Сердце Волка - Мишель Пейвер

— У тебя нет выбора, — прошептал Пожиратель Душ. — И ты это знаешь.

Торак расправил плечи и посмотрел прямо в настойчивые серые глаза колдуна.

Слишком поздно Тенрис догадался о том, что задумал этот мальчишка, — и глаза колдуна расширились от страха и изумления.

— Выбор всегда есть, — сказал Торак и спиной вперед прыгнул с Утеса в Море.

Глава тридцать третья

Вниз, вниз, вниз падал он, стрелой пронзая воду, сквозь золотистый лес водорослей — вниз, вниз, во тьму. Дно тянуло его к себе, и он слабо сопротивлялся, собрав остатки сил. Но сил не хватало. Да и запястья его по-прежнему крепко стягивали ремни, а освободить их он не сумел. Кожаные штаны промокли насквозь и тоже тянули вниз. Нет, на поверхность ему уже никогда не подняться…

Но он же знал это, когда шагнул с Утеса. Он знал, что на этот раз рядом не будет ни дружелюбного тюленя-хранителя, ни Волка, который прыгнет даже в ненавистную воду, чтобы спасти его. На этот раз он, Торак, остался один на один с вечно голодным Морем. И на этот раз ничто его не спасет.

Он повернул голову, чтобы в последний раз взглянуть на свет, и увидел очень высоко над собой чей-то силуэт, закрывавший солнце. Неведомое существо плыло прямо к нему, двигаясь быстрее угря.

В душе Торака вспыхнула искорка надежды. Кто это? Волк? Ренн? Бейл?

Тенрис схватил его за волосы и стал рывками подниматься с ним на поверхность.

Торак вырывался, брыкался, но Пожиратель Душ оказался значительно сильнее. Связанными руками Торак цеплялся за стебли бурых водорослей, замедляя всплытие, и в такие минуты вокруг них возникали целые облака трепещущих серебристых пузырьков. Подобную яростную борьбу они продолжали до тех пор, пока у обоих легкие не стало жечь как огнем, а вода вокруг не покраснела от крови, текшей у Тенриса из раненой руки.

Наконец Пожирателю Душ удалось оторвать руки Торака от стебля ламинарии. Он снова потащил его наверх, крепко прижимая к себе. Сплетясь, точно гадюки на пне, они спиралью всплывали к свету.

И вместе вылетели на поверхность Моря.

— Значит, ты бы предпочел убить себя? — задыхаясь, спросил Тенрис. — Как благородно! Только я тебе такой возможности не предоставлю! — По-прежнему держа Торака за волосы, он стал решительно грести к берегу, отлично управляясь одной рукой и двигаясь быстрыми, уверенными рывками.

Торак попытался укусить его за руку — и тут же получил жестокий удар в висок.

Удар на мгновение оглушил его. Он ушел под воду, а вынырнув, совсем рядом услыхал смертоносное «кушш!» и увидел огромный черный плавник. Стремительно рассекая волны, Охотник мчался прямо на них.

От ужаса у Торака онемело все тело.

Но Тенрис Охотника не замечал, ему слишком хотелось поскорее добраться до берега. Так что действовать нужно было мгновенно.

Собрав самые последние силы, Торак извернулся и связанными руками умудрился сорвать с шеи Пожирателя Душ магический амулет, скрывающий его от врагов.

Тенрис что-то изумленно прорычал и на мгновение несколько ослабил хватку. Этого Тораку вполне хватило: он что было сил лягнул колдуна и тут же отплыл подальше, чтобы тот не смог сразу схватить его.

Тенрис бросился за ним и тут увидел наконец Охотника. Рука его невольно потянулась к заветному амулету, ногти царапнули обнаженную кожу, и он потянулся к Тораку, чтобы выхватить у него амулет. Но Торак успел увернуться и, высунувшись из воды, зашвырнул магический предмет в пенные волны. Тенрис что-то гневно крикнул и нырнул, надеясь поймать амулет, но тот уже пошел ко дну.

Теперь оба они были полностью во власти Охотника, и никто не мог им помочь.

Торак успел заметить, как Сломанный Плавник подныривает под них, высоко взметнув столб пены и брызг, а еще краем глаза он увидел какую-то лодку, стремительно плывущую к ним, — да только ни одна лодка на свете не успела бы добраться до них вовремя….

Но в последний момент Охотник вдруг резко свернул, окатив Торака водой, и устремился к Тенрису.

Торак с изумлением увидел, каким спокойствием дышит изуродованное лицо Пожирателя Душ, обращенное навстречу своей судьбе в облике несущегося прямо к нему огромного кита.

В последний миг Тенрис все же повернул голову и посмотрел Тораку прямо в глаза.

— Спроси Фин-Кединна о своем отце! — крикнул он. — Заставь его рассказать тебе правду… — И исчез в серебристом кружении водяных струй.

До Торака донесся его ужасный вопль, который тут же оборвался, — и огромные челюсти утащили Пожирателя Душ в морские глубины.

Глава тридцать четвертая

Огонь на Утесе уже догорал, и серый дым поднимался к небесам, когда легкая лодочка причалила к берегу.

Бейл взвалил лодку на голову и понес ее к стойке, оставив Ренн и Торака у самой воды. Ни один из них не произнес ни слова, пока они тащились по берегу до ближайшего жилища.

Ренн тщательно вытерла со своего лука водяную пыль, повесила его на балку и прошла внутрь — поискать еды.

Торак принес немного плавника из сложенной поодаль кучи и принялся разжигать костер. Его трясло от холода и нервного напряжения, зато Море полностью смыло у него с груди метки, нанесенные Тенрисом. А вот метки, оставшиеся в его душе, просто так смыть было невозможно.

Ему хотелось все рассказать Ренн: о том, что случилось на Утесе; о том, что у него блуждающая душа, но все эти события были еще слишком свежи в его памяти, и он сказал лишь:

— Ты прости меня. Я ведь действительно подумал, что ты больна. Ты и выглядела больной.

Ренн поставила миску на землю и села с ним рядом.

— Да ладно, — сказала она. — Я-то думала, что ты вообще умер. Похоже, мы оба ошибались. — Она подтолкнула к нему миску. — Я нашла немного китового мяса. А вот ягод можжевельника, боюсь, тут не найдется. Но ничего, и так совсем неплохо, по-моему.

Оба посмотрели на миску, но ни один к еде даже не прикоснулся.

Помолчав, Торак сказал:

— Ренн, никакого лекарства на самом деле нет. То, что Тенрис говорил о чудодейственном корне, он просто выдумал!

Ренн обхватила руками колени, нахмурилась, но ничего не ответила.

— Ты меня слышишь? — рассердился Торак. — Никакого лекарства нет!

Ренн вдруг перестала хмуриться, выпрямилась и как-то странно посмотрела сперва на Торака, потом на мясо.

— Можжевеловые ягоды! — воскликнула она.

— Что? — не понял Торак.

— Когда я сидела в пещере, Бейл принес мне еду, а Волк прыгнул на меня и выбил у меня из рук миску… Я тогда еще решила, что он сошел с ума. Но он… Торак, он же СПАСАЛ меня! Он предупреждал: не ешь это мясо!

Ренн вскочила и принялась ходить взад-вперед.

— Так вот каким образом он разносил эту болезнь! Посылал своих токоротов, чтобы те отравили ягоды можжевельника! Потом ягоды попадали в еду — например, в лепешки из лососины, — и люди заболевали. — Она помолчала. — Вот почему Волк не дал мне съесть то мясо: оно было отравлено! Вот почему я и раньше не заболела, хоть и ела лепешки с можжевеловыми ягодами: эти лепешки я украла у Саеунн, они из ее прошлогодних запасов…

— Наверное, и я потому же не заболел, — подхватил Торак. — Я ведь ни одной свежей лепешки с собой не взял.

Они уставились друг на друга.

— Значит, если избавиться от собранных в этом году можжевеловых ягод, — сказала Ренн, — и от лепешек из лососины…

— То люди, возможно, поправятся!

— А может, им и вовсе никакого лечения не понадобится…

Оба понимали: это и есть искомый ответ. Торак прямо-таки нутром это чувствовал. И решение это обладало тем изяществом, которое Тенрис наверняка сумел бы оценить…

Как он, должно быть, смеялся, наблюдая, как они стремятся отыскать спасительное средство, которого не существует в природе! Каким умным он чувствовал себя! Каким могущественным!

Однако даже после всего этого Торак все равно не мог его ненавидеть. Тенрис приходился ему родственником, он ему по-настоящему нравился. И ему, Тораку, тоже очень хотелось нравиться Тенрису…

Уткнувшись лбом в согнутые колени, он мучительно старался вытравить из души эту боль, но красивое изуродованное лицо Тенриса по-прежнему стояло у него перед глазами. И по-прежнему в ушах звучал его голос: «Спроси Фин-Кединна о своем отце! Заставь его рассказать тебе правду!»

Какую правду? Что он имел в виду?

К ним подбежал Бейл и сказал, задыхаясь:

— Скорей! Идемте скорей!

Он вел их к южной оконечности залива, через ручей, протекавший у подножия скалы близ водопада.

Оба токорота лежали на камнях — там, где и упали с обрыва. Ручей уже успел забрызгать их сумрачные физиономии и переломанные конечности-палки.

Задрав голову, Торак посмотрел на отвесный склон, пытаясь понять, что заставило их именно здесь карабкаться вверх. Потом вспомнил вой Волка: «Злых духов больше нет!»