Любовник - Кристина Лин

Домой возвращаюсь поздно вечером. Поднимаюсь на второй этаж. Двери в спальню жены приоткрыты, там горит свет.

Странно. Я точно помню, что сейчас она должна быть в клинике. Делает себе новые скулы, будь они неладны!

Захожу в спальню. Наша домработница роется в шкафу моей жены, достает какие-то вещи.

- Что вы делаете? – спрашиваю. Если решила что-то украсть, я это сразу пойму и уволю.

- Алексей Иванович? – вздрагивает она испуганно. – Это вы?

- Я.

Она тяжело дышит. Явно не ожидала меня увидеть сейчас.

- Елена Дмитриевна просила привезти ей вещи в больницу, - причитает она, - там какие-то осложнения возникли, ей, возможно, придется остаться еще на день.

Мои брови сходятся на переносице.

Осложнения? Блять, еще не хватало сдохнуть из-за того, что скулы как-то не так смотрятся на фото!

- Какие вещи? – спрашиваю.

- Белье и пижаму, - отвечает домработница.

- Я сам все соберу. Идите, - взмахом руки показываю, что ей пора свалить с моих глаз. Женщина понимает, просить не нужно, быстро испаряется.

Черт возьми, Ленка, сдались тебе эти операции?!

Вначале это было прикольно. Но потом стало переходить все грани. Иногда мне кажется, что жена моя подсела на бесконечное улучшение себя, как на наркотик. Всегда есть что-то, что ее в себе не устраивает. Будто это самое, блять, главное!

Устало выдыхаю, подхожу к шкафу. Достаю пару комплектов белья. Пижамы сложены у самой стенки. Тянусь и рука тыльной стороной упирается во что-то картонное. Это еще что такое? Если белье, то почему в коробке? Не похоже на Лену.

Тянусь рукой и достаю упаковку противозачаточных. Новенькая, еще запечатанная.

Какого хрена?!

Сердце стучит, как сумасшедшее, в груди разгорается пожар. Тянусь к вороту рубашки и расстегиваю верхние пуговицы. Кажется, стало трудно дышать.

Выхожу из спальни, сжимая в руке упаковку противозачаточных, как трофей.

- Татьяна! – ору на весь дом.

Домработница прибегает на мой крик. Замечает у меня в руке упаковку таблеток, округляет глаза. Внезапно побледневшее лицо выдает ее с головой. Она знает!

И давно она знает? Как долго этот бабий сговор продолжается в моем доме?

Убью всех нахрен!

- Какого черта эти таблетки делают в шкафу Лены? – спрашиваю у перепуганной женщины.

Она молчит, глаза бегают. Не знаю, что ей пообещала Ленка, но со мной играть больше не получится.

- Советую говорить правду, - наступаю на нее угрожающе.

«Или я выбью из тебя эту правду», - хочется добавить.

- Елена Дмитриевна сказала, что, если я вам проговорюсь, она меня уволит, - оправдывается женщина.

- Татьяна, напомните мне, - еще секунда, и я просто вытрясу из нее все, что мне нужно знать, - кто платит вам зарплату? Елена Дмитриевна или я?

- Вы, - тушуется она сразу.

- Тогда отвечайте на МОИ вопросы! – рычу на нее.

Она вздрагивает, заметно дрожит.

- Как давно моя жена принимает противозачаточные?

Дерьмово, блять, что я ни черта не знаю о том, что происходит у меня под носом! И узнаю правду вот таким уродским способом. Не от своей жены, которая, по какой-то причине решила, что может меня дурачить, а от прислуги. Это унизительно. Но сейчас мне не до церемоний.

- Я не знаю точно, - тихо отвечает Татьяна, опустив глаза, - я знаю об этом около года.

Год! Мать его, год! Быть может, Лена и раньше пила таблетки. Только я, как последний кретин, водил ее по клиникам и сдавал кучу анализов. Какой же циничной сукой надо быть, чтобы так поступить?!

- Пожалуйста, не увольняйте меня, - просит женщина, а у меня внутри все кипит. Не могу на нее даже смотреть. – Мне очень нужна эта работа! – заламывает она руки. – У меня больной отец и маленький ребенок.

От ее причитаний начинает болеть голова. Хочется обхватить виски и сильно сжать, чтобы вырубить эту дикую пульсацию.

- Пошла вон! – рычу на женщину, не в силах держать себя в руках.

Она резко замолкает, и убегает, вытирая слезы.

Стою, сжимая в руках упаковку таблеток.

«Как она могла?» - пульсирует в мозгу, раздирая виски, превращая их в кровоточащую рану.

Воспоминания проносятся одно за другим. Как мы планировала ребенка, как она ездила со мной в клинику. О том, сколько анализов и обследований она прошла, чтобы узнать, что совершенно здорова. А я, как дурак, еще успокаивал ее первое время, когда беременность так и не случалась из месяца в месяц. Зато с завидной регулярностью случались пластические операции.

Блять!

Какой же я кретин!

Возвращаюсь в спальню, собираю приготовленное белье и пижаму, складываю в пакет, а сверху бросаю найденную упаковку противозачаточных. Спускаюсь по лестнице и выхожу из дома. Забираюсь за руль своей машины, пакет кидаю на переднее сидение.

Знаю, что уже очень поздно. Время посещений давно прошло. Но я столько бабла уже отстегнул этой клинике, что могу себе позволить столь поздний визит к собственной супруге.

В клинику несусь, нарушая правила дорожного движения и превышая скорость. Плевать на штрафы! Выхожу из машины, прихватив пакет. Захожу в приемную.

- В какой палате Елена Жданова? – спрашиваю у девушки в форменной одежде клиники.

- Вам нельзя, время посещений уже прошло, - говорит девушка.

Бесит, блять!

- Слушай сюда, - щурюсь, стараясь прочитать имя на бэйдже, - Светлана. Сейчас ты проводишь меня в палату к Ждановой. И сделаешь это молча. Иначе будешь искать новую работу уже завтра!

Не люблю опускаться до такого шантажа, но сейчас мне плевать.

- Алексей Иванович? – окликает меня проходящий мимо мужчина.

Обернувшись, узнаю владельца клиники, который уже собрался уходить. Мы давно знакомы с ним. На самом деле, это я когда-то выбрал для Лены эту клинику, потому, что уверен в порядочности и профессионализме ее владельца.

- Приветствую, Влад Андреевич, - протягиваю ему руку, и он ее крепко пожимает.