Мой властелин - Вирджиния Браун

Он легко встал на ноги, подошел к ней и привлек к себе.

— Я хочу тебе кое-что сказать.

Дебора насторожилась.

— Я не убил Декстера, потому, что он — отец твоего ребенка. — Она хотела возразить, но он перебил ее: — Дай мне договорить. Твой ребенок никогда не узнает ненависти. Я буду любить его, как родного. Заменю ему отца.

Слезы обожгли ей глаза. От волнения она не могла вымолвить ни слова и спрятала лицо у него на плече. Когда же к ней вернулся дар речи, сказала:

— Зак, любовь моя, это твой ребенок. Наш ребенок. Когда придет весна, ты сможешь взять на руки дитя нашей любви. У нас будет семья.

Он долго молчал. Лицо его оставалось бесстрастным. Только взгляд потеплел.

У него не было слов, чтобы выразить охватившие его чувства, он медленно опустился на колени, увлекая за собой Дебору.

— Ты в этом уверена? — наконец спросил он без тени упрека.

Дебора кивнула.

— Декстер ко мне ни разу не прикоснулся. Сначала пытался, а потом испытывал ко мне только ненависть.

Зак нежно толкнул ее на одеяла, упав вместе с ней. Ее тело горело от его прикосновений.

Их озаряла луна. Зак медленно раздел ее, немного помедлил, положив ей на живот теплую ладонь.

— Я люблю тебя, — произнес он. Дебора стянула с него рубашку.

— Я люблю тебя, Зак, — прошептала она. — Ястреб, мой красивый гордый возлюбленный. Когда я была одна, потерянная и оскорбленная, ко мне прилетала эта прекрасная птица. Я знала, что это — ты. Она вернула меня к жизни, когда я уже совсем отчаялась.

— До чего же ты хороша! — прошептал он, лаская ее грудь, ее затвердевшие соски.

— Мы — единое целое, Дебора. Ты владеешь моим сердцем, а я — твоим. И так будет всегда.

— Всегда, — прошептала она.

Они долго и неистово ласкали друг друга. Вдруг Дебора рассмеялась:

— Наш ребенок напоминает, что нас сейчас трое.

Зак положил ладонь ей на живот и ощутил сильные толчки. Он закрыл глаза, лицо его приняло сосредоточенное выражение. Потом губы его тронула едва заметная улыбка.

— Надеюсь, он не возражает, что я немного побуду с его матерью.

Дебора затаила дыхание. И когда он вошел в нее, издала стон.

Объятая огнем желания, Дебора прошептала:

— Пожалуйста, Зак, пожалуйста, люби меня…

Волна облегчения захлестнула ее и унесла так высоко, что ей показалось, будто она коснулась луны. Глаза Зака горели от страсти, но ей казалось, что это огни фейерверка. Зак застонал, она услышала его прерывистое дыхание.

— Usъni, — прошептал он, когда взорвался внутри у нее.

— Usъni.

Навсегда. Да, навсегда.

Эпилог

Пекос, Техас, 1873 год

— Я получила письмо от Джудит.

Дебора протянула Заку листок. Он взглянул на аккуратный почерк и вернул письмо.

— Кажется, она счастлива с тех пор, как они поженились.

— Да.

Дебора сложила листок, засунула его обратно в конверт, улыбнулась и посмотрела на мужа, державшего на руках ребенка.

— Как хорошо, что мы успели с разводом. Они с Декстером ждут ребенка следующей весной.

Улыбка тронула его губы.

— Бедный ребенок, — пробормотал Зак.

Дебора закрыла ему рот рукой.

— Это нечестно. Джудит хотела, чтобы ее кто-то любил, а Декстер…

Она замолчала, он поднял брови и лукаво усмехнулся:

— Ты собиралась сказать что-то хорошее о несчастном Декстере? Я жду.

Он не смог удержаться от смеха под ее укоризненным взглядом.

— Милая, ты же знаешь, что он скуп и амбициозен. Но твоя кузина, видимо, знает, во что ввязалась.

— Разумеется. Но она любит его, и это главное, — со вздохом ответила Дебора.

Зак с болью, вспомнил годы, проведенные без любви. Слава Богу, эти воспоминания постепенно стирались из памяти. У него была Дебора, у него был сын, вечно норовивший обмочить то пеленки, то колени отца. В этот момент дверь открылась, и послышался голос Эмили Баннинг-Майлз.

— Закари, дорогой, нечего морщиться. С детьми, такое случается. — Женщина поднялась на крыльцо. Ее голубые глаза сияли, как и глаза сына.

Она взяла у Зака ребенка и стала нашептывать ему ласковые слова. Ребенок смеялся, размахивал ручонками и смотрел на бабушку золотистыми глазами, обрамленными густыми ресницами. Его темные волосы и кожа говорили о его происхождении, но улыбка была точь-в-точь как у бабушки. Зак говорил, что его глаза похожи на волчьи. И поначалу называл сына Волком.

Дебора настаивала на том, чтобы дать сыну более подходящее имя, и Эмилия ее поддержала. В конце концов, остановились на имени Калеб Гамильтон Баннинг. Маленький Калеб с готовностью откликался на любое имя, что не нравилось ни Деборе, ни Эмилии. Шести месяцев от роду он проявил такую активность, что буквально завладел всем домом.

Зак улыбнулся матери, и увидел в ее глазах печаль. Он знал, что она все еще сожалеет о потерянных годах. Дэниел Майлз умер несколько лет назад, теперь ранчо принадлежало Эмилии и Дэнни. Старший брат попросил Зака остаться помочь, но Зак еще не решил, что будет делать. Поначалу он не знал, что с ним будет, если Олбрайт умрет, но тот выжил, и все обвинения с Зака были сняты. К тому же ему хотелось поселиться в каком-нибудь безопасном месте, в основном ради Деборы, но встреча с матерью заставила его задержаться здесь и подождать рождения ребенка.

Теперь он ощущал постоянное беспокойство и потребность двигаться дальше. Он знал, что от старых привычек трудно избавиться, но в этот раз переезд имел вполне определенную цель. Он кашлянул.

— Ты знаешь, я получил письмо, — произнес он.

— Знаю, но почему вдруг ты об этом заговорил?

Зак пожал плечами, встал с кресла и что-то проговорил недовольным тоном. Он подошел к жене и крепко обнял ее.

— Письмо от Салли Мартин. Она решила продать свое ранчо.

— Салли Мартин — та самая женщина, которая помогла тебе в трудную минуту, — кивнула Дебора.

В ее голосе не было ревности. Эта женщина спасла Зака от смерти.

— Да. Я пригласил ее погостить у нас.

Он усмехнулся, когда Дебора подняла голову и посмотрела на него.

— Надеюсь, они с Дэнни поладят.

— Вот уж не думала, что ты сводник, Зак Баннинг.

Зак стал оправдываться:

— Ну, она одинока, Дэнни тоже — его жена умерла пару лет назад, не вижу в этом ничего плохого.

— Ничего плохого? — раздался мужской голос.

Они повернулись и увидели Дэнни Майлз взошел на крыльцо. Он весь был в пыли и улыбался, с восхищением глядя на Зака.

— Надеюсь, речь не идет об еще одном младенце.

— Ты возражаешь против этого младенца? — возмутилась Эмилия.

Все засмеялись.

Дэнни провел рукой по светлым волосам и покачал головой:

— Нет, конечно, но временами он очень шумит. Как-то чуть ли не час скандалил, когда я убрал нож, который он нашел.

Зак почувствовал, как содрогнулась Дебора, и снова обнял ее.

— Он точно куда-нибудь угодит.

Дэнни внимательно посмотрел на него.

— Ты что-то затеваешь, — сказал он, — по глазам вижу.

Дебора едва сдерживала смех.

— Зак хочет тебя кое с кем познакомить.

— Да ну?

— Ага, мне хотелось бы купить ее ранчо.

— А где это? — поинтересовался Дэнни.

— У подножия гор Узко.

— Рядом с Веласкесом и Даймондом? — удивился Дэнни.

— Ну, не рядом, конечно. Но мне все равно. Не думаю, что Даймонд будет ссориться со мной, ведь он женат на Джудит. А дон Франсиско, с тех пор как ему отказали во всех его притязаниях на землю, больше не представляет опасности. Я слышал, что он живет в каком-то кирпичном доме вблизи Сирокко. Едва ли это такая же большая усадьба, как та, что у него когда-то была, но он сам виноват.

Зак взглянул на Дебору.

— Тебе жаль, что ты потеряла столько земель?

— Нисколько. После того, как ты предъявил подписанную им бумагу, я могла потребовать все. — Дебора покачала головой. — То, что дон Франсиско лишился всего, — справедливо, но тетушка Долорес пострадала невинно.

— Плохо, что закон оставил Веласкеса безнаказанным, — сказал Зак. — Может, подписанное признание в попытке убийства, вымогательстве и других преступлениях в худшем случае устранило бы его на время, в лучшем — привело на виселицу. Последнее, меня бы больше устроило. Но не всегда, все выходит по-моему. — В голосе Зака появились жесткие нотки.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — заявила Эмилия. Зак обнял Дебору.

— Нам нужно строить собственную жизнь. Нам нужен собственный дом. На ранчо у Салли много воды, есть глубокие колодцы и достаточно места, чтобы разводить скот. Мне этого вполне достаточно.

Он прижал к себе Дебору.

— Сейчас у меня есть все, о чем я только мог мечтать.

Дэнни взглянул на поля, простиравшиеся за домом.

— Я послал то стадо на рынок, как ты хотел.

— Ты зарезал быков, о которых мы договорились?

Дэнни кивнул:

— В лагере Белого Орла хватит мяса на всю зиму.

— Эту зиму.

Все замолчали. Макензи не переставал преследовать команчей, у Норт-Форка произошла кровавая битва. Вскоре после этого военный предводитель команчей по имени Parra-a-coom, или Крупный Медведь, попросил обменять захваченных в плен женщин и детей на воинов. У агента США Татума были на этот счет свои соображения. Он решил, что освобождение женщин и детей, удерживаемых в качестве заложников, даст воинам возможность начать новую войну. Их заключение под стражу явилось гарантией освобождения четырнадцати бледнолицых и двенадцати мексиканцев, которых удерживали команчи. Поэтому он отказал. Подсолнух все еще находилась среди тех, кого удерживали в Форт-Ричардсоне, и Белый Орел решил ступить на тропу войны, чтобы освободить дочь. Ситуация была напряженной.