Жека - Arladaar

играла музыка. Блин!!! Сахар с тёлкой! У двери лежат чёрные женские туфельки на шпильке, и в прихожке висит импортная женская сумочка поверх дорогущего плаща из красного крека и шёлкового шарфика. Ну всё, капец...

Сахар вышел из зала с благостной физиономией, что-то говоря на ходу, но увидев Жеку, тут же помрачнел.

— Ты... Что тебе? Мало косяков за тобой, ещё и притащился. Ну, говори.

— Сахар, у меня дед умер.

— Ладно. Что дальше, — нетерпеливо сказал Сахар. — Денег надо что-ли? Так у тебя самого есть. Веня говорит, по штуке делаешь за ходку. Не, Соловей, ты вообще в курсе, куда ты влез? К кому ты влез? Ты думал???? Ты к ворам влез!!! Они тебя грохнут как комара, если проотвечаешь, или накосячишь. Я тебе помочь не смогу. Там не мой асфальт. Да и какой смысл мне за тебя вкупаться даже щас? Ты поверх меня нассать захотел, а теперь приходишь ко мне. Чё к Вене не идёшь?

— Ну... Получилось так, — промямлил Жека, не зная, куда девать себя от стыда. А Сахар-то, как ни крути, прав...

— Надо было товар толкнуть по бырому. Откуда я знаю, кто у вас там что держит? Был бы у тебя магазин, я бы к тебе пришёл, — не нашёлся что сказать Жека, предчувствуя, что разговор не в то русло пошёл.

— Знаешь, Жека, ты вроде и пацан толковый, а щас какой-то детский лепет трёшь, — Сахар всё более выходил из себя. — Говори, чё надо. У меня гости.

— Надо деду могилу копать, и вообще дел дохера, а не отпускают. Чё делать-то? Может, больничный купить?

— Где работаешь? — уже чуть не рявкнул Сахар, беря в руки кнопочный телефон.

— Кондитерская фабрика. Механик не отпускает, говорит, работать некому, — так стрёмно Жека никогда себя не чувствовал, как сейчас. Как будто малой пацан жалуется на наезжальщика.

— Тимофееч, привет. Узнал? Да. Я. Как здоровье? Как сам? Ну и хорошо. Да и я хорошо. Слушай... Тут у одного моего парнишки дед умер. Да. Он у тебя работает. На практике. Да. Да. Да. Соловьёв. Слушай... У них тут проблемы в семье. Сам понимаешь, похороны, то да сё... Нет. Он говорит, подходил к какому-то там механику, и он не отпускает, даже без оплаты дни не хочет давать. А... Ну всё. Понял. Сочтёмся. В преференс? Наверное, ближе к выходным. Ага. Давай. И тебе не хворать.

— Иди. До следующей недели свободен, — Сахар показал на дверь, и выгнал, как заблудившегося щенка. Только Жека сделал пару шагов по подъезду, как свистнул вслед.

— Эй! Должен будешь! Я не люблю людям в глаза попусту лезть.

Жека шёл и вспоминал фильмы про мафию, как там легко и просто решались проблемы, когда сходишь к дону Корлеоне. Сейчас что-то похожее случилось и с ним. И ему пришлось идти к мафии. Вот не хотел же Сахара подпрягать... Но мать... Она ж запурхалась. Ладно. Будь что будет...

Нас следующий день поехали с отцом за водкой. И это заняло почти целый день. Свидетельство о смерти уже было получено. Осталось только отнести его в горисполком и получить там справку-разрешение на отпуск водки в количестве двух ящиков. Как назло, Никифырыч работал, придётся тачку там ловить, на базе. Пока дотилипали до горисполкома, пока отстояли очередь в горисполкоме, где для оформления документов на отпуск водки отдельный кабинет был открыт, пока получили справку на отпуск водки в количестве двух ящиков. Потом поехали на базу, которая была за городом, у чёрта на куличках. Жека тормознул бомбилу, и почти насильно затолкал к нему отца, который всё порывался поехать на автобусе, чтобы сэкономить деньги.

— Мы чё, богатые, и так доедем, на автобусе.

— Батя! Времени уже сколько? Сегодня не возьмёшь, а завтра похороны!

Отец немного поворчал, и полез в машину. Ездил он на легковой машине тоже считанные разы в своей жизни, поэтому тоже выглядел неуклюжим, когда садился в салон. С утра прошло уже дохрена времени, и запросто могли сегодня не успеть. В горисполкоме сказали, что водка сейчас на складе была, и чтобы срочно ехали забирали, а то завтра может и не быть.

Доехали до самого склада. Жека сунул мужику на копейке трёшку, и велел ждать. Если подождёт, то пятак ещё бы обломился. Отец побегал по конторе базы, оплатил покупку, потом с территории махнул рукой, чтоб подъезжали к складу. Внутри уже стояли два ящика «Русской» в чебурашках.

— Свадьба или похороны? — спросил водила копейки, помогая укладывать ящики в багажник, и тут же отбрасывая в сторону домкрат, инструменты, буксировочный трос. — Сюда весь город за водкой ездит. Только надо уезжать по тихому, а то тут крутые пасут.

— Какие ещё крутые? — недовольно спросил батя, садясь на заднее сиденье машины. — Чё у нас брать-то?

— Хэээ, друг мой... — засмеялся мужик. — Вы водку по сколько купили? По госцене? По 5 рублей? И они у вас ящик купят по 5 рублей, а в коммерческий по 10 сдадут. Или сразу старухам на вокзал отвезут. Или таксистам. Они тут постоянно пасут. Я сколько раз ездил — тормозят только в путь. Ящик оставят вам, и сто рублей за второй дадут. И ничего ты не сделаешь. А будешь выступать, ещё и по морде дадут, и два сразу заберут. Так что, смотрите. Если будут тормозить, я остановлюсь — мне проблемы ни к чему.

Только выехали со склада, и чуть проехали по гравийке, как из-за кустов справа выехала синяя шестёрка, и перегородила дорогу, ни объехать, ни проехать.

— Идите, разбирайтесь, — махнул рукой бомбила. — Договаривайтесь с ними, или ещё как. Я не поеду. Они и по колёсам могут стрельнуть, и машину сожгут, если найдут.

Надо дать должное отцу — ссыкливым он никогда не был. Сам из деревенских, ходивших село на село, да и молодость у него прошла на задворках города среди сомнительных компаний. Батя если и бывал бит, то никогда не убегал. Вот и сейчас сидит, сживая кулаки. Видя, как багровеет от злости его лицо, Жека подумал, что сейчас быть беде — выйдет, затеет драку, ему накостыляют, да ещё и выцепят, где живёт. А там жена, дети... Жека решил урегулирование тёрок взять на себя. Будь он один, то поступил бы просто — убил всех, кто сидит в тачле. Но так