Военное искусство Александра Великого - Джон Фуллер

Какова бы ни была причина, момент, которого ждал Александр, наступил, и здесь Арриан пишет совершенно ясно: «Когда Дарий вывел всю свою пехоту, тогда Александр велел Арету ударить на конницу, объезжавшую его правое крыло, с намерением его окружить. Сам он вел пока своих солдат вытянутым строем, но, когда на помощь бравшим в окружение его правое крыло пришли всадники и вследствие этого в передней линии варваров образовался прорыв, Александр повернул туда и, построив клином всадников-гетайров и выстроенную здесь пехоту, бегом с боевым кличем устремился на самого Дария. В течение короткого времени сражение шло врукопашную; когда же конница Александра во главе с самим Александром решительно насела на врага, тесня его и поражая в лицо своими копьями, когда плотная македонская фаланга, ощетинившись сариссами, бросилась на персов, Дария, которому давно уже было страшно, обуял ужас и он первый повернул и обратился в бегство» (III. Пер. М.Е. Сергеенко).

А что же тем временем происходило на фланге Пармениона? Исходя из начального расположения персидской армии, ясно, что задачи Бесса и Мазея были одинаковы: окружить одно из крыльев Александра. К сожалению, Арриан ничего не пишет о ходе сражения на фланге Пармениона до того момента, когда Александр предпринял свое решительное наступление. Ситуацию никак не проясняет и Тарн, который придерживается свидетельств, почерпнутых из речи перед сражением, приписываемой Дарию Курцием: задача Мазея будто бы была спасти царскую семью, которую держали в плену в укрепленном лагере Александра, в семи милях от места сражения[148]. Среди тысячи хвастливых слов Дарий будто бы сказал: «Спасите мою плоть и кровь от оков; верните мне моих близких, мать и детей, за которых и сами вы не отказались бы умереть» (Курций. IV). Речь не была непосредственно обращена к Мазею или к Бессу, но к войску, стоявшему вокруг. На основании его призыва – не более чем призыва – Тарн пишет: «Армия имела приказ Дария спасти его семью, которая находилась в лагере Александра» (Александр Великий. Т. II. С. 110). Однако, если Бесс не воспринял это как приказ, отчего бы Мазею воспринимать сказанное именно так?

Здесь нам на помощь приходит Диодор, во всяком случае отчасти заполняя лакуну в рассказе Арриана. Он говорит, что, когда Бесс вступил в сражение с правым флангом Александра, «Мазей на правом фланге с мужественным конным отрядом сражался с такой храбростью, что не одного врага положил к своим ногам в первой же атаке. Затем он приказал двум тысячам кадусейских всадников и тысяче скифских конников обойти вражеский фланг и прорваться через траншеи, которые защищали их обозы»[149].

Ничего не говорится о спасении царской семьи, и вне всяких сомнений, поскольку у Мазея оставались свободные силы, это был тактический маневр, отнюдь не вызванный сентиментальными чувствами, а имевший целью отвлечь Александра или Пармениона и заставить их бросить войска на спасение лагеря. Кроме того, в результате перемещения Александра вдоль линии фронта персов лагерь остался практически неприкрытым.

Этот набег полностью удался; узнав о нем, Парменион спешно послал Полидама к Александру «для того, чтобы предупредить его об опасности и спросить, что делать дальше». Александр отвечал: иди скажи Пармениону, что, если мы выиграем сражение, мы не только вернем нашу собственность, но и прибавим к ней то, что принадлежит врагу, – пусть он посмеется над этой потерей и отважно сражается» (Курций. IV). Хотя Мазей обнаружил царскую семью в лагере, мать Дария Сисигамбида отказалась идти с ним[150], поэтому персы ограбили обозы и вернулись обратно тем же путем.

Однако пора возвратиться к центру македонского войска. На правом фланге четыре правых батальона фаланги отчаянно теснили противника; тем не менее Мазей сдерживал два ее левых батальона, так что образовалась брешь между левым батальоном Полиперхона и правым батальоном Симмия.

Именно в этот момент, сообщает Арриан, некоторые из индийских и персидских всадников «прорвались сквозь брешь к повозкам македонцев и напали на сопровождающих, которые по большей части были безоружны и никак не думали, что кто-то может прорваться сквозь строй фаланги, да еще двойной». Это значит, что всадники прорвались и с тыла, и со стороны фронта. Персидские пленные, которых обнаружили вместе с обозом, были освобождены и присоединились к грабежу. Но когда командиры войск, «которые составляли резерв первой фаланги» – то есть тыловой фаланги, – узнали, что произошло, они развернулись и «появились в тылу персов, которые сгрудились вокруг вьючных животных, и многих из них поубивали» (Арриан. III). Одновременно Мазей продолжил атаку на левый фланг Пармениона.

Тарн так комментирует этот эпизод: «Арриан не говорит, почему персидская стража, после того как разрезала фалангу пополам, не зашла в ее тыл, но поскакала в лагерь. В качестве объяснения он приводит тот факт, что, согласно Курцию, «Дарий приказал стражникам спасти его семью и они упустили лучший шанс в этом сражении из ложного чувства привязанности к своему нестоящему царю» (Александр Великий. Т. II. Прилож. 5. С. 187–188). Разумеется, лучшая возможность имелась в начале сражения, а попасть в лагерь проще всего было так, как описывает Диодор, в начале сражения, а не прорываться сквозь двойной строй фаланги.

Но прорывались ли персидские стражники в лагерь Александра, находившийся в пяти – семи милях от места сражения, через тыл второй фаланги? Арриан не упоминает ни о лагере, ни о царской семье; он говорит о «вьючных животных». Далее он говорит о довольно большом количестве персидских пленных, а в лагере вряд ли было их много. Кроме того, если налетчиков, которые «сгрудились вокруг вьючных животных», перебила тыловая фаланга, тогда, если это действительно был лагерь, ее воинам требовалось прошагать по меньшей мере пять миль, а на это ушло бы не менее двух часов.

В действительности они этого не делали, и следует предположить, что персидские стражники не прорывались в лагерь Александра, а «вьючные животные», о которых упоминается, были транспортными животными фронтовой линии, а не македонским обозом, который действительно находился в лагере; освобожденные пленные были захвачены в этом, а не в предыдущем сражении, поскольку иначе они едва ли могли бы присоединиться к налетчикам и сражаться с ними бок о бок. Хотя о транспортных животных фронтовой линии и не упоминается, они должны были там быть, поскольку ни одна организованная армия, древняя или современная, не может действовать оперативно без такого подкрепления. Единственной загадкой остается, почему Александр не поместил этих животных внутри выстроенного им подвижного четырехугольника.