Бастард рода Неллеров. Книга 2 - Серг Усов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как сама созреет до такого ответственного шага, так и выдам.
Если не сердцем, то рукой своих слуг господа здесь имели право распоряжаться. Такая вот жизнь здесь. А если кому не нравится, иди бродяжничай или попробуй другую работу себе в услужении найти без продажи себя в рабство. Нет, возможно, но не так просто.
После обновления блокировки приятель ушёл одеваться на выход, а то он на радостях прибежал из мыльни в чём успел на себя накинуть.
Меня же привлекает шум, доносящийся со двора. Подхожу к одному из распахнутых окон и вижу, что прибыл обоз, тот самый, который мы сегодня утром обогнали. Дотащились всё же, успели до темноты.
А к моему приезду, оказывается, многих людей спрятали, управляющий не хотел, чтобы всякая рвань аббату глаза мозолила. Зато сейчас наблюдаю суету чернорабочих вокруг въезжающих и направляющихся в объезд гостиниц повозок. Какую-то часть груза с телег снимают прямо на ходу. Даже дети, смотрю, тут в небольшом, правда, количестве задействованы. Кто-то двор чистит, кто-то помогает взрослым рабам кули, что поменьше, таскать к складам.
А вон и красотка Люсильда. Уверенно себя чувствует. Работой себя не обременила, сразу же направившись к новой гостинице, к её боковому, для слуг, крыльцу.
Опять запахом свинарника резко дунуло мне в лицо. Ни к чему его вдыхать, пора одеваться.
Когда приходит милорд Монский, почему-то бледный, видимо, поймал отходняк, я уже готов к труду и обороне. Вместе как шерочка с машерочкой спускаемся в переполненный зал, где звучит немного необычная для моего уха, но приятная музыка. Рядом с музыкантами сидит молодая девушка, тут понятно, певица. Что ж сравним с неллерскими талантами. Правда, там я много трактирных исполнителей не слышал, значит, придётся сравнивать с уличными.
— Ваше преподобие! — громко зовёт меня управляющий от сдвинутых возле дальней стены, накрытых разносолами столов. — Мы вас ждём!
Ну, ждёшь, вот мы и явились. Кроме тех, кто составлял мне компанию за обедом, Леопольд пригласил и пятерых моих гвардейцев во главе с опекуном. Отлично, чем больше свидетелей, тем лучше. Направляемся туда. Другие посетители трактира приветствуют меня поклонами головы, хорошо, что благословения не просят и не вскакивают, свободней себя чувствую.
— Милорд. — Ригер всё-таки поднялся при моём приближении. — Я половине своих парней дал сейчас выходной, они…
— Сиди ты, и мы с милордом рядом. — вальяжно машу рукой. Играю сноба, не сильно умного, но знающего себе цену. — Отпустил и отпустил. Это твои подчинённые. — садимся на лавку. Почему-то предполагал, что ради меня Леопольд, если не креслами, то стульями озаботится. В голову ему не пришло? Ну, наверное. — Ого, а выглядит аппетитно. — разглядываю блюда с целиком зажаренными поросёнком, гусем, уткой — а это у нас что? — заяц? — кролик? — ещё бы я их умел различать. Тарелки с сыром, колбасами, фруктами. Овощей маловато, зато зелени много, а вина и вовсе упиться можно, две здоровых амфоры, чуть ли ни с пол ведра ёмкостью каждое. Виночерпии соответствующие — двое рабов, похожие на братков из наших девяностых, с окольцованными железом короткими шеями, плавно переходящими в плечи. — Вижу, повар у тебя мастер своего дела.
— Вы сначала попробуйте, ваше преподобие. — самодовольно говорит управляющий.
Ладно, уговорил. Попробую всего и вина выпью, мне вскоре надо будет изобразить пьяного. Раз уж паломники, направляющиеся к Готлинскому источнику или возвращающиеся от него, вместо молитв гуляют вовсю в кабаках, то и аббат может позволить себе расслабиться за пределами своей обители.
В питейных и столовых заведениях тут достаточно демократичные порядки. Дворянин ли ты или простолюдин, главное, чтобы было, чем заплатить. И чинопочитания какого-то особого я здесь не наблюдал. Что не отменяет некоторых правил хорошего тона.
Виконтесса Клара Добронская, как единственная женщина в нашей компании первая принимается за еду, а мы, все остальные, следом. И гвардейцы мои славные, смотрю, стараются вести себя прилично, не чавкают и эль пьют умеренно, к вину совсем не притрагиваются. Лишь Эрик, молодой воин, самый младший после моего Ника, протянул кружку в направлении виночерпия, и тут же под давящим взглядом Ригера отдёрнул. И правильно, они и за трактирным столом находятся на службе по охране бастарда Неллеров.
— Ты так много всего знаешь, брат Леопольд. — прошло больше часа, от поросёнка и гуся уже ничего не осталось, сколько там ещё вина в амфорах не скажу, их стенки не прозрачные, глиняные, а я говорю заплетающимся языком, стараясь держать свой взгляд остекленевшим. — Вот бы мне такого помощника и советчика.
— Всегда рад, всегда рад вам буду помочь, ваше преподобие. — попался на крючок управляющий, почти теперь бывший управляющий монастырского подворья, без пяти минут, как говорится, заместитель настоятеля, но не преднастоятель. — Обращайтесь в любой день и в любое время.
Всё, больше мне от сегодняшнего вечера ничего не нужно. Сыт, пьян и нос в табаке, что называется, и получено публичное, при множестве свидетелей, включая трёх дворян, согласие брата Леопольда стать моим помощником. Кто молодец? Степан Николаевич молодец.
— Что-то я устал. — зеваю, как здесь принято, не прикрывая рот ладонью. — Пойду спать.
— Вам не нравится, как поёт Сабрина? — спрашивает брат Арнольд, будущий управляющий подворьем, хотя тоже об этом не догадывается. — Сказать ей, чтобы что-нибудь повеселее исполнила?
Сабрина мне когда-то нравилась. В юности на дискотеках под её хиты зажигали. Но то была другая Сабрина, не здешняя.
— Вы ведь маг, Степ. — виконт Добронский выпил много, однако держался совсем как трезвый. — Неужели не знаете ни одного бодрящего или восстанавливающего плетения? Я вот просто не имею возможностей, а у вас-то, я слышал, двенадцать оттенков.
— Увы, виконт, ещё только учусь. Почти ничего не могу. Но вы тут все продолжайте веселиться. Карл. — останавливаю пациента, попытавшегося встать вслед за мной. — Оставайтесь. — при посторонних общаемся на вы. — Я сам дорогу найду.
Проходя мимо музыкантов кидаю серебрушку в пол драхмы, то есть пятьдесят зольдов, и поднимаюсь к себе. День вышел насыщенный — путешествие, две серьёзных беседы — да и эмоционально наполнился