Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI - Александр Иванович Журавлев

На защите я отвечал на вопросы и успешно дискутировал с такими знаменитыми учеными, как, например, академик Е.С. Северин. Поскольку в 1965 году моя работа была первой диссертацией по свободным радикалам и тем более по свечению, т. е. биохемилюминесценции: «Сверхслабое свечение и антиокислительные свойства биосубстратов», 1966, МГУ, – она была встречена с большим интересом. Всё-таки из 70 членов Совета против проголосовали 6.

Итак, в 1966 году в возрасте 36 лет я защитил докторскую диссертацию и 4 марта 1967 г. получил диплом доктора биологических наук.

До сих пор считаю правильным, что отказался от закрытой защиты и честно открыто защищался в Московском университете.

Моя диссертация оказалась одной из первых у Б.Н. Тарусова и стала стимулирующим фактором. Во всяком случае, тот экземпляр, который был у него, «поплыл» по коллективу. Я его так и не смог обратно выловить, он и стал образцом для серии вскоре защищенных докторских диссертаций: Б.А. Ломсадзе, Ю.П. Козлова, Ю.Б. Кудряшова.

Вскоре защитились Ю.А. Владимиров, А.Б. Рубин, Ф.Ф. Литвин, СВ. Конев. Это поколение и возглавило многие биологические лаборатории и кафедры в СССР.

А под моим руководством защитили кандидатские диссертации Ю.Н. Филиппов, О.П. Цвылев, СМ. Зубкова, Г.В. Маргулис, Ю.П. Добрачев, частично ещё когда я сам был кандидат, частично сразу после защиты моей докторской диссертации.

На общественной работе меня всегда куда-нибудь выбирали или назначали. Дело каждый раз заканчивалось партийным выговором, правда, без занесения в личное дело. Ну, стояла мне поперек горла эта «работа». Ещё в Институте биофизики, чтобы уйти из секретарей Комитета ВЛКСМ, я провел «аферу». На очередных перевыборах подобрал 12 человек, которые быстро выдвинули 12 кандидатов. Я стремительно подвел черту и объявил голосование. Сидящий со мной в президиуме начальник Политотдела спохватился слишком поздно, увидев, что в списке меня нет. За самоуправство я получил первый партийный выговор.

В Институте курортологии случалось хуже. Во время очередных выборов меня назначили бригадиром агитаторов. Райком созвал инструктаж всех бригадиров. Всё честь честью. Полный зал, все три секретаря Райкома в президиуме. Первый секретарь произнес назидательную речь и спросил: «Есть ли у кого вопросы?» Я тут как тут – как тот Иванов в том анекдоте.

«В этом году это третьи выборы. Все выборы разделены по 2 месяца подготовки: в Верховный совет, в Суды, в Местные советы, – работать некогда. А нельзя ли внести небольшое изменение в сроках и все трое выборов проводить одновременно? – и тут я ляпнул, добавив: – по примеру Соединенных Штатов Америки».

«Инструктаж закончен. Все за работу, а вы останьтесь!» И тут от первого секретаря Райкома я узнал, что я – идеологический враг и вообще агент империализма. «Идите!»

Когда я пришёл в институт, там уже ждало меня заседание партбюро, профбюро и дирекции. Всё, как после беседы с зам. министра Макаровым.

Галина Николаевна была вне себя: «Вы позорите Институт. Вы ставите под угрозу авторитет нашей партийной организации. Вы…»

Потом мне сказали, что это впервые видели, что она вышла из себя и кричала. По всем параметрам мне грозил если не ГУЛАГ, то исключение из партии и… Но дело получило другой оборот.

Конечно, любому директору совершенно ни к чему иметь в своих рядах идеологического врага, зарегистрированного в Райкоме КПСС. Она позвонила мужу, члену Политбюро ЦК КПСС – Поспелову.

Он позвонил секретарю Райкома. Вот это ЧП. Вот это честь для любого секретаря Райкома. Сам член Политбюро лично, минуя республиканских, областных и городских секретарей, позвонил ему!

Секретарь Райкома тут же позвонил Галине Николаевне и заверил её, что он полностью полагается на её партийный опыт и доверяет ей моё воспитание. Мне вынесли второй партийный выговор, но опять без занесения в личное дело.

«Повезло. В рубашке родился. Если бы не Галина Николаевна…» – похлопывали меня по плечу сотрудники института.

Как меня «сделали» юным профессором в 38 лет

Я спокойно работал и работал. У нас сменился директор. Нам назначили в директора зам. министра Данилова Юрия Ефимовича, человека твердого, энергичного, со здравым смыслом, но незнакомого со спецификой научной работы. Он был классическим и очень квалифицированным администратором и чтил иерархию.

Через год после защиты мы встретились в коридоре. «Вы это прекратите. Молоды ещё в профессора! Поработайте, а потом лезьте!»

Я сначала ничего не понял, а потом узнал. Это Ф.Д. Василенко представил меня как кандидата в профессора.

Через 2 недели директор дал мне настоящий разнос: «Послушайте! Перестаньте гонять ко мне старика. Куда лезете? У нас столько достойных для профессора кандидатов! Есть достойные люди, которые работают десятилетиями. А вы ещё молокосос. Не лезьте. Я дам указание отделу кадров подготовить мне достойных». – «Никуда я не лезу и оставьте меня в покое», – огрызнулся я. На том и разошлись.

Я пошёл к Ф.Д. Василенко и попросил его больше к директору не ходить.

«Ну, я хорошо знаю, что у Вас есть все данные: Вы заведуете лабораторией, доктор наук, имеете 4 кандидатов наук. Так что пусть директор пошумит». Через неделю меня вызвала начальник отдела кадров: «Заполните анкеты». Я заполнил – «А зачем?» – «На следующем ученом совете директор представит Вас к званию профессора». – «Вы что, издеваетесь? Он же меня чуть не съел с этим профессором». Начальник отдела кадров расхохоталась.

«Видели бы Вы, какой он был разъяренный, когда я представила ему личные дела и оказалось, что по всем критериям, требованиям на звание профессора соответствуют только два руководителя – Вы и Выгоднер. Этого он никак не ожидал».

Рост кадров, особенно высшей квалификации – докторов и профессоров, – это основной показатель качества работы руководителя любого научного института. А тут только два!

На следующем ученом совете директор представил меня как идеального руководителя и выдающегося ученого. Совет проголосовал единогласно.

А затем. Да! Вот тут он разошелся на тему: «А Вы что, горе-руководители? По 20 лет руководите и ни одного аспиранта. Сами не растете и кадры не растите! С этим пора кончать. На очередных переизбраниях буду снимать с должностей таких бесплодных горе-руководителей».

Результат. Если до ТОГО я спокойно получал по 1–2 аспиранта, потому что их никто не брал, то следующие 2 года за аспирантские места начались настоящие бои, и мне они уже не доставались. Меня отбрасывали под лозунгом: «У Вас и без того достаточно кандидатов!»

ВАК утвердил очень быстро, и в 38 лет я стал ЮНЫМ, для этого звания, профессором в 1968 году.

Всё это произошло так неожиданно и так быстро, что