Гончаров и Бюро добрых услуг - Михаил Петров

Горестно вздохнув я обреченно обнял стойку. Она тут же обожгла меня злым арктическим холодом, но кожа не прилипла и это радовало. Как вошь по гребешку, так и я по трубе, цепляясь за реечные зубья, медленно и расчетливо пополз к своему апофеозу. Рукавицы, или то, что я называл рукавицами слетели на первом же метре и только изобретение Вермахта с честью выдержало все испытания.

Потолок оказался ближе чем я предполагал. Метра через три, много четыре затылок стукнулся о что то твердое. Больше всего я боялся, что это и есть сама грузовая платформа сдохшая десять лет назад в своей навысшей точке. Но мои опасения, благодаря старательным рукам металломанов, оказались напрасны. Аппарель была давно демонтирована. Лишенная двигателя и всякого медного добра она валялась рядом.

С большими ухищрениями и только с третьего раза мне удалось откинуть деревянные, обитые жестью створки люка. Морозный воздух, холоднее подвального, ударил по легким, но яркого света, ради которого я даже зажмурил глаза, не наблюдалось.

Длиная узкая комната находилась в крайней степени разрушения и освещалась одной оконной амбразурой под провисшим фанерным потолком. В ближнем торце помещения некогда находились ворота через которые, по всей видимости и выгружались овощи. Сейчас ничего похожего на ворота не было, а вместо них до самого потолка громоздилась куча битого кирпича, пройти сквозь который было невозможно.

Одна единственная и пока непонятная для меня дверь располагалось в дальней стене комнаты и могла служить выходом из того капкана, куда мы угодили по собственной инициативе. Все это я рассмотрел достаточно хорошо уже после того как полностью вылез из подвала и направился в сторону двери.

Запах дыма и приглушенный говор заставил меня насторожиться и оцепенеть на полпути к вожделенному выходу. Приостановив дыхание я прислушался. Разговаривали двое. Надтреснутый баритон Хрипатого о чем - то спорил с визгливым тенорком Кастрата. Не было никакого сомнения в том, что коварная дверь чуть было меня не вывела на кухню прямо в грязные лапы убийц.

Времени на то чтобы прислушиваться к их разговорам у меня не оставалось. План созрел мгновенно и если я хотел его успешного претворения, то нужно было немедленно переходить к действиям. Уже смеркалось.

Проверив надежность верхних запоров створок я уже знакомым путем проскользнул в подвал и самым подробным образом проинструктировал Верещагину.

- Ты думаешь у нас получится? - Послушно шагая на месте спросила она.

- Получится. - Торопливо заверил я. - Но только в том случае, если все мои приказания ты выполнишь с ювелирной точностью. От этого зависят наши жизни. Обостри внимание, напряги слух и действуй строго по моим сигналам. В запасе у меня есть второй вариант, но он менее эффективен, а в случае срыва первого, на него расчитывать не приходится. Иначе говоря, второго шанса нам не дано. Начинаем.

За руку я подвел её к люку и на всякий случай предупредил.

- Верочка, если ты, коза драная, вздумаешь слинять в одиночку, а меня оставить на заклание этим волкам, то вынужден тебя огорчить. Сначала они прикончат меня, а потом догонят и завалят тебя. Но если тебе все же удасться от них сквозануть, то я встану из гроба и задушу тебя своими холодными руками, счастливого пути.

С божьей помощью и благодаря моему росту Верещагиной удалось выбраться из подвала. Подождав пока закроется люк я вернулся к двери и переждав условленные три минуты я взялся за дверное колесо. Перекрестившись и пообещав Богу впредь никогда не пить горькую я отчаянно заорал и принялся крутить эту самую баранку освобождая ржавые ригеля. С мерзким скрипом и свистом они освободили дверь и я тут же бросился вглубь подвала, к леденящим живот стойкам.

По грохоту железной лестницы и матерного разноголосья я понял, что мои крики и дверные вопли услышаны.

- Чего орешь? - Гулко и грозно как Командор спросил Хрипатый.

- Холодно! - Сложив ладони трубочкой ответил я.

- Так иди к нам. - Любезно предложил Кастрат. - Мы тебя отогреем. У нас тепло.

- Мы костер развели. - Подтверждая его слова проскрипел Хрипатый.

- Так вы же нас убьете. - Затягивая переговоры засомневался я, тем самым давая даме возможность как следует освоиться.

- Какая глупость. - Негодующе вскричал евнух. - Нет, ты только послушай, Кира! И кто им мог сказать такую глупость?!

- Зачем же вы гнались за нами с самого верха? - Старательно карабкаясь вверх по стойке въедливо спросил я. - Делать вам больше нечего?

- Ты неправ, мужик, мы просто хотели тебя кое о чем спросить.

- Вот и спрашивайте. - Находясь на самом верху разрешил я.

- Как же мы через дверь разговаривать будем? Открой, тогда и поговорим.

- Мы не можем, у нас ноги не ходят.

- Ну тогда и разговаривать нам не о чем, загибайтесь дальше. - Заржал Хрипатый.

Это никак не входило в мои планы и потому после некоторой паузы я вновь подал голос. - Помогите, мы замерзаем. А дверь вообще не закрывается, наскрозь проржавела. Просто вы плохо её открывали.

Они ворвались как стадо слонов и ещё не веря своему счастью начали палить прямо с порога. Выпустив по крайней мере по пол-обоймы и не услышав должной реакции, они озадаченно замолчали.

- Эй, где вы там? - Настороженно спросил Кастрат. - Чего молчите?

- А что тут говорить, когда и так все понятно. - Скорбно ответил я ожидая действий со стороны Верещагиной. Ее промедление могло привести к самым плачевным результатам, как для меня, так и для неё самой.

- Смотри ка, Кира, ещё живые. - Искренне удивился Кастрат. - Ни одного попадания! Ну где ты там, иди сюда, козел, чего время тянуть.

- Скоты, да я же ходить не могу.

Откровенно заржав палачи двинулись в моем направлении и в этот момент ловушка захлопнулась. Верещагина сработала безукоризненно. Теперь уже, слыша их бессильные проклятия и град ударов в беспорядке обрушившийся на дверь, ржал я. Получая неизъяснимое наслаждение и пребывая в самом наилучшем расположении духа я не торопясь покинул подвал. Уже закрывая люк я не смог отказать себе в маленьком удовольствии. Просунув голову вниз я пожелал им доброй ночи.

- Кира, он наверху! - Заорал Кастрат, как будто только в этом и заключался весь ужас их положения. - Выпусти нас, Гончаров, мы тебе ничего не сделаем.

- Уже сделали. Откуда вы знаете мое имя?

- Выпусти, тогда мы тебе скажем.

- Обойдусь. Не так уж это важно. Всего доброго, господа. Что передать Топору?

- Принеси ему вот это. - Хлопнуло два выстрела и одна из пуль впилась в крышку люка в пяти сантиметрах от моей головы. Решив, что дальнейшая беседа может пагубно отразиться на моем здоровье я прекратил перебранку и с чувством закрыл створки. Потом старательно забил задвижки, а сверху навалил грузовую платформу.

Только после этого я огляделся по сторонам, впрочем я мог бы этого и не делать. Меня как и в подвале окружала сплошная темнота и даже просвет амбразуры теперь угадывался с трудом. Лишь слабая полоска света выбивавшаяся наружу могла служить мне ориентиром. На неё я и пошел.

Верещагина стояла каменным изваянием и неотрывно смотрела на затухающий костер. Она уже не дрожала и вообще потеряла интерес ко всему окружающему. Подбросив в костер в избытке заготовленный хворост я принялся интенсивно её растирать.

- Не надо, Костя, мне тепло. - Блаженно растянув красные щеки с трудом проговорила она.

Не трогай меня. Мне нельзя шевелиться, потому что иначе я замерзну. Ты иди домой, а я здесь побуду. Мне хорошо.

Только этого мне и не хватало. Не надо быть медиком чтобы понять - она находилась в критическом состоянии, то ли сходила с ума, то ли окончательно замерзала. И в том и в другом случае нужно было что - то предпринимать. Но что? Мое универсальное лекарство, щедрые пощечины тут не помогут. Да и вообще может ли ей теперь что-то помочь? Гончаров, это какой - то рок. Стоит только бабе с тобой переспать, так она сразу же становится потенциальным покойником, впрочем мы все потенциальные покойники и ходим под Богом.

Взвалив её на плечо я вышел из развалин. У самого - то ноги работать отказывались, а тут ещё эта непосильная ноша, которую временами хотелось бросить и бежать из этого леса куда глаза глядят. Но я знал, что если это сделаю, то сам, своими руками поставлю на себе крест. Стиснув зубы я делал следущие мучительные шаги и вновь гаденькая мысль скользким змеенышем забиралась в черепную коробку. Сколько продолжалось это мучительное путешествие с остановками, теперь трудно сказать.

Однако оно пошло мне на пользу. Достигнув обрыва я с удивлением почувствовал, что мои мышцы вдруг разогрелись и заработали с большей отдачей. Больше того, нещадно заболели, ожили ноги, а самое главное то, что подлая мыслишка, вконец устав со мной бороться оставила меня раз и навсегда.

- Ничего, Верунчик, ещё поживем. - Довольный произошедшей во мне переменой похлопал я по её голому заду. - На берегу не так холодно, а в лесу ещё теплее будет. Самое главное вскорабкаться к беседке, а там мы уже дома. Сейчас я тебя как следует разотру и мы рванем в обход. В лоб нам эту высоту не одолеть. Эй, да ты меня не слушаешь? Сейчас ты у меня заговоришь.