Кукольник - Родриго Кортес

— Мбоа хочет крови.

Он даже не добавил обычное «масса Джонатан».

— Исключено, — покачал головой Джонатан. — У меня через неделю свадьба. И потом, ты же сам видел этого полицейского! Как у тебя вообще язык поворачивается такое предлагать?

— Сегодня Второй стал еще ближе, — поджал полные губы негр. — А что будет через неделю? Вы можете не успеть.

Джонатан откинулся на спинку кресла. Ужас, который пронзил его две минуты назад, был так силен, что он даже не сумел скрыть его от Фергюсона. Рисковать сейчас, когда этот чертов лейтенант только и ждет какой-нибудь промашки… нет, Джонатан не был настолько глуп.

— Исключено, — еще раз повторил он. — Только не сейчас.

День свадьбы был назначен на воскресенье, и это казалось так не скоро… но вся неделя пролетела для Джонатана как один день, и к воскресенью он вдруг понял, что даже не успел толком подумать, а что же будет потом.

Энни была так хороша собой, а пусть старый и гнилой, но все-таки настоящий театр в качестве приданого так ему понравился, что он совершенно не задумывался о том, что просто не знает, каково это — быть женатым человеком. Совершенно точно Джонатан знал только одно: женившись, он станет полновластным хозяином всего родового гнезда. Но это не столько радовало, сколько добавляло забот.

Впрочем, что-то менять было поздно, да он и не был уверен, что хотел бы что-нибудь изменить. Все четыре раза, когда его ненадолго оставляли наедине с Энни, убеждали: девочка она хорошая и понятливая, а значит, через три-четыре года наверняка будет знать и уметь все, что должна знать и уметь хозяйка поместья Лоуренсов.

Единственным, но не слишком значительным затруднением была все еще живущая в комнатенке под лестницей беременная Цинтия, но Джонатан уже присмотрел ей нового хозяина в маленьком тихом городке за рекой, и как раз сегодня управляющий должен был довести этот вопрос до конца.

Все эти мысли так и крутились в голове Джонатана все то время, пока они с дядюшкой в окружении кучи родственников Мидлтонов и гостей стояли возле церкви в ожидании приезда невесты. Внутрь в такую жару никто до срока входить не хотел.

А потом из-за поворота выехал разукрашенный экипаж, и Джонатан улыбнулся и двинулся навстречу.

— Тебе туда нельзя, — впился ему в локоть дядюшка. — Забыл, что ли?

— Ты лучше посмотри, как она хороша… — восхищенно пробормотал Джонатан.

— Вот в церкви и рассмотришь. А сейчас не пялься; это неприлично, в конце концов!

Джонатан улыбнулся, махнул Энни рукой и вытащил из кармашка жилетки швейцарский брегет.

— Так пойдемте в церковь! Все ведь на месте?

— Из наших все: ты да я… — отходчиво рассмеялся дядюшка. — Это у них…

— А что у них? — встревожился Джонатан.

— Этот твой будущий шурин, говорят, опять всю ночь со шлюхами таскался, так, словно это его женят, а не тебя.

Джонатан улыбнулся. Артур и впрямь был неисправим. Но едва они приготовились заходить в церковь, как зацокали по булыжнику подковы, и откуда-то сбоку из аллеи выехал экипаж с явно нетрезвым Артуром на козлах.

— Ну, вот и все, — облегченно вздохнул дядя. — Пошли, племянник, большой день у тебя начинается.

Они тронулись — медленно, никуда не торопясь, прошли к дверям, и только тут Джонатана что-то словно кольнуло, и он обернулся.

Артур Мидлтон так и сидел на козлах, уставясь остекленевшим взглядом в пространство перед собой.

— Артур?!

Джонатан рванулся к экипажу, вскочил наверх и рванул Артура на себя, но тот даже не шелохнулся и сидел так, словно был сделан из цельного куска дерева.

— Господи! — выдохнул Джонатан.

Из тонкого острого носа молодого Мидлтона капала разогретая солнцем черная смолистая жидкость.

Первыми подняли крик сестры Мидлтон. За ними начали голосить и приехавшие на свадьбу гостьи, и только мужчины, может быть, впервые в своей жизни, так и стояли со сжатыми кулаками, не в силах понять, что следует делать.

Не обращая внимания на вой, Джонатан быстро осмотрел экипаж и проверил карманы мертвого шурина, но никакого знака, ни единой детали, указывающей на смысл этого убийства, не обнаружил. Тот, кто сделал это, не преследовал никакой иной цели, кроме самого убийства.

— Черт! Что ты делаешь, сопляк? — запоздало взревел отец Энни.

— Ищу себе весточку, — сухо отозвался Джонатан. — Потому что следующий — я.

Из-за этих нескольких слов Джонатана продержали в полицейском управлении четыре часа.

— Почему вы так уверенно сказали, что следующий — вы? — все домогался у него присланный из управления полиции штата взамен изгнанного с позором Сеймура Сент-Лоиса, но тоже довольно молодой шериф.

— Потому что так мне сказал лейтенант Фергюсон.

— А что вы искали в карманах?

— Какой-нибудь приметы.

Лично он обязательно оставил бы адресату хоть какой-нибудь имеющий смысл знак.

— Приметы чего? — недоумевающе захлопал ресницами шериф.

— Все эти убийства имеют какой-нибудь смысл, — злясь на его тупость, устало проговорил Джонатан. — Разве это не очевидно?

— Для меня нет, — пожал плечами шериф.

— Да, кроме вас, все это знают! — взвился Джонатан. — Шимански убит за скупку краденого и спаивание негров! Эта шлюха из Нового Орлеана — за разврат…

— И откуда такая осведомленность? — с подозрением уставился на него шериф.

Стоящие вокруг сержанты переглянулись, и наконец один решительно прокашлялся.

— Вас здесь не было, шериф… это тот самый парень, которого оправдали…

Шериф замер. Только сейчас до него стало доходить, что тот Джонатан Лоуренс, о котором ему прожужжали все уши в первый же день приезда, и этот юный богатенький хлыщ — одно лицо.

— Черт! — выдохнул он и густо покраснел. — Извините, я не знал.

Джонатан понимающе кивнул, но уже через считаные минуты осознал, что допрос на этом не закончился, и молодой полисмен, вместо того чтобы искать убийцу Артура Мидлтона, начнет сейчас удовлетворять свое любопытство.

— Послушайте, шериф, — решительно остановил он полицейского, — самый знающий человек в этом деле — это начальник отдела убийств из Нового Орлеана, лейтенант Фергюсон. Пригласите его, и он вам все объяснит. А у меня на сегодня была назначена свадьба. Если вы об этом еще помните.

Мэр Торрес почуял, что у него появился шанс, мгновенно. Он личным письмом пригласил Фергюсона из Нового Орлеана, а когда тот приехал, встретил у парома, отвез в муниципалитет, провел его в свой кабинет и молча положил деньги на стол перед ним.

— Здесь три тысячи долларов, лейтенант. Платите агентуре, наймите охотников, займите любой кабинет муниципалитета или полицейского управления, в общем, делайте что хотите, но убийца Артура Мидлтона должен быть изобличен и предан суду. Вознаграждение за поимку отдельно.

Фергюсон некоторое время размышлял о том, сумеет ли отпроситься у начальника полиции города, не подавая в отставку, но все-таки деньги со стола взял.

— Я представлю вам отчет за каждый доллар, мэр Торрес, — кивнул он.

На этот раз Джонатан Лоуренс пришел к Фергюсону сам.

— У меня есть что сказать, лейтенант, — с трудом выдавил он.

— Говорите, — почти равнодушно кивнул Фергюсон.

Лоуренс некоторое время собирался с духом и вдруг выпалил:

— Этот мой негр… Платон…

Лейтенант превратился в слух.

— Короче, этот мой негр… вы же знаете, как они склонны к разным байкам…

Фергюсон ждал.

— В общем, он считает, что Втор… что этот убийца идет по следам моей крови.

— Как так? — поднял брови лейтенант.

— Я сам не понимаю, что это значит, — растерянно пожал плечами Джонатан. — Да и он толком объяснить не может… но планы убийцы имеют какое-то отношение ко мне.

— Это очевидно, — согласился лейтенант. — Здесь почти каждое убийство имеет отношение к вам. И все-таки, что значит «идти по следам вашей крови»?

Джонатан непонимающе замотал головой.

— Для меня это загадка.

— А этот ваш Платон, он что — колдун?

— Я бы не сказал, — вздохнул Джонатан. — Ну, гадает немного, ну, верит, как и все здешние черные, в какого-то Мбоа, молится по-своему, но работник он хороший и очень послушный!

Джонатан вдруг замер и тоскливо уставился в пространство перед собой.

— По следам вашей крови… — задумчиво проговорил Фергюсон. — Странно. Очень странно. И что вы собираетесь делать?

— Я не знаю, — поджал губы Джонатан. — Свадьба расстроилась, теперь на полгода в семье траур. Дядюшка в Европу зовет, но вы же понимаете, если я в такой момент уеду… Что подумают соседи?

— Ничего хорошего, — понимающе кивнул Фергюсон.

Снова наступила тягостная пауза, и наконец Джонатан решился задать главный вопрос: