Агент перемен - Шарон Ли

Мири не сомневалась, что во всем этом есть какая-то метода. Она не желала думать, что это тоже может оказаться сумасшествием.

Чтобы занять время, она занималась более обычными физическими упражнениями, чтобы, когда этот период сказочной безопасности закончится, ее тело было готово сражаться, действовать.

А книги! Она переварила грамматику высокого лиадийского, а потом быстро проглотила подряд небольшую книжку стихов какой-то Джоанны Уилчекет, довольно длинный том, объяснявший сложности командной игры под названием бокдингл (она решила, что это больше похоже на ожесточенный бой, чем на игру), а потом познакомилась с тем, как правильно установить время создания квонтиквийской резьбы по дереву. Закончила она историей некой планеты Труанна, которая самоуничтожилась еще в 250 году по стандартному календарю.

Она провела целый период отдыха, читая словарь земного и изумляясь всем тем словам, которых никогда не слышала – а ведь это был ее родной язык! Целый час был посвящен приключенческому роману древнего земного писателя. Когда она его дочитывала, у нее от смеха болел живот – но она стала искать на полках другие такие же.

Проходя по кораблю, она заметила, что странные эффекты работы двигателя гораздо менее заметны на корме, где находились трюмы. И библиотека тоже была более или менее терпимой – когда она приспособилась. Хуже всего положение дел было на мостике.

Она пообещала себе рассказать об этом Вал Кону.

Труды корабля закончились – а потом начались снова. К концу третьего дня Мири забеспокоилась: вместо книги на экране считывающего устройства ей мерещился Вал Кон, лежащий неподвижно. Но потом она мельком увидела, что он очень усердно занимается знакомыми ей упражнениями.

С облегчением решив, что ничего страшного не происходит, она продолжила путь к бассейну.

Корабль отключился на отдых – и Мири проснулась. Потянувшись, она поняла, что разбудило ее не это, а свежий запах завтрака, повисший в воздухе, аромат, дразняще похожий на кофе и… Кофе?

Она села на карнизе – спать в библиотеке стало ее привычкой: было слишком грустно укладываться в одиночестве на огромную черепашью кровать. Заплетая волосы в свободную косу, она прислушалась к собственному обонянию.

Все-таки это был кофе, решила она и отправилась на разведку.

Вал Кон сидел, скрестив ноги, у походной печки в центре широкого коридора и наблюдал за входом в библиотеку. На левой горелке были мясо и оладьи, а на второй дымился керамический кофейник с темным густым кофе.

– Доброе утро, шатрез.

– Утро, – ответила она, глядя на него от двери.

– Надеюсь, ты со мной позавтракаешь?

Он махнул рукой в сторону приготовленной походной посуды: тарелок, чашек, бумажных салфеток и одноразовых приборов.

– Это настоящий кофе? – спросила она, подходя ближе.

– Это тебе судить, друг мой. На пачке было написано что-то вроде «Настоящий бразильский, качество гарантировано».

Она расплылась в улыбке и пододвинула ему чашку:

– Наливай, черт подери!

– Есть, сержант, – пробормотал он, указывая на коврик, который он для нее расстелил.

Она села, подобрав под себя ноги, и всмотрелась в его лицо. Он повернулся, протягивая ей чашку, и иронически приподнял бровь.

– Что-то не так, Мири Робертсон?

Она взяла чашку. Боги, как же хорошо пахнет настоящий кофе!

– Ты кажешься… другим, – сказала она ему.

– А! – Он опустил плечи движением, которое она так толком и не понимала. – Прошу прощения.

– А не за что.

Она сделала глоток и закрыла глаза, чтобы насладиться вкусом и выгадать время. Другим, определенно. Живым? Глаза у него стали ярко-зелеными, а лицо – менее изможденным, менее… закрытым.

Она открыла глаза, поймала на себе его взгляд и улыбнулась. Да. Казалось, будто теперь силы наполняют его радостью, а не гонят за пределы выносливости.

– Где ты нашел все это добро? – спросила она, указывая на завтрак, стоящий на плитке. – Кажется, мы решили, что кофе на корабле нет.

– Я… плохо соображал, – объяснил он, – когда искал в прошлый раз. Точильщик всегда все делает основательно, так что я стал искать походные наборы. Он видел, как я ими пользуюсь, когда жил с Кланом.

Он ухмыльнулся.

– Во втором трюме оказался примерно восьмилетний запас походных наборов. Земных наборов, так что казалось логичным предположить, что в них окажется кофе.

Мири изумленно уставилась на него.

– Плохо соображал? Хотела бы я знать почему! У тебя ведь в тот момент других забот не было!

Он рассмеялся и перевернул мясо и лепешки. Она сделала еще глоток кофе.

– Вал Кон?

– Да?

Она чуть нахмурилась, наблюдая за выражением его лица.

– Как ты, мой друг?

– Я… в порядке. Не в идеальном порядке. И даже не в полном порядке. Была… значительная травма, и почти не было ухода. Считалось, что я настолько долго не проживу. – Он покачал головой. – Мне придется немало потрудиться, чтобы все зажило как следует.

Она немного помялась.

– Мне… нужно было убедиться, что у тебя все нормально, и я… подглядывала за тобой. Эти медленные штуки, которые ты делал, – они для того, чтобы… все зажило как следует?

Вал Кон кивнул.

– Это называется Л-апелека. Система, принятая в Стае. Это… – Он замолчал, полузакрыв глаза, и потом тихо засмеялся и развел руками, повернув ладони вверх. – Самое лучшее, что я могу сказать на земном, – что это способ… подтвердить себя. Или порадоваться правильному образу мыслей.

– О!

Мири заморгала.

Вал Кон рассмеялся во весь голос.

– Прости, шатрез, но на земном лучше не скажешь. Я прекрасно знаю, что такое Л-апелека, и уверен, что смог бы это тебе объяснить, но ты должна сказать, какой язык хочешь выучить первым: низкий лиадийский или язык Стаи?

Она рассмеялась, но очень быстро посерьезнела.

– А Контур?

– Существует. – Он пристально посмотрел на нее. – Контуры – это инструменты, Мири. Они не требуют какого-то образа действий, только поясняют его.

Она отпила кофе.

– Но ты – не инструмент.

Его лицо на секунду заледенело.

– Думаю, нет.

Он занялся сковородой, а она стала смотреть на него.

Как странно! Мири заметила, что ей стало тепло, хотя до того не было холодно. А еще он будто утешил ее. Может быть, раньше ей было грустно, только она сама этого не замечала?

Вал Кон разделил содержимое сковороды поровну на две тарелки.

Мири решила, что он действительно хорошо выглядит. Уверен именно в себе, а не в том, что он способен сделать.

Придвигая ей тарелку, Вал Кон вопросительно взглянул на чашку.

– Еще кофе, шатрез? Обидно, если пропадет то, что в кофейнике.

– Такого не будет! – Она со смехом подставила ему чашку. – Спасибо, напарник.

– Вот как? – Он заинтересованно посмотрел на нее и взял свою тарелку. – А я уже боялся, что не так задал вопрос. – Он помолчал, глядя, как она принимается за завтрак, и тихо спросил: – А второй?

Она недоуменно нахмурилась:

– Что второй?

– Значит, вот этот вопрос действительно был задан не так, – пробормотал он, обращаясь, похоже, к самому себе, и, взяв вилку, начал есть.

Мири покачала головой и продолжала завтракать, наслаждаясь вкусом, ароматами и безмолвным товариществом.

Вал Кон ел свою порцию с аппетитом, глядя на Мири. Было заметно, что она отдохнула: исчезли морщинки усталости, не покидавшие ее лица с момента их первой встречи. И казалось, она стала держаться более непринужденно, словно тоже определила, кто она. И взгляд ее, когда она на него смотрела, не был настороженным. Он радостно принял этот кусочек тепла – и осмелился надеяться.

Через несколько минут он отставил тарелку и откинулся назад, чтобы смотреть, как она сидит, привалившись спиной к стене и обхватив ладонями чашку.

– Завтрак был вкусный. – Она улыбнулась ему. – Спасибо.

– На здоровье, – ответил он. – Мири?

– Угу?

Он переменил позу и заставил себя смотреть ей прямо в глаза.

– Только если этого хочешь ты, Мири…

Она поставила чашку и посмотрела на него с полным вниманием.

– Говори.

– Я был бы очень рад, – проговорил он, тщательно выбирая каждое слово, – если бы… факт… нашего брака остался в силе.

Она моргнула. Потом моргнула еще раз и отвела взгляд, опустив голову и протянув руку за чашкой. Вал Кон затаил дыхание.

– У тебя ведь есть родные, семья? – спросила она, не поднимая головы. – Они, должно быть, не… слишком обрадовались бы… если бы ты женился на ком-то, кто… на такой, как я. Особенно когда ты не… – Она с трудом сглотнула. – Напарники бывают любовниками – иногда.

Он медленно выдохнул.

– На это, – негромко сказал он, – можно дать несколько ответов. Первый – это что право выбрать себе жену принадлежит мне, а не Клану. – Он помолчал, а потом решился добавить: – А я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Ее плечи вздрогнули, но она не подняла взгляда. Подождав секунду, он продолжил:

– Маловероятно, чтобы я вернулся на Лиад, шатрез.