Евреи, которых не было. Книга 2 - Андрей Буровский

И «…когда после Октября русская интеллигенция в массе отказалась сотрудничать с большевиками… решительные и цепкие ленинцы обратились за помощью к евреям, энергичным, смекалистым, способным и дотоле униженным, подавленным, затоптанным чертой оседлости и иными „еврейскими законами“.

Миллионам жителей гнилых местечек, старьевщикам, контрабандистам, продавцам сельтерской воды, отточившим волю в борьбе за жизнь и мозг за вечерним чтением Торы и Талмуда, власть предложила переехать в Москву, Петроград, Киев, взять в свои нервные, быстрые руки все, выпавшее из холеных рук потомственной интеллигенции, — все, от финансов великой державы до атомной физики, от шахмат до тайной полиции. Они не удержались от Исаакова соблазна, тем более, что в придачу к чечевичной похлебке им предложили строить „землю обетованную“, „новое Царство Божие на Земле“, сиречь Коммунизм, которое являлось вековой мечтой народа. Кто имеет право осудить их за это историческое заблуждение и историческую расплату с Россией за черту оседлости и погромы, — кто, кроме нас, их горько раскаивающихся потомков?» [3, с. 44–45].

Ну, допустим, и судить, и осудить имеют право многие: например, потомки тех, кого эти обладатели «нервных, быстрых рук» пытали и убивали для достижения своих целей, — а таких людей в современной России десятки миллионов человек.

Но в главном автор прав: большинство евреев 1918 года пошли на службу к больщевикам. Кто — для карьеры, кто — истово веря в их цели, кто — увидев в большевиках «свою», еврейскую власть. Но пошли. И раскаиваются в преступлениях предков далеко не все потомки.

Большинство-то ведь и по сей день объясняет свои несчастья, никак не анализируя собственные грехи, сваливая все на то, что Россия — «страна с сильной традицией враждебности к евреям» [124, с. 264].

А тогда, в 1920 году, руководитель Евсекции Интернационала С. Диманштейн рассказывает, что он обратился к Ленину с просьбой запретить листовку Горького: листовка содержала такие похвалы евреям, что возникало впечатление — «революция держится на евреях, и в особенности на их середняцком элементе». На что Диманштейн получил разъяснение, что для «дела революции» и правда оказалось очень важным, что во время войны много евреев было эвакуировано вглубь России, и «значительное количество еврейской средней интеллигенции оказалось в русских городах. Они сорвали тот генеральный саботаж, с которым мы встретились после Октябрьской революции и который был нам крайне опасен. Еврейские элементы, хотя далеко не все, саботировали этот саботаж и этим выручили революцию в нужный момент» [125, с. 264–265].

Уинстон Черчилль, выступая в палате представителей 5 ноября 1919 г., сказал: «Нет надобности преувеличивать роль, сыгранную в создании большевизма и подлинного участия в русской революции интернациональных евреев-атеистов. Более того, главное вдохновение и движущая сила исходят от еврейских вождей. В советских учреждениях преобладание евреев более чем удивительно. И главная часть в проведении системы террора, учрежденного ЧК, была осуществлена евреями и в некоторых случаях еврейками. Такая же дьявольская известность была достигнута евреями в период террора, когда Венгрией правил еврей Бела Кун».

Так что все верно, только не все дело в том, что у большевиков возник дефицит кадров… Есть еще по крайней мере два существеннейших обстоятельства, и первое из них — это уничтожение основ еврейской экономики за время Гражданской войны. Действительно, пока армии и банды носились по несчастной стране, частная торговля практически сошла на нет, а городская жизнь оказалась совершенно дезорганизована.

«Наибольшая часть русского народа частью осталась на земле, на своих корнях, частью туда вернулась. Евреи на земле не сидели и туда вернуться не могли. Они жили в городах, и в городах была уничтожена главная хозяйственная опора их существования» [106, с. 110].

То есть, попросту говоря, евреям стало нечего есть, и чем дальше раскручивался маховик Гражданской войны, чем хуже и страшнее становилось, — тем хуже делалось именно им. Вот исторический парадокс! Колоссальные бедствия навлекли на сородичей как раз те евреи, которые стремились свергнуть царизм, — в числе прочего, и чтобы принести несказанные блага своему горячо любимому народу. «Все еврейство в целом… настолько себя с ней (с революцией) отождествляет, что еврея — противника революции всегда готово объявить врагом народа» [49, с. 74].

Но получается, что как раз эти «друзья народа» и причинили ему больше всего вреда! Я не раз показывал, как евреи оказываются неспособны учитывать мнения «другого», даже вообще интересоваться тем, что «другой» думает о них. А тут получается, что евреи неспособны понять и самих себя! Огромное множество тех, кого И. М. Бикерман метко называл «полуграмотной чернью», оказывается совершенно лишенным рефлексии. Они не видят связи между собственными желаниями и порожденными этими желаниями действиями массы евреев — и последствиями этих действий. Не способны увидеть, что хлеба насущного лишают еврейство как раз порожденные им самим идеологии и наполненные его представителями революционные партии.

Но это разрушение еврейской экономики — только одна из причин, толкнувшая евреев в объятия большевиков.

А ведь «в них (революционных партиях) огромное место занимали евреи; тем самым евреи приблизились к власти и заняли различные государственные „высоты“ — пропорционально не их значению в России, а их участию в социалистических организациях. Но далее, заняв эти места, естественно, что — как и всякий общественный слой — они уже чисто бытовым образом потащили за собой своих родных, знакомых, друзей детства, подруг молодости. …Совершенно естественный процесс предоставления должностей людям, которых знаешь, которым доверяешь, которым покровительствуешь, наконец, которые надоедают и пользуются знакомством, родством и связями, необычайно умножил число евреев в советском аппарате» [106, с. 110].

Как мы видим, Г. А. Ландау видит здесь действие другого механизма, куда менее интересного, чем почти романтическое «призвание евреев» по Хейфецу. Причем видит он и еще кое-что, от внимания Хейфеца почему-то ускользнувшее: «…большевистский строй, опрокинувший социальную пирамиду, давший господство социально — низам, морально — отбросам, культурно — невежественным, неизбежно и в еврействе вытянул на поверхность соответствующие элементы, открыв свободный путь наглости, проворству, всякому отщепенству, всему не помнящему родства» [106, с. 110].

То есть, говоря попросту, — путь был открыт в основном люмпен-евреям, и они же в основном воспользовались предоставленными возможностями.

О ПОГРОМАХ

— Как?! — закричат мои «оппоненты», — этот ужасный Буровский забыл о такой важной вещи — о погромах! Сразу видно, что антисемит!!!

Итак, о погромах… Классическая байка — что погромы организовывало «белое стадо горилл», а красные — друзья евреев и законности, они вырывали евреев из рук смерти. Так повествует и Н. Островский в «Как закалялась сталь», а современный Мелихов в «Исповеди еврея» взволнованно рассказывает, как злые беляки рубили евреев на части и сжигали их живьем, а вот красные наводили порядок и изучали чужие бесчинства. Такова официальная советская точка зрения, и она предельно далека от истины.

Для полной ясности сообщаю: еврейские погромы устраивали ВСЕ силы, участвовавшие в Гражданской войне 1917–1922 годов. Абсолютно ВСЕ. После революции коммунисты пытались обвинить в этом сраме только одну сторону и приложили для этого немало сил.

Выше я привел книги, изданные и переиздававшиеся сравнительно недавно и легко доступные читателю. А в 1920-е годы существовала буквально целая библиотека произведений на эту тему; книги эти практически никогда не переиздавались, потому что написаны они совершенно бездарно, в основном с целью пропаганды, и уже много лет никому и ни для чего не нужны. Пропаганда началась еще в годы Гражданской войны и продолжалась потом [126]. Любые политические события становились причиной вернуться к рассказу о евреях — жертвах погромов. В 1926 году один политический эмигрант, еврей Шварцбард, убивает в Париже другого политического эмигранта, Симона Петлюру. Причиной убийства становится месть за родственников, истребленных при погромах. Тут же, вслед, издается соответствующая книга [127]. Ответственность за погромы возлагается, ясное дело, только на один политический лагерь — на белых [128], а часто и на конкретные яркие фигуры [129]. Издаются даже альбомы с фотографиями жертв погромов — часто по-настоящему страшные [130].

В действительности как раз белые армии из всех участников Гражданской войны 1917–1922 годов наиболее последовательно защищали законность. Добровольцы — люди из числа русских европейцев (среди них были и евреи) — единственные, кто вообще ни разу не устроил погромов. Учиняли их бравые союзники белых — то казаки, то махновцы, то еще какие-нибудь местные националисты. В чем белые не всегда были последовательны — не все командиры пресекали действия союзников достаточно быстро. Скажем, Дроздовский обычно не торопился наводить порядок, а были полевые командиры, готовые бросить добровольцев против казаков — чтобы немедленно остановить бессудную расправу. Свидетельств очень много, так много, что я не вижу возможности выделить какие-то отдельные работы. Информацию обо всем, что я отмечаю поневоле очень кратко, можно найти практически во всех воспоминаниях, во всех изданных документах белых армий.