Порок - Илья Райх

– Мотив, какой мотив? Да, не скрою, он был моим конкурентом, а за что его мне убивать?

– Не прикидывайся овцой. Ты ему проиграл суды за какую-то там недвижимость?

– Ну да. Проиграл, – соглашался Чебриков, оглядываясь то на Вовчика, то на Евгения, стоявшего у стены, чуть сзади. – И что вы думаете, я решил отомстить ему за проигрыш в суде, за какой-то сарай на курьих ножках? Так еще слушания в надзорной инстанции не закончились, я еще не проиграл, я еще могу выиграть у не… – он осекся.

– А что тогда сбежал в день убийства? – продолжал давить Вовчик.

– Никуда я не сбегал, просто дома сказал, что уехал. И все тут.

На вид Чебриков был безобидным существом, и сейчас во власти системы его безобидность граничила с беззащитностью. Но это вовсе не означало, что он не способен на жуткие поступки. Жалкий вид – лишь притворная личина для чудовищных поступков.

– Как вы все похожи! – пропел Вовчик.

– Кто? – поинтересовался Чебриков.

– Все вы, жулики-коммерсанты, – самодовольно выкрикнул Вовчик. – Говорите своим бедным женам, что уезжаете, а сами тут же к любовнице в соседний подъезд. Вас вычислить ничего не стоит… и как вам удается зарабатывать деньги своим недалеким умишком?

Чебриков виновато опустил голову. Он напоминал потрепанного обиженного петуха: взъерошенные негустые волосы, стыдливые глаза в пол.

Паузу прервал Вовчик:

– Ну что, рассказывай все, что знаешь, а то придется закрыть на несколько дней, а так, может, и под подписку. Выбирай!

– А что, за убийство сейчас отпускают под подписку? – тихо спросил Чебриков.

– Вот ты и раскололся, проговорился… – торжествовал Вовчик.

– Я ничего такого не делал. Мне нужен мой адвокат, я имею право на адвоката, – кричал Чебриков.

– Это я буду решать, нужен тебе адвокат или нет, – все давил Вовчик, пытаясь сходу расколоть задержанного.

– Нет, я ничего не делал, где мой адвокат?! – завопил Чебриков.

Бледное лицо обрело пурпурный цвет, выпирающий живот задрожал, у коммерсанта началась истерика.

– Что? – выкрикнул Вовчик и правой рукой полез за пояс, через секунду в его руке сверкал пистолет Макарова. – Ну что, гнида, подписываешься под убийство или нет?

Вовчик приложил пистолет к щеке Чебрикова. Того трясло. Пытаясь скрыться от ненавистного опера, словно ребенок, он прикрыл лицо руками. Евгений хотел остановить Вовчика и, сделав осторожный шаг вдоль стены, что-то выкрикнул обезумевшему коллеге, но себя не услышал. Его голос прервал резкий глухой хлопок. Через пару секунд в комнату залетел вихрь суеты, сотрудники Вовчика с любопытствующими лицами, сжимающие руками носы и рты, ввалились в кабинет. Все задыхались от смеси запаха пороха и человеческих фекалий. Вовчик очнулся первым:

– Убил! – завопил он. – Убил! – рыдающим голосом повторил Вовчик. – Убил, – тяжело вздохнув, он повалился на стену и медленно скатился на пол.

– Еще один, – тихо сказал Евгений и выдернул из рук Вовчика пистолет.

Комнату распирало от зловония, Евгений пробрался к окну, открыл его настежь. Другие бросились к неподвижной жертве. При беглом осмотре лежащего Чебрикова коллеги Вовчика не обнаружили следов ранения. Под воздействием множества взглядов Чебриков открыл глаза и тихо произнес:

– Я уже в Раю?

– Жив?! – произнес один из оперов, колдовавших у тела Чебрикова. Ответа не последовало. Они осторожно подняли его, усадили на стул, дали воды. Но, когда увидели коричневое пятно на пятой точке Чебрикова – главный источник зловония – отпрянули. Чебриков вновь рухнул на пол.

Евгений сидел на корточках перед Вовчиком, глаза неудавшегося убийцы засверкали. Он пришел в себя, огляделся по сторонам, завидев лежащего на полу Чебрикова – в комнате уже никого не было, зловонный запах оказался сильней любопытства – тихо прошептал:

– Жень, к тебе просьба, расследуй мое дело лично сам, – жалостливо произнес Вовчик, переняв у давеча допрашиваемого эстафету плача. Высказав пожелания Евгению, он схватил обеими руками опущенную голову:

– Что я натворил, что будет с моими…

– Ничего не будет, – возразил Евгений.

– Что? – с потухшим взглядом спросил Вовчик.

– Ты счастливчик, и твой подозреваемый тоже счастливчик, еще бы сантиметр, то снес бы ему башку. Пуля в стене, – Евгений вытянул указательный палец и указал на противоположную стену от окна.

Когда до него дошел смысл слов Евгения, Вовчик спросил:

– А что он лежит?!

– Как и ты – в шоке.

– А, – пробурчал Вовчик, ему не хватало воздуха, но и вдохнуть он не мог. – А что так воняет? – спросил он у Евгения, который уже успел найти гильзу и копошился у стены, ковыряя отверстие от пули.

– Моя к тебе просьба, в следующий раз допрашивай задержанных в памперсах.

Глава восьмая

Коллеги молча сидели в автомобиле на стоянке у Кировского ОВД и неторопливо отпивали из початой бутылки виски. Вовчик, не морщась, отпивал из горла бутылки большими глотками. Иногда он протягивал ее Евгению, который в отличие от коллеги делал небольшие глотки и сильно морщился. Они сидели в полной тиши, день подходил к концу. На землю падал легкий мокрый снег. Стоял ноябрь месяц, через который в последние годы проходит фронт между зимой и осенью. В этом месяце инициатива безоговорочно принадлежала наступающей зиме, своим войском, состоящим из снега и холода, она постепенно обступала улицы города и пленила прохожих утренней и вечерней вьюгой.

Да, именно утром и вечером наиболее сильно ощущалось предвестие зимы, днем осень находила в себе силы для сопротивления и в союзничестве с солнцем растапливала первый снег на заснеженных тротуарах. Но вечером зима вновь давала о себе знать, холодный воздух обдавал прохожих, они старались не задерживаться лишний час на улице и при первой возможности укрывались за стенами домов. А кому-то холодный воздух был явно по душе. Он отрезвлял и лучше любого средства лечил от похмелья.

Вовчик, опустив стекло, жадно глотал вечерний воздух, закусывая им очередную порцию спиртного. Евгений тоже наслаждался умиротворенной атмосферой, домой не хотелось, – там одиноко, а здесь рядом Вовчик – друг, коллега, забияка, выпивоха, а главное – всегда готов поддержать любой «кипишь». Евгений включил «дворники» – снег усиливался – на душе, несмотря на сырость за стеклом автомобиля, было легко и свободно, как следствие после стресса. Тишина, которую изредка нарушали проезжавшие автомобили, действовала на редкость успокоительно. Первым ее нарушил Вовчик.

– Жень, спасибо тебе за все, – проговорил он.

– За что?

– За твою поддержку, за сегодня. Я сегодня испугался как никогда, я думал – это все, конец, допился…

– Значит, пронесло, Бог сберег тебя, – он взглянул на Вовчика с бутылкой в руке. – Это шанс для тебя, чтобы ты начал все сначала…

– Бросил пить?

Евгений кивнул.

– Знаю, что надо бросать, – ответил Вовчик и в очередной раз замахнул из бутылки.

– Я тоже испугался, когда ты начал махать пистолетом. Один уже дострелялся, – в этот раз Евгений смотрел с укором.

– Ты о Сашке с оперчасти, который пристрелил Барсука?

– О нем самом!

– Да! – проговорил Вовчик и призадумался. Но потом, повернув голову к Евгению, произнес:

– Ходят слухи, что его хотят отмазать, сделать придурком.

– И ты об этом знаешь! А я узнал об этом только сегодня, и то – от главного врача психлечебницы. Дело курирую лично, но решают все без меня, – Евгений протянул руку за бутылкой. – Правда, я не поинтересовался у главврача, кто хлопочет за капитана.

Две недели назад капитан оперативно-розыскной части (бывшее управление по борьбе с организованной преступностью) Александр Шишкин при допросе в собственном кабинете застрелил авторитета Барсука. Барсук слыл не последним человеком в преступном мире города, имел неплохой строительный бизнес, но попался на вымогательстве. Его повязали, закрыли в СИЗО. В результате очередного допроса, капитан Шишкин выпустил в Барсука пару пуль из табельного оружия. Обе пули точно легли в голову. Все было налицо – убийство, а не самозащита.

По внутренней инструкции, если допрашиваемый поведет себя буйно, сотрудник полиции имеет право произвести первый предупредительный выстрел, так называемый «выстрел в воздух». На практике бывали случаи, когда сотрудник органов из-за неуравновешенности расстреливал в кабинете в ходе допроса задержанного, но, памятуя о букве закона, следом производил второй выстрел, направленный в потолок. Для криминалистов определить череду выстрелов не составляет особого труда, после первого выстрела на патроне, а точнее на гильзе всегда больше масла.

Другой вопрос – была ли санкция на убийство Барсука от вышестоящего руководства? А может, Шишкин просто перестарался, банально не выдержали нервы?

И здесь только два исхода – осудить по-полной или признать недееспособным. Вторую версию Евгений раскручивать не желал, тогда он сам подставлялся. Но за Шишкина вступились влиятельные силы. И в знак благодарности Вовчик, знающий изнутри систему клановых взаимоотношений внутри МВД, поведал Евгению, что за Шишкина хлопочет заместитель главы министерства внутренних дел региона, генерал-лейтенант Михаил Степанов по прозвищу Степаныч. Для всего состава МВД он был непререкаемым авторитетом. Спортсмен, чемпион Европы по вольной борьбе, прошедший путь от рядового опера до замминистра.