Ведьма - Елена Волкова

— Да, вполне. Я понимаю. Когда нужно представить статью?

— Мы могли бы побеседовать после, если не возражаете, я задал бы вам наводящие вопросы и мы вместе составили бы текст.

— Хорошо.

Корректор сказала, что у нее нет особых вопросов относительно английского перевода, но ей хотелось послушать живую речь автора, так ей всегда легче воспринимать печатный текст, а вопросы, если возникнут, она задаст потом.

Маргарита улыбнулась ей. Дама вызывала симпатию, хотя и была страшновата лицом, а голос ее звучал, как труба.

Последним заговорил дизайнер. Он сказал, что в принципе ему нравится предложенный автором дизайн обложки, но у него возникли некоторые идеи, так не согласится ли автор посмотреть его эскизы? Возможно, что-то можно будет использовать?… Маргарита согласилась — зачем лишний раз огорчать молодого человека, какого-то слегка испуганного и к тому же полу-слепого. Но он задал второй вопрос: заверив, что считает все три романа вполне гармоничными образцами героико-романтической литературы с ненавязчивым флером фэнтези, спросил, почему ни в одном из них нет ни малейшего упоминания о… сексуальных меньшинствах? Ведь фрекен Маргарета производит впечатление человека демократических взглядов, а не тех, что совсем еще недавно травили людей иной ориентации…

Маргарита почувствовала, что слишком долго хлопает глазами, пора уже что-то отвечать. С языка чуть не сорвалость: "А ты, значит, и есть один из них?.." Словесная агрессия рвалась наружу, подобно лаве из вулкана. Маргарита начала качать ногой. Он нее ждали ответа.

— Признаться, — начала она, стараясь подбирать слова осторожно, словно шла по льду и боялась поскользнуться. — Ваш вопрос застал меня несколько врасплох. Но я постараюсь ответить. Заранее прошу прощения за излишнюю резкость. Хотя мои романы называют изящными и деликатными, сама я… Так вот… Прежде всего, мне просто не пришло в голову сделать таковым хотя бы третьестепенного персонажа. Что касается «Рыцаря» — действие происходит в позднем средневековье, а в ту эпоху вопрос нетрадиционной ориентации решался быстро и просто — посредством смертной казни. Гомосексуализм считался смертельным грехом, о чем было и остается, кстати, до сих пор, черным по белому написано в Библии. Жизнь была сурова, смертность — высока, медицина — примитивна, человечеству нужно было плодиться и размножаться, какие уж тут другие ориентации… Природа сама регулировала все ориентации, а христианская церковь бдила, чтобы народ не сбивался с пути истинного… Это же понятно, разве нет? Но дело наверняка не столько в этом, сколько в том, что я — женщина, и мне нравятся мужчины.

— То есть, — дизайнер растерянно моргал сквозь очки, а остальные трое почти не дышали. — Проблемы сексуальных меньшинств вас не интересуют?

Маргарита перестала качать ногой, лихорадочно соображая, как бы ответить так, чтобы никого не обидеть и при этом не соврать и не выставить себя мракобесом в этой славной и тихой, доброй ко всем Швеции…

— Дело в том, что я считаю, что таковой проблемы не существует вообще.

В кабинете произошло всеобщее шевеление, но никто не вмешался в разговор. Хотя все продолжали молчать, в воздухе просто зазвенело: "Извольте объясниться!.." Генеральный менеджер улыбался загадочной улыбкой сфинкса. Несмотря на возраст, он был недурен собой и Маргарита старалась не выпускать его из поля зрения, а параллельно ответу на заданный вопрос обдумывала перспективу продолжения общения с ним, досадуя, что не обратила внимания на руки: есть кольцо или нет, а теперь она его рук не видит… Ничего не оставалось, как попытаться объясниться:

— Да, я считаю, что проблема сексуальных меньшинств — выдуманна, искусственна. Тем более в такой благословенной стране, как ваша. Если громилы бьют геев, то они делают это не потому, что те — такие, а потому, что они — другие. По той же причине они пойдет бить негров потому, что те — черные, китайцев — за то, что узкоглазые, мусульман — за то, что молятся другому богу. Так что это — полицейское дело, и никакое другое. Что же касается прав, то каких еще прав не хватает инакоориентированным в этой демократической до невозможности Европе? Какие проблемы? Умирающие от голода и спида африканские дети — это проблема, дети-солдаты — это проблема, расовая нетерпимость, рабовладение в наше время, садистские убийства женщин при съемках фильмов, чтобы какой-то извращенец насладился настоящей смертью на экране — это проблема, стоит ли продолжать? И при этом кто-то, живущий в мирной, терпимой, богатой стране заявляет, что у него — проблемы? Пусть посмотрит в телевизор!.. Извините. Да, я не писала и не собираюсь писать о голубых и розовых. Мне это неинтересно. Я стала филологом, потому что мне была интересна филология. А медицина, например, меня не привлекала, но никому же не придет в голову упрекать меня за то, что я не стала врачом, верно? Так почему должно вызывать недоумение отсутствие у меня интереса к скользким темам? Пусть об этом пишут журналисты. Или кто угодно. Я буду писать о благородных рыцарях и прекрасных дамах. Разве это не интересно? Или в наше время любовь мужчины к женщине, одновременно одного мужчины к одновременно одной женщине — это банальный сюжет? По-моему, на фоне современных книжных и киношных сюжетов подобная история как раз выглядит довольно оригинально…

При упоминании о рыцарях перед глазами вспыло лицо шведа с героическим именем, длинные светлые волосы и общее выражение лица которого делало его похожим на ван-дейковского "Мужчину с красным шарфом", и она чуть не застонала. Генеральный менеджер утратил привлекательность.

Как выбрались из кабинета, Маргарита не помнила. Вроде бы никто на нее не разозлился. Над ухом раздался бас дамы-корректора:

— Дорогая моя, позвольте пригласить вас на кружку пива!

Маргарита посмотрела на нее с испугом:

— Я не осилю кружку.

— Как вам угодно и в любом количестве! Я расскажу о вас мужу и детям! Они будут в восторге! Наш Генерал очарован вами…

"Очарован?.. Можно было бы посверкать на него глазами и коленками, да вот что-то не хочется уже…"

Это был безумный день. Статью о тяжелой трудовой жизни и о романах, пролежавших несколько лет забытыми, а теперь возносивших ее к славе и богатству, составили быстро. Дизайнер был, в общем, мил, и художник незаурядный. Маргарите опять стало жаль его, поэтому она решила включить его рисунки в книгу, тем более, что они действительно были хороши, в стиле Гюстава Доре, а Рыцарь и Граф так вообще получились — глаз не отвести…

Потом рабочий день закончился и на выходе Маргариту ждали: Татьяна — в левом углу фойе, а дама-корректор — в правом.