду, я кидаю Рори на кровать и подползаю к ней. Переворачиваю на живот, чтобы она встала на четвереньки, и снова резко вхожу в нее.

— Боже, — вздыхает Рори. — Тебе повезло, что ты хорош в постели.

Что ж, я стараюсь.

Я беру ее умело, быстро и яростно, массирую клитор, и, почувствовав, как начинают подрагивать у Рори бедра и сбивается дыхание, снова останавливаюсь и переворачиваю ее на спину.

Она рычит.

— Да что с тобой не так? Дай мне кончить!

Я тут стараюсь вообще-то. Но кончу раньше тебя.

— Оргазм слишком переоценивают, дорогая. Заниматься любовью — значит «давать». — Я обхватываю член рукой и, медленно выводя им круги по ее плоти, мучаю Рори.

— В таком случае дай мне оргазм, пока я не собрала чемодан и не пошла наверх в номер Эштона. Уверена, в этой отрасли он более щедр.

Я не выдерживаю. Начинаю хохотать. Знаю, настрой убиваю, но как же это смешно. Закидываю ее ногу себе на плечо и снова вхожу, кружа большим пальцем по клитору. Рори закрывает глаза, не обращая внимания на мужчину, которому принадлежат этот член и пальцы, и тихо постанывает. Ее сиськи раскачиваются в такт моим движениям. Люблю видеть ее такой. В моей власти.

— Быстрее. — Рори прикусывает губу.

— Слишком примитивно. — Я набираю темп и вхожу в нее еще глубже. Буду удовлетворен, только когда почувствую, как разрываю ее на части.

— Мал, — умоляет она, хотя ее трахают сильно и не очень любезно. — Хоть еще чуточку.

Я нарочно замедляюсь, подвергая Рори восхитительной пытке. Чувствую, как снова трясутся у нее ноги, и знаю, что ее оргазм продлится дольше, если придет постепенно. Я делаю поступательные движения, смотря, как ее кожа покрывается мурашками, и, судя по приоткрытому ротику Рори, веду к лучшему в ее жизни оргазму.

Закончив оправдывать надежды, наконец расслабляюсь, несколько раз провожу рукой по члену и получаю собственный оргазм.

Я падаю рядом с ней и смотрю в потолок, наслаждаясь гулом кондиционера и нашим синхронным дыханием.

— Давай останемся здесь на всю неделю. — Рори улыбается, глядя вверх затуманившимся взглядом.

Я переворачиваюсь и кладу руку ей на живот, поцеловав в висок.

— Не могу.

— Почему?

— Потому что в полночь моя кареты из тыквы превратится в пыль.

— Тогда я подвезу тебя на своей «хонде», — смеется Рори.

— Потому что в Толке у меня полно дел, — усмехнувшись, добавляю я.

— Объясни, что за дела, — настаивает она.

Я издаю шипящий звук, изображая жарящийся на сковороде бифштекс, чтобы обернуть все в шутку, но все равно предпочитаю не отвечать.

Рори имеет право знать. Отрицать это я больше не смею.

— Нет, ты держишь меня в неведении. Снова. — Она тут же скидывает мою руку. — Что в Толке, Мал? Почему тебе нужно вернуться? Куда ты периодически исчезаешь?

Знай я, что она осилит правду, то может, и подумал бы рассказать. Но ясно понимаю, что, узнав, она развернется и уйдет, от чего хочется рвать и метать. А я не готов ее отпускать. Пока нет.

Может, в конце концов она меня бросит.

Я даже думать о таком не могу, но вынуждаю себя смириться с неизбежным.

Но даже так у меня еще есть несколько приятных недель — недель, когда буду трахать Рори, ковыряться в ее изворотливом, немного странном мозгу и лакомиться всем, что ей придется отдать. На несколько неделю я вспомню, какого это — жить. Шарахну любимый наркотик после многолетнего трезвого образа жизни. Забуду, что снова со мной может сделать ломка.