Подвал. Когда звонит Майкл - Ричард Карл Лаймон

из этих особенностей был удлиненный, похожий на копье язык. Но его половой орган оказался, вне всяких сомнений, самой выдающейся и занимательной частью его тела, способствующей развитию как его страсти, так и моей. Он не только имел поразительные размеры и необычные очертания и края, но на конце его я усидела удлинение, какого не бывает ни у одного известного мне существа. И из этого удлинения, напоминающего своими контурами челюсти, торчал упругий двухдюймовый язычок».

— Вот чушь! — фыркнул Джад. — Что она пытается этим сказать?

— Наверное, что у него был член со ртом на конце, — пожала плечами Донна.

— А что, это неплохая идея! — Джад сдержанно засмеялся.

— Если только там нет зубов, — ответила Донна.

— Интересно, сколько во всем этом процентов правды? — задумчиво спросил Джад.

— А ты как думаешь?

— Не знаю. Но многое из того, что она пишет — когти, влажная скользкая кожа, реакция на свет, — согласуется с тем, что я видел сам.

— Ну, ладно. Слушай дальше: «Я уверена, что это удлинение на конце и язык не только дают ему возможность до крайности возбудить меня, но также и усиливают его собственные ощущения, так как он может чувствовать вкус истекающих из меня соков».

— Боже мой! — пробормотал Джад, качая головой.

— «После того, как я удовлетворила свое любопытство в отношении его тела, он аал так же внимательно изучать мое. Потом мы отдались новой буре страстей.

После этого я предложила ему еду, которую принесла с собой. С большим удовольствием он съел сыр. Потом от* кусил кусок булочки, но тут же выплюнул ее. Отказался он и от мяса, едва понюхав его. Как я узнала позже, он мог есть только сырое мясо, а это было хорошо прожарен* ным. Под конец он полакал воды из чашки и уселся на корточки, весьма довольный моим угощением.

Я легла на спину и открыла ему все свое тело. Каза* лось, он немного смутился, так как привык исполнять свои половые желания на манер животных. Однако мне удалось заставить его лечь на меня, и теперь я могла видеть страш* ную красоту его лица и чувствовать на своей груди его влажное тело, пока он обладал мною.

Когда мы закончили, он тут же скрылся в дыре за кор* зинами. Я подползла к краю этой норы, прислушалась и поняла, что он уже где-то далеко внизу. Я тихонько позва- ла его, но он не ответил. Он ушел, но я была уверена, что следующей ночью он снова вернется. Я не знала, как его называть, и дала ему имя Е Шао Ли в честь властителя одной экзотической древней страны, описанной преподоб* ным Киприаном в его незавершенном шедевре».

Каким еще Киприаном? — нахмурился Джад.

Донна расхохоталась.

— Наверное, тем, который откусил Акселю два с половиной пальца. Во всяком случае, сам он утверждает именно так.

— А разве у него не хватает пальцев? — удивился Джад.

— Да, на правой руке. Мне кажется, поэтому он и ходит всегда в перчатках.

— Может быть… Ну и что там дальше? — Джад кивнул на дневник.

Донна перевернула страницу.

— «Я проводила с Е Шао Ли каждую ночь, бесшумно спускаясь в подвал, как только засыпали дети. Мы отдава* лись нашей страсти с таким упоением и частотой, о кото* рых я не могла раньше даже мечтать. По утрам перед рас* светом он возвращался в свою нору. Я не ведала, куда и почему он уходит, но была глубоко убеждена, что Е — ночное существо, которое днем всегда спит. Я и сама отча* сти стала такой же.

К утру я чувствовала сладкую усталость в каждой клет* ке своего тела. И этого не могли не заметить Эрл и Сэм.

я сказала им, что в последнее время мне трудно заснуть по ночам, и это было недалеко от истины.

Но больше всего меня беспокоил Глен Росс. Он сразу же выразил озабоченность по поводу моего усталого вида и тут же предложил осмотреть меня, чтобы выяснить, нет ли у меня какой-либо болезни. Однако я наотрез отказалась, причем в довольно грубой форме. Тогда он дал мне снотворные порошки. Его ночные притязания на мою любовь сильно напугали меня. Его объятия вызывали во мне дрожь отвращения, а поцелуи были просто невыносимы. Но я еще смогла бы стерпеть все эти мучения и позволить ему некоторые вольности, чтобы притупить возможные подозрения, если бы не отметины, оставленные на моем теле Е Шао Ли: ссадины и царапины от его когтей и следы укусов. Ниже моей шеи вряд ли нашелся бы хоть один дюйм тела, который не носил бы следов нашей страстной любви. Теперь в присутствии детей и мистера Росса я надевала блузку с высоким воротничком и длинными рукавами и юбку до пола. Но и этой одежды было недостаточно, чтобы скрыть все мои раны. Однажды мне пришлось даже солгать, что царапины на руках и лице я получила от бездомного кота, которого собралась якобы покормить, а он неожиданно рассвирепел.

Три дня назад меня навестил доктор Росс и решительно потребовал, чтобы я объяснила ему причину своих холодных отказов. Я давно уже ждала этой минуты, но мне все же трудно было ответить ему так, чтобы не вызвать дополнительных подозрений и не дать намека на правду. В конце концов, демонстрируя ему свою порядочность и стыд, я пустилась в рассуждения о том, что наше греховное поведение ставит под угрозу наши души и что я не могу больше вести столь предосудительный образ жизни. Но, к моему глубокому изумлению, он сразу же предложил, чтобы мы немедленно поженились. Однако я сказала ему, что не смогу жить с человеком, который довел меня до такого падения. И тогда он с ехидней усмешкой напомнил мне, что я была довольна, живя с грабителем и убийцей. Я использовала это оскорбительное напоминание о моем покойном супруге, чтобы указать доктору Россу на дверь. Думаю, он уже не вернется.

Вчера я отправила письмо Этель. Я сообщила ей, что мистер Росс взял назад свое предложение жениться на мне и что теперь у меня трудное время. Я попросила ее взять к себе на пару недель Эрла и Сэма, чтобы я могла поехать в Сан-Франциско и отдохнуть там после всего случившегося. Теперь я с нетерпением жду ее ответа. Если мои мальчики уедут к ней в Портленд, я смогу отказаться от этого утомительного обмана, и мы с Е Шао Ли будем свободно хозяйничать во всем доме».

— «Двадцать восьмое июня», — прочла Донна. — Это что же, прошел