Хоббит или туда и обратно - Джон Толкин

Гномы больше не нуждались в уговорах. Они принялись исследовать подземелье, пока есть время, и охотно поверили, что Смауг, по крайней мере сейчас, в отлучке. Каждый схватил по факелу; гномы заворожено озирались по сторонам, забыв всякий страх. Они громко разговаривали, перекликались, поднимали сокровища с пола и снимали со стен, подносили к свету и гладили. Фили и Кили совсем развеселились — они нашли много золотых арф, а поскольку арфы были волшебные (и поскольку дракон, не питая любви к музыке, их не тронул) серебряные струны еще хранили настрой. Долго молчавшее подземелье огласилось сладостными звуками. Однако большинство гномов были куда приземленнее; они рассовывали по карманам драгоценные камни, со вздохом выпуская те, которые не могли унести. Торин не отставал от других, но постоянно оглядывался, что-то ища и не находя. Искал он Аркенстон, хотя никому об этом не говорил.

Гномы сняли со стен кольчуги и вооружились. Воистину царственно выглядел Торин в позолоченной кольчужной рубахе; за поясом, расшитым алыми каменьями, сверкал боевой топор с окованной серебром рукоятью.

– Мистер Бэггинс! Вот вам в счет будущего вознаграждения. Снимите старый плащ и наденьте это!

С такими словами он надел на Бильбо кольчугу, изготовленную в давние времена для какого-то эльфийского королевича. Она была сделана из серебристой стали, которую гномы зовут «митриль», и к ней прилагался пояс, изукрашенный жемчугом и хрусталем. На голову хоббиту надели легкий шлем из тисненой кожи, укрепленный снизу стальными обручами и усаженный по краю белыми каменьями.

«Я чувствую себя великолепным, — подумал Бильбо, — зато выгляжу, наверное, довольно комично. Как бы посмеялись у нас под Холмом!.. А все-таки жаль, что нет зеркала».

И тем не менее Бильбо, в отличие от гномов, не поддался колдовскому очарованию сокровищ. Те все еще осматривали груды богатств, а он уже устал и сел на пол, с тревогой размышляя, чем все это закончится.

«Я отдал бы немало драгоценных кубков, — подумал он, — за глоточек чего-нибудь бодрящего из Беорновых деревянных чаш!».

– Торин! — крикнул он вслух. — Что дальше? Мы вооружены, но когда сталь защищала от Смауга Ужасного? Сокровища еще не отвоеваны. Нам сейчас нужно не золото, а выход, и мы слишком долго испытываем свое счастье.

– Верно говоришь! — кивнул Торин, приходя в себя. — Идемте! Я поведу вас! И за тысячу лет я не забыл бы здешних переходов.

Они окликнули остальных, все собрались вместе и прошли в раскрытые двери, держа факелы над головой и с сожалением оглядываясь на сокровища.

Они вновь прикрыли сверкающие кольчуги старыми плащами, спрятали яркие шлемы под драными капюшонами. Все шли за Торином — цепочка огней в сплошном мраке — и часто останавливались, прислушиваясь, не летит ли дракон. Хотя внутреннее убранство давно истлело, хотя все было изгажено и сожжено драконом, Торин узнавал каждый коридор и каждый поворот. Они поднялись по длинной лестнице, повернули, прошли гулкими коридорами, снова повернули, поднялись по следующей лестнице, потом еще по одной.

Гладкие и широкие ступени были вырублены прямо в скале. Гномы взбирались все выше и выше, ни видя никаких признаков жизни, лишь зыбкие тени прядали во тьму от дрожащего пламени факелов. Для хоббита ступеньки были великоваты, и Бильбо уже чувствовал, что не может сделать и шагу, когда внезапно свод резко ушел вверх. Свет факелов уже не достигал потолка. Далеко вверху белело какое-то отверстие, воздух был не такой затхлый. Тусклый свет пробивался и в огромные двери, с повисшими на петлях полуобгоревшими створками.

– Это палаты Трора, — пояснил Торин, — зал советов и пиршеств. Отсюда недалеко и до главных врат.

Прошли через зал. Столы рассыпались в труху; стулья и скамейки лежали перевернутые, обгорелые и полусгнившие. В пыли, рядом с кубками, чарками, расколотыми рогами для вина, валялись черепа и кости. Миновали еще одни двери. Сразу стало светлее, и слуха коснулся звук падающей воды.

– Здесь берет исток река Быстрая, — сказал Торин, — и отсюда бежит к вратам. Идемте вдоль нее!

Из темного отверстия в скале ключом била вода и, бурля, сбегала по прямому узкому ложу, выбитому в древности искусной рукой. Вдоль желоба тянулась мощеная дорога, по которой могли бы пройти в шеренгу несколько человек. Здесь гномы припустили бегом, обогнули еще один угол, и прямо в глаза им ударил дневной свет. Впереди изгибалась высокая почерневшая арка с сохранившимися изнутри кусками резьбы. Мглистое солнце бледно светило между отрогами Горы, золотые лучи озаряли мостовую у входа.

Путники кинулись вперед, скользя на камнях, отполированных драконьим брюхом и покрытых слизью с его чешуи. Стаи летучих мышей поднялись в воздух, вспугнутые дымом факелов. Впереди река с шумом низвергалась в долину. Гномы бросили ненужные факелы и остановились, моргая. Они вышли в Главные врата и смотрели на Дейл.

– Ну и ну! — сказал Бильбо. — Не думал я, что придется глядеть из этих дверей. И что будет так приятно снова увидеть солнце, подставить ветру лицо!.. Брр-р, ветер-то холодный!

Так и было. Пронизывающий восточный ветер — предвестник грядущей зимы — кружил в долине и завывал в скалах. После долгого заточения в душных драконьих пещерах гномы дрожали даже на солнце. Внезапно Бильбо понял, что не только устал, но и очень голоден.

– Судя по солнцу, сейчас позднее утро, — сказал он, — и время позавтракать, если есть, чем. Правда, не очень уютно закусывать у дракона на парадном крыльце. Давайте отойдем куда-нибудь, где можно спокойно посидеть!

– Верно! — поддержал Балин. — И я, кажется, знаю, куда идти: к старому сторожевому посту на юго-западной оконечности Горы.

– Это далеко? — спросил хоббит.

– Часов пять ходьбы, и все по камням. Дорога от ворот по левому берегу разбита. В восточной части долины, перед разрушенным городом, там, где река описывает петлю, был когда-то мост. Дальше отходит тропа на Воронов утес. Подъем, правда, крутой, даже если сохранились ступени.

– О-хо-хонюшки! — простонал хоббит. — Опять тащиться в гору на голодный желудок! Интересно, сколько завтраков, обедов и ужинов пропустили мы в этой мерзкой дыре, где и времени-то не узнать?

На самом деле они провели в заваленном туннеле две ночи и день (и не то чтобы совсем без еды), однако Бильбо совершенно сбился со счета и не знал, была это одна ночь или семь ночей кряду.

– Полегче! — рассмеялся Торин. Он снова пребывал в хорошем расположении духа и позвякивал в кармане драгоценными камешками. — Не называй мой дворец мерзкой дырой! Вот погоди, его еще вычистят и украсят!