Сестры Тишины. Болтушка - Вера Чиркова

– Вот теперь все понятно, – задумчиво кивнула сама себе Лармейна. – Он попросил утром помощи, наш Кор. Волна у берега была сильная… не бледней! Вынесли мы лодку на берег, все живы. И женщины, и мужчины, потому я тебя и проверяла… не поверила, что ты могла сама сына оставить.

– Так ведь я ему капсулу дала, – виновато заглянула в зеленые глаза вдова, – как только они доберутся до пирамидки, сразу уйдут к матушке… она Кора никому в обиду не даст.

– Уже ушли… в Хазран. А ты куда думала?

– Ларми, я не думала и не знала, где матушка будет ждать от меня весточки. Но сама я встретила ее в Шархеме, и хотя сестры Тишины не любят делать предположений, могу только догадываться, насколько серьезное это дело, раз она не уходит домой, в монастырь, а живет в Тореме. Пойми, я ей доверяю, как себе, и кроме того, она самая опытная из сестер Тишины.

– Тогда я позову назад тех, кто за ними следит, – подумав, постановила русалка, – нам сейчас все они тут нужны.

– Стой… Ларми, – сообразила вдруг Мальяра, – а может… вы с ней договоритесь? Ведь вместе бороться с ведьмой лучше, чем по отдельности?! Вы поможете им переправиться сюда, а они помогут вам, например, дадут противоядие от зелья забвения? У меня было всего несколько часов на подготовку, и я всего не знаю… мне рассказали только то, что может помочь в этом задании… а у вас будет возможность все спокойно обсудить.

Русалка долго думала, смешно и сердито посапывая, болтала в воде ногой, устраивая бурунчики, потом хмуро сообщила:

– Восемь лет назад я бы на такое предложение ответила – нет и нет. Потому что чистокровные люди ненадежные союзники, их намерения и настроение меняются чаще, чем цвет кальмара! Но теперь я попробую сделать, как ты просишь… только ради моего доверия к тебе и ради Коралла.

– Кориэнда, – привычно поправила Мальяра. – Так где твое логово? Или мы туда уже не плывем?

– А мы уже там, – ничуть не смущаясь, объявила русалка, – просто я держу тебя в камере для пленников.

– Правда? Ну, так я рада. Если честно, я уже сегодня наплавалась.

– Придется проплыть еще немного, вход сюда под водой, – объяснила Лармейна. – Зажми нос и не дыши, я тебя пронесу. Это всего несколько секунд.

– А мои вещи? Постой, заберу хоть самое необходимое.

Плавание в подводном тоннеле действительно длилось меньше полминуты. Мальяра почти сразу отдышалась, когда русалка вынырнула на поверхность крохотной бухточки. И пока подруга тащила ее к берегу, вдова успела оглядеть невысокие скалы, окружавшие клочок почти спокойного моря, пышную зелень, выплескивающуюся из ущелий, и узкую полоску красноватого песка, к которой они подплывали.

– Все, дальше иди сама! Нашла себе лошадь.

– Морскую, – кивнула Мальяра, это была их старая шутка. – А ничего, что я почти не одета?

– Тут мужчин нет… с ума бы сошли, – довольно ухмыльнулась русалка, – мы их на дальнем острове держим. А женщины, которых мы сюда забрали, одеты еще меньше, чем ты… как мы думаем, в душе каждой чистокровной человечки сидит маленькая русалка.

– Ларми… а ты в них во всех уверена? Ведьма хитра, может подсунуть шпионку.

– Давай я сначала поговорю со своими подругами, потом отвечу на твой вопрос, – отмахнулась зеленоволосая, – иди вон туда, они тебя примут. Но лучше про себя ничего не говорить. Почему, ты и сама позже поймешь.

– Хорошо, – вздохнула вдова и направилась по еле заметной тропке в гущу кустов, размышляя, как странно порой шутит жизнь.

Вот уже второй раз русалка делает ей королевский подарок, и каждый раз это оказывается на пользу ей самой. Или это Святая Тишина так заботится о своих дочерях, ведь русалки почитают ее так же, как монахини далекого северного монастыря.

Глава 28

Детский вскрик все женщины расслышали одновременно и так же дружно вскочили и ринулись из комнаты.

Мужчины бросились следом за ними, но только Змей сумел поймать и подхватить сердито фыркающую Лэрнелию.

– Зайчик! Ты меня, наверное, калекой считаешь? Так ты глубоко ошибаешься!

– Радость моя, тебе лучше всех известно, что калекой я тебя не считаю, – ласково шепнул ей в ушко Змей, – просто подозреваю, что ты временно не можешь бегать так же быстро, как Тэйна.

– Ошибаешься, – едко откликнулась все расслышавшая Тэльяна. – Даже когда моя талия будет шире, чем у нее сейчас, я все равно буду бегать быстрее.

Однако Дагорд сильно подозревал, что ворчит герцогиня Адерская вовсе не потому, что он упомянул ее имя. Причиной ее неудовольствия скорее всего явилось странное поведение заплаканного малыша, шмыгнувшего мимо них прямо в крепкие руки Гартлиба.

– Кор… сынок… что случилось?

Крепко прижимая малыша к себе, граф Феррез принес его в гостиную, опустился на диванчик и, не выпуская ни на миг, подтянул к себе чью-то упавшую в спешке шаль.

– Тебе что-то приснилось? Кто-то страшный? Кого ты испугался?

Женщины окружили их, помогая Гарту заворачивать босые ножки ребенка, тайком гладили Кора по голове и вздрагивающим плечикам, затем подсунули ему стакан с успокаивающим отваром и вазу со сладостями.

– Эт-то не с-сон… – заикаясь, пробормотал мальчишка и крепче вцепился в Гарта.

– А что? – присела рядом с графом на диван Тмирна. – Расскажи, мы должны знать.

– Оно хотело ее съесть… – отвар подействовал, и ребенок начал успокаиваться, – схватило и тащило в глубину…

– Мальяру? – посерел дознаватель.

– Гарт… выпей вот это…

– Ага… – всхлипнул ребенок, – но вторая мать успела… отобрала маму.

– Слава Святой Тишине, – выдохнула Тмирна и сама выпила половину отвара. – А это тебе.

Гарт одним глотком проглотил остатки содержимого стакана и встревоженно глянул на настоятельницу.

– Тмирна, кто эта вторая мать? Ты что-то знаешь?

– Знаю, но это тайна Мальяры и Кора. А сейчас меня волнует другое. Сынок, ты мог бы нам показать на карте, где на Мали напало это чудовище?

– Ага, – взглянул на нее Кор, не отцепляясь от Гарта, и снова спрятал лицо у него на груди.

Этот простой жест признания и доверия вонзился в душу дознавателя до боли острым пониманием, насколько они оба нужны ему, и этот ребенок с загадочными способностями, и его отчаянная и одновременно преданная мать. Именно они с недавних пор его настоящая семья, и он никому и никогда не отдаст это право – защищать и утешать своего сына. И не имеет никакого значения, кто на самом деле был отцом Кора, если со своим горем мальчонка прибежал именно к нему, Гарту.

В этот миг граф вдруг снова почувствовал себя таким же сильным, справедливым и мудрым, как в далеком детстве, когда разбирал споры и стычки младших братьев. А еще таким же нужным. У него даже глаза защипало от нахлынувших чувств, и, стараясь скрыть свою слабость, мужчина уткнулся лицом в выгоревшую макушку малыша.