Оружейник - Rayko
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Калеб промолчал, но зато ответила, вскочившая на ноги и снова принявшая человеческий вид Телия:
— Чертов кранч, сволочь бездушная. Да как ты вообще можешь так говорить?
— Я так же прошу, уважаемого Калеба, сделать замечание… — тут Швед усилил голос, — … своей сарсъяр Телии. По всем законам Бистлаэра, недопустимо, чтобы младший сарсъяр влезал в разговор старшего сарсъяра, без его разрешения. Да еще и с оскорблениями дружественного его сарсу союзника.
Округлив глаза, задохнувшаяся от возмущения Телия, плюхнулась обратно на стул, а Калеб, чуть помедлив, сделал шаг назад и приложив руку к груди, тихо, но твердо произнес:
— Приношу свои искренние извинения за неподобающее поведение члена моего сарсъяра. Она будет примерно наказана.
После чего, строго зыркнув на дочь, снова уставился на безмятежно откинувшегося в кресле Шведа.
— Вот и славно, Калеб, — тихо ответил тот и встал, — Твои извинения… не принимаются.
На несколько мгновений в кабинете повисла мертвая тишина, которую нарушил снова оружейник.
— Я прошу уважаемого Калеба, официально изгнать сарсъяр Телию из своего сарса…
Теперь даже Савельич разинул рот.
— … чтобы я смог взять ее в свой новый сарс, для последующего правильного воспитания Телии в качестве второго сарсъяр.
Головы всех присутствующих дружно повернулись в сторону замершей на стуле Телии.
— Охренеть… — прошептал Савельич.
Пришедшая в себя девушка несмело, словно боясь спугнуть свою мечту, спросила:
— А почему изгнать-то? Я же официально изгоем стану.
— Чтобы у Калеба не возникло неприятностей. Порылся я в истории Бистлаэра и выяснилось, что все попытки создания сарса с чужаками заканчивались или крупными скандалами, или вообще трагически. Оно нам надо? А насчет официального отлучения не беспокойся. Я ваши мутные законы могу крутить в любые стороны, — рассмеялся Швед, — С моей стороны все формальности соблюдены. Теперь слово за тобой, Калеб.
— Эмм… Слишком неожиданно, Ульф. Мне надо с Бло посоветоваться, — покрутив головой и заметив кресло, демон подошел к нему и грузно в него опустился.
Посмотрев на довольную, сияющую счастьем дочь, он все понял — Бло давно в курсе и никаких долгих разговоров не предвидится. Демон свесил голову вниз, закрыл лицо руками и только тогда прошептал:
"А ведь меня все предупреждали, что я с "долбанутым" связался…"
***
Допросив обезвреженных Лепри и Волком бандитов, оружейник узнал о постоянном канале переброски людей в Альмет и его окрестности. Вся цепочка оказалась довольно банальной. Фура Куреж-Лутон или Лутон-Куреж с секретным отсеком в кузове, ночная стоянка для дальнобоев и вуаля — утром машина отбывала уже без человеческой начинки. Куликов об этом способе был прекрасно осведомлен, и не перекрывал этот путь. Чтобы никто не догадался, что канал засвечен, он попросту устанавливал слежку за прибывшими, чтобы взять их потом совершенно в другом месте. Но сейчас он лежал в беспамятстве, а его служба была практически парализована. Не успев завершить комбинацию с арестами и последующим разгоном "дискредитированных" сотрудников, Куликов поставил всех в сложное положение. Сотрудников не было — кто был отстранен от службы, а кто и до сих пор сидел в камерах.
"Леня, Леня… Зарегулированная правилами жизнь часто приводит к нездоровой канители", — размышлял над сложившейся ситуацией оружейник, читая бумаги контрразведчика.
Швед и Телия покинули вотчину Куликова только ближе к вечеру. Выйдя из здания штаба, они сели на новенький двухместный байк, и рванули в сторону разлома. Сегодня утром, после встречи с Головиным и приемки новой партии оборудования, оружейник решил больше не скрывать новинки от обычных людей. И если заменившие автоматы скаллеры еще были редки в Альмете и совсем не бросались в глаза, то новые аэробайки, и особенно флаер доктора, произвели фурор. Когда они появились в городе, то посмотреть на них сбежались люди со всех окрестных улиц, а возле здания лазарета волкодавов вообще образовалась многочисленная толпа.
На посту возле бункера Швед притормозил — он увидел Головина.
— Ты что тут делаешь, и как надолго? — поинтересовался оружейник.
— Скоро обратно, проход уже расширили, — Головин подошел ближе, — Так-то дорога уже свободна, драконы доедают сколотый бетон.
— У нас с тобой срочное дело образовалось, так что не задерживайся, — заговорщицки подмигнул ему Швед, и медленно тронувшись, начал набирать скорость.
Через полчаса в кабинете Турка оружейник сообщил новость, которую выбил из пленников — князь забирает войска из Курежа.
— Разлом Лотияр снаружи практически не охраняется. Это же твой бывший разлом?
— Да… Только назывался он по-другому, — невесело ответил Головин.
— Ну вот давай и вернем ему прежнее.
— Ты же сам сказал, что разломы нам нужны только изнутри. Что изменилось?
— Ничего не менялось. Я же не говорил, что их можно захватывать только изнутри? Вот и захватим его снаружи. Возьмем станцию под свой контроль и пусть князь снова вход контролирует.
— И каким образом мы к разлому попадем?
— Вход в разлом атакуется бойцами на байках. Контроль входа. Вторым эшелоном идут бойцы на хеасах. Захват станции. После чего, байкеры исчезает в неопределенном направлении. Вход снова у князя, а разлом наш.
Головин тут же включился в составление плана.
— Со стороны центра, для отвлечения внимания пустим группу на хеасах. А основной удар нанесем от входа, они точно ожидать не будут.
— Ну ты тут стратег, а не я. Я дал идею, а воплощать тебе, — улыбнулся Швед, — Обычно станцию охраняет один сарс. Редко два. Поэтому готовь людей для схватки с пятью.
И игнорируя недоуменный взгляд Головина, оружейник вышел из кабинета.
***
Из-за того, что Лотияр находился сравнительно далеко, Турок решил выступать не в темноте, а с началом сумерек. И не от центрального разлома, а изнутри уже захваченного. Вынырнувшие из разлома Кохтияра байкеры, смяли бойцов Тыналиных в считанные минуты, а следующие за ними наездники втоптали лагерь охраны в землю.
Дорогу к своим бывшим землям Головин знал вдоль и поперек, поэтому повел своих бойцов чуть в стороне от земель Комовых, чтобы обойти оголенные холмы по окружавшим их лесным массивам. Драконы не сильно уступали байкам в скорости, неудобства причиняло только одно обстоятельство — изредка то один, то другой срывались в сторону, заметив какой-нибудь аппетитный валун. Сказывалась неопытность
